Журнал «Вокруг Света» №05 за 1962 год

Арика приютилась на берегу океана у подножия невысоких песчаных холмов. На одном из холмов старая развалившаяся крепость: жерла некогда грозных орудий наполовину занесены песком, кованные железом крепостные ворота косо висят на ржавых петлях.

Из крепости город виден как на ладони. Его пересекает людная центральная улица. На соседних улицах преобладают одноэтажные глиняные домики с плоскими крышами.

Лет пять-шесть назад Арику называли умирающим городом. Арика не могла прокормить даже 15 тысяч жителей. Не хватало воды — ее измеряли литрами, как дорогое вино. Под землей пресной

воды нет дождей здесь не бывает. Вода поступала с гор по трубам, и если вдруг наступал перебой, ее приходилось привозить в цистернах по железной дороге или на кораблях.

Жители города имели возможность заниматься лишь мелким ремеслом или работать в порту, через который вывозятся олово, вольфрам, сурьма, добываемые в горах Северного Чили и Боливии. Сравнительно недавно Арику объявили свободным, портом — здесь разрешено продавать товары из разных стран без пошлины. Со всех концов Чили в Арику потянулись дельцы. Одни для того, чтобы открыть новые магазины, другие — чтобы дешево купить и затем выгодно перепродать товар в столице. В первый год после провозглашