Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год
Шрифт:
Два дня на работу — срок совсем небольшой, ведь число гостей на свадьбе порой достигает двухсот человек! Когда после праведных трудов «приглашающие женщины» возвращаются в дом жениха, они буквально валятся с ног.
Следующий день носит довольно странное для праздника название — «день отдыха». С утра до вечера оба семейства проводят уборку и стряпают, и только под вечер могут действительно немного отдохнуть, собравшись (каждое у себя) на маленький, но веселый ужин.
А вот у четвертого дня сразу два имени. Для женщин это «день сладостей». Задача — наготовить как можно больше всевозможных кондитерских изделий. И вот месится слоеное и простое тесто, варится мед, топится масло, колются орехи...
Дорога
Для мужчин же это — наконец-то! — «день шатра». После обеда жених с друзьями отправляется за гетуном. Его обычно одалживают у кого-нибудь из знакомых. Погрузив гетун в пикап, молодежь возвращается домой кружным путем, стараясь проехать по главным улицам города. Пикап сопровождают несколько автомобилей. Весь автопоезд поет, хохочет, музицирует на чем угодно, начиная с настоящих инструментов и кончая обыкновенными ведрами. Горе ушам окружающих, если такой кортеж попадет ненароком в автомобильную пробку или упрется в светофор!
Вечером того же дня шатер вырастает посреди дворика или улицы.
День пятый — как раз тот, когда ливийцы, натыкаясь в привычном месте улицы на выросший шатер, понимающе улыбаются, любопытные иностранцы свешиваются с балконов. Дел много, особенно у невесты. Она приводит себя в порядок, поскольку к вечеру нужно выглядеть особенно привлекательной, ведь сегодня «день гуффы».
Гуффа, или, как ее еще называют, алака,— элегантная корзина, сплетенная из листьев финиковой пальмы и украшенная шелковыми нитями. Ее, и часто не одну, а несколько, готовит жених. Он же наполняет гуффу милой сердцу девушки начинкой. Ударная доза подарков должна окончательно убедить невесту в преданности жениха. Чего тут только нет! Одной парфюмерии до сорока наименований. Хна, мирта, лаванда, кориандр, шафран, анис, сухие розы... А еще зеркала, нитки, иглы, гребешки. Есть «и ситец и парча», а также шелковые одежды, вуали, шарфики, украшения, свечи, подсвечники. Но, разумеется, номенклатура всякий раз зависит от состоятельности жениха.
В тот день, после обеда, я, по совету Абдусалама Шааба, занял наблюдательный пост на балконе. Ждать пришлось недолго. Около четырех часов к соседнему дому подкатили два грузовичка и «фиат». Из подъезда хлынула толпа — и мужчины и женщины. В веселой суете они выволокли на асфальт три здоровых корзины и два небольших кузовка. Сомневаться не приходилось. Гуффа. Сверху корзины были не без изящества задрапированы. Их сложили в один грузовичок, в другом разместились шесть женщин, а в «фиат», смеясь, сели двое молодых людей. Один с огромным барабаном, а другой с костяным рожком. И кавалькада тронулась с места — вручать гуффу.
Снятие шелковых пут
— На свадьбе ничего не делается зря,— пояснял почтенный Абдусалам.— У каждого ритуала свой смысл. Разве иначе передавались бы они из поколения в поколение?
Ливийские свадебные обряды пришли, что называется, из глубины веков. Яркая ритуальная символика то и дело отмечена следами древних берберских верований. Неясные их очертания проступают на ровном полотне исламской культурной традиции, как мазки старой краски на картине, написанной поверх древнего холста.
