Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год

Решил взять слово и Михаил Георгиевич.

— Очевидно, главная роль в предстоящих делах будет принадлежать Королеву. Все должны максимально ему содействовать, подстраиваться под его требования и пожелания. Поэтому я тоже высказываюсь за его предложение. А за строителей не опасайтесь — не подведем!

Тут же послышались реплики возражающих.

— Товарищ Григоренко, чувствуется, не представляет себе всех трудностей поставленной задачи!

— Вероятно, считает, что будет строить не он, а кто-то другой, потому так легко и поддерживает Королева!

— Предлагаем рассмотреть варианты более удобные...

Тут уж пришлось, что называется, брать быка за рога и аргументированно доказывать логичность избранного Королевым варианта. В конце концов его доводы взяли верх. Большинство присутствующих, в том числе и Шубников, поддержали это предложение.

— С мнением строителей согласен,— поставил точку докладчик. И добавил: — Персональная ответственность за строительство космодрома, товарищ Григоренко,— на вас! Вам быть «главным контролером» и «главным опекуном» комплекса!

После совещания к Михаилу Георгиевичу подошел Королев и поблагодарил за поддержку.

— Конечно, мы можем запускать ракеты с любой точки Земли,— сказал он,— но лучше с Байконура. Я благодарю вас, что вы не побоялись трудностей ради того, чтобы успешней работали мы, ракетчики...

Подумалось о том, какую огромную ответственность Григоренко принял на том совещании, причем без оглядок, по собственной инициативе. Впрочем, поступить иначе он и не мог — чувство долга всегда преобладало у него над личными интересами...

Вот когда стала мне понятной его та давнишняя неудовлетворенность на строительстве котлована. Припомнились несколько эпизодов на строительстве космодрома.

...Вечереет. Сидим с начальником строительства старта и монтажно-испытательного корпуса Михаилом Ивановичем Халабуденко у самого края котлована и обсуждаем дела на ночную смену.

Участник Великой Отечественной войны, кавалер многих боевых наград, Михаил Иванович к любому своему делу относился по-фронтовому. Кстати, вообще строительству Байконура повезло. У руководства, как стройки в целом, так и на отдельных участках, стоял цвет строительной гвардии — в основном бывшие фронтовики, партийцы. С Халабуденко мне как руководителю производственно-технического отдела управления приходилось встречаться часто. Особенно в ночное время.

Закончив разговор, Халабуденко встает со скамейки, подходит к расположенной неподалеку колонке диспетчерской связи, связывается с диспетчером стройки.

— Что нового?

Из динамика доносится, что на строительство приехал Григоренко.

Заметив, что настроение у Халабуденко заметно упало, я говорю ободряюще:

— Ну, Михаил Иванович, сегодня же вы на высоте! Ведь стройка идет с опережением графика.

— Плохо вы знаете Григоренко...— качает головой Михаил Иванович.— У него свой взгляд на вещи!

Открылись ворота ограждения, въехала легковая машина, из нее вышел Михаил Георгиевич и подошел к краю котлована. Остановился, молча глядя на сооружение. Как раз заканчивалось бетонирование. Вздымались могучие пилоны, на которые в скором времени надвинут «воротник», напоминающий железнодорожный мост. Застывшим водопадом опускался газоотводный лоток, размерами и очертаниями похожий на плотину гидроэлектростанции. Плавно поворачивались могучие краны, сверкали огни электросварки, непрерывным хороводом двигались автомашины, подвозившие бетон. Все шумы перекрывал пулеметный грохот пневматических молотков клепальщиков, собиравших «воротник».

Я ожидал услышать от Григоренко если не похвалу, то хоть какое-нибудь одобрительное высказывание в адрес строителей. Однако главный инженер молчал.

Прошла минута, другая, третья... Наконец он повернулся к Халабуденко:

— Удивляюсь, чем занимались здесь три месяца столько людей! — Сказал, будто ушат воды на голову вылил. Затем сел в машину, сделал приглашающий жест. Мы проехали к расположенному неподалеку монтажно-испытательному корпусу.

Тот в основном был уже готов и выглядел весьма внушительно. Уже шел монтаж мостового крана, устанавливалось оборудование. Блестела свежая краска стен. Сверху струился мягкий свет многочисленных светильников.

Один из руководителей стройки широко взмахнул рукой:

— Два дня назад провели здесь митинг. По случаю завершения основных работ и начала монтажа оборудования. Вот здесь стояли строители и монтажники, а вот здесь — мы с начальником.

Михаил Георгиевич усмехнулся, повернулся к Халабуденко:

— Михаил Иванович! Как только я приехал к вам, то сразу же почувствовал атмосферу благодушия. И даже бахвальства. Знаете ли, это страшная вещь! А ведь впереди еще огромный объем работ, и никакое расслабление недопустимо.

Держать всех в рабочем напряжении, оправданно рисковать — таков был стиль главного инженера.

...Январь 1956 года. Мороз тридцать — тридцать пять. Ураганные ветры. Снега нет, голая земля на холоде растрескалась. Низкое серое небо. Кажется, никакой жизни в пустыне не осталось, все замерзло до весны.

Григоренко в очередной раз приехал на Байконур. Трудно шла прокладка железной дороги к старту. Вызванный для объяснений Георгий Дмитриевич Дуров, ответственный за строительство дорог, ссылался на тяжелейшие погодные условия.

— Георгий Дмитриевич,— перебивает его Григоренко,— я знаю вас энергичным, оперативным руководителем. И удивлен — вы отстаете от графика.

— Михаил Георгиевич, зима! Очень тяжело на открытых местах...

— А вы, выходит, и не подозревали, что будет зима. Не ведали, что железная дорога проходит по открытой местности? Каким темпом вы идете?

— Двести-триста метров в сутки.

— Мало! Надо давать не менее километра. Только тогда успеем вовремя.

— Километр?! Но это невозможно!

— Вы полагаете? Хорошо. Через несколько дней и вы, и ваши люди будете давать по километру в сутки. Поедемте на место!

Главный инженер проехал всю трассу. Проверил, как технический персонал знает проектную документацию. Поговорил со всеми экипажами землеройных машин. Побывал на сборочной базе, где рельсы и шпалы сколачивались в звенья. Проверил обеспеченность людей теплой одеждой. Организовал передвижные пункты обогрева для тех, кто рыхлил мерзлый грунт. Проверил, уточнил, утвердил... Наконец со всеми бригадирами провел беседу, почему нужен непременно «километр в сутки».