Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год
Шрифт:
Щедрым на обряды, конечно же, оказывается восьмой и главный день праздников — дахла.
С утра — официальная часть. Представители обеих сторон в присутствии свидетелей подписывают брачный контракт . Это может происходить либо в мечети, либо у кого-то дома. А затем на столах появляются прохладительные напитки и сладости. Но увлекаться ими не стоит — в перспективе еще пир в доме жениха. Там придется вкушать все, что подадут, дабы не обидеть хозяев. Кстати, после революции 1 сентября 1969 года в Ливии действует «сухой закон».
Вечером невеста наряжена и готова покинуть отчий дом. Что делается на ее голове! Волосы расчесаны сложной системой проборов, в косы
вплетены золотые и серебряные монеты, и — последний
В назначенный час за невестой и всеми ее гостями прибывает несколько автомобилей — больших и маленьких, современных и вылитых «антилоп-гну», — разукрашенных международными, наверное, фетишами — кольцами, куклами и лентами.
Конечно же, в день дахлы, когда пестрый кортеж, гудя и шумя, остановился у дома напротив, я был на своем наблюдательном посту. Не успела хлопнуть дверца машины, как тут же (будто этого момента только и ждали) на пороге появилась пожилая женщина — будущая свекровь. В руках — поднос, а на нем глиняный горшок с водой, выкрашенное хной яйцо и ключ. Вода, это я уже знал от Абдусалама, символизирует мир, яйцо — жизнь и согласие, а ключ — желание увидеть первенцем мальчика. В Ливии, веками сражавшейся за свободу, особенно любят мальчишек, способных со временем взять в руки оружие.
Нет свадьбы без дарбуки
Ливийцы — люди музыкальные, и многие из них, идя в ногу со временем, давно уже обзавелись современной радиоаппаратурой.
Но на свадьбе непременно появляются нехитрые музыкальные инструменты, из которых опытные музыканты могут, оказывается, извлечь невероятную гамму совершенно непредсказуемых звуков.
Обычно торжества обслуживают сразу два «вокально-инструментальных» ансамбля. Мужской, он зовется нуба, и женский — зимзамат. Поначалу они музицируют порознь, нуба — в доме жениха, а зимзамат — невесты, и только в день дахлы пути ансамблей пересекаются.
Нуба — дуэт из двойного костяного рожка магруны, напоминающего шотландскую волынку, и огромного барабана,— его зовут табан. Табан поддерживает ритм, магрун выводит мелодию.
Два слова и о зимзамате. Инструменты, его составляющие, могут быть различными, но, как правило, это всевозможные барабаны и барабанчики. Плоский, как сито, даф, бронзовый нэгэра, снабженный бубенцами тар. И уж конечно — дарбука. Без нее свадьбе не обойтись!
Когда впервые видишь и слышишь дарбуку, в голову невольно лезут строки: «Барабан был плох, барабанщик — бог...» Выглядит дарбука и впрямь весьма примитивно. Ваза не ваза, горшок не горшок! Вместо дна — туго натянутый кожаный кружок. Но непритязательность дарбуки только внешняя. Сложная зависимость рождающихся в ней звуков от размера днища, диаметра горловины, кривизны ее неуклюжих боков, толщины и качества кожаной перепонки позволяют с помощью двух-трех дарбук воспроизводить целые музыкальные пьесы. Исполнитель колотит по дну, постукивает по стенкам, тренькает фиксирующими кожаный круг бечевками, цокает... Впрочем, последнее к инструменту не относится...
Когда сопровождающий невесту зимзамат прибывает в дом жениха, публика уже хорошенько разогрета без устали работающей нубой. Но музыкальная добавка, когда не только играют, но и поют, еще больше стимулирует общее веселье. Несколько зажигательных барабанных дробей, призывный свист магруны — и пошла плясать вселенная.