С подобных неясностей и начинается шестой «день весны». В доме невесты происходит «инвентаризация» содержимого гуффы. И весьма необычная! Невеста восседает на простыне, вытянув вперед правую ногу. Рядом с ней размещается немолодая родственница, чья задача опорожнять присланные накануне корзины. Медленно вынимает она хну, тмин, ладан, анис, фиалковый корень, прочие благовония, растирает в руках
по щепотке и тщательно втирает в... невестину пятку.Щекотно, конечно, но девушка терпит! Только после подобных втираний, гласит поверье, она сможет «разрушить печень» своего жениха. То есть, расшифруем кровожадную на первый взгляд идиому, стать хозяйкой в доме — командовать семьей, вертеть мужем так и сяк, короче, держать будущего мужа под каблучком...
Но вот наконец подарки рассмотрены, растертая пятка горит и благоухает, судьба возлюбленного, надеется невеста, предрешена. Теперь обряд велит позаботиться о себе, а заодно и о подругах. Для этого прежде всего необходимо растолочь в порошок присланную женихом хну, которой впоследствии предстоит стать едва ли не главным компонентом косметического набора девушки. Работа хлопотливая и трудоемкая, но... Современный жених ведь заботится о невесте. Облегчения ради он купит в ближайшем супермаркете уже истолченную импортную хну. А несколько сухих буроватых листочков положит в гуффу только во имя традиционного ритуала...
Итак, невеста усаживается рядом с ручной мельницей, состоящей из двух мраморных жерновов, в традиционную позу — правая нога вытянута, левая поджата под себя. К ней подходит старшая родственница с двумя красными шелковыми нитями. Одна из них завязывается у невесты под левым коленом — так жители пустыни обычно привязывают верблюдов. Символ понятен: жена должна быть привязана к мужу, как верблюд к своему хозяину.
Другая нить обвязывается вокруг шеи, а кончик ее невеста кладет себе в рот. Таким своеобразным способом она обязуется не надоедать супругу пустой болтовней. Помимо нити, девушка отправляет под язык еще и кусочек сахара — чтобы речи ее, адресованные мужу, всегда были сладкими.
Только после этого, кинув в отверстие верхнего жернова часть присланных листьев хны, невеста несколько раз проворачивает ручку. Затем шелковые путы с нее снимаются, и та же родственница рвет их над головами приглашенных подруг — вернейший способ помочь прочим девушкам поскорее выйти замуж.
Название следующего дня целиком обязано ритуалу. «День большой хны»! Приготовленному накануне бурому порошку предстоит серьезно изменить внешность невесты.
Процедуры с хной можно, конечно, проводить самостоятельно, но опыт подсказывает — лучше пригласить профессионала. Так на празднике появляется новое действующее лицо — зайана. Это женщина, перевидевшая на своем веку немало невест и выступающая в роли косметолога, парикмахера, а заодно и связного между семействами жениха и невесты — один из самых приметных персонажей ливийской свадьбы.
Ближе к вечеру зайана начинает готовить хну. Разводит порошок и укладывает получившуюся пасту на большое блюдо. Украшает его свечами и печеными яйцами. И все непременно в присутствии гостей, стоящих до тех пор, пока зайана колдует с хной. А постоять просто необходимо — иначе счастье новой семьи не будет устойчивым.
Поздним вечером начинается наложение хны. Зайана проводит невесту в специально приготовленную комнату. Девушка усаживается на подушки, и под аккомпанемент заг-харита и песен зайаны осторожными, ласковыми движениями втирает па сту в ее ладони и стопы. Через несколько часов избыток хны будет смыт, и кожа приобретет яркий, полыхающий огнем цвет — цвет безбрежных ливийских песков в багровый предзакатный час...
В приятных хлопотах проходит время и у жениха. Впрочем, слово «хлопоты» тут не совсем к месту. Кто-кто, а жених, прямо скажем, особенно себя не утруждает. От приятелей он немедленно получает шутливый титул «султана», и как истинный султан назначает себе в помощь «визиря». «Визирем» обычно становится кто-то из ближайших друзей, человек женатый, а следовательно, опытный. Вот кому приходится действительно жарко! Он должен подсказать, где достать гетун, чем лучше наполнить гуффу, что дарить невесте в день дахлы...