Под ритмичные удары дарбуки в расчищенное от стульев и столов пространство вступают две девушки. Они босы, на стопах и ладонях рисунки хной. Обе в широких национальных одеждах, розовые и голубые полосы чередуются с белыми, тонкие талии схвачены ярко-красными шарфами. Шея, грудь, запястья, щиколотки каждой девушки — в настоящем серебряном панцире из украшений. И самое главное — на головах, покрытых легкими чалмами в цвет одеждам,
водружено по кувшину.«Танец кувшинов»!
Торопливо, как пишущие машинки, перестукиваются дарбуки. Каждая танцовщица в такт ударам семенит по сложной кривой в кругу гостей. Шажки ее мелкие, быстрые. Такая поступь вкупе с причудливыми движениями рук и позволяет удержать на макушке узкогорлый крутобокий сосуд, формой своей напоминающий изящную фигурку скользящей под ним девушки... Благополучно донесенные до конца пути кувшины — залог счастливой семейной жизни новобрачных.
Танец сменяется танцем, угощение — угощением, гости веселятся и ждут, когда молодожены выйдут к ним. Жених у двери сорвет с себя праздничную накидку и подбросит ее вверх. Существует предание, что тот из друзей, на кого она упадет, женится в первую очередь.
Через день, выходя на балкон, я уже знал, что увижу. Так и есть — улица непривычно широка, просторна, от свадебного шатра не осталось и следа. Спешат прохожие по тротуару, где еще вчера стояли столики с угощениями. На мостовой играют дети.
Жизнь на этом перекрестке Триполи вернулась в старую колею. До следующей свадьбы.
Олег Назаров Триполи — Москва
Сатархи становятся явью
Н аходки, сделанные на берегу Панского озера в северо-западном Крыму, для специалистов неожиданностью в общем-то не были. В том числе и для научного сотрудника Ленинградского отделения Института археологии АН СССР кандидата исторических наук А. Н. Щеглова. О тамошних курганах знали и раньше, однако особого интереса они не вызывали. И все же именно эти раскопки оказались особой вехой в работе, если не в жизни, ученого. Его многолетние исследования Тарханкута привели к пересмотру многих устоявшихся взглядов науки на античность вообще.
В Тарханкуте удивительным образом сохранилось все, что давно уже исчезло в центрах античного мира: усадьбы, размежеванные поля, дороги, стенки земельных наделов, позволяющие достаточно хорошо представить систему древнегреческого земледелия... Конечно, все дошло до нас в руинах. Но все-таки дошло!
Этот удивительный край всегда был густо заселен. На пространствах каменистых полынных степей Тарханкута можно видеть множество курганов самых разных эпох — от бронзового века до раннего средневековья. На выдающихся в море мысах и на внутренних берегах бухт лежат остатки древнегреческих, а над ними — скифских укреплений, могильников, сельских усадеб и небольших городков-крепостей.
Что привлекало людей в эти степи? Ответ был важен не только для археологов, но и для современных работников сельского хозяйства: чтобы воспользоваться опытом древних земледельцев и животноводов, а вместе с тем и не повторить их ошибок.
Изучая древние колодцы античных поселений, прослеживая остатки береговой линии, колебания озер и лиманов, чередования слоев с морскими отложениями, А. Н. Щеглов выяснил — в прошлом полуостров вовсе не был такой безводной и каменистой пустыней, каким может показаться сейчас. В отличие от других, степных, районов Крыма на Тарханкуте в прошлом была лесостепь. По уголькам, обугленным веткам, остаткам деревянных балок домов, погибших при пожарах, специалисты могли видеть, что не только в глубокой древности, но гораздо позднее здесь росли вязы, тополя, клены, ясени, бук, можжевельник. Пыльца деревьев, обнаруженная в древних отложениях ила здешних озер, прибавила к списку и другие древесные породы — сосну, граб, каштан, лещину, ольху... Обширные, густые леса занимали пространство плодородных каштановых почв долин и понижений между каменистыми грядами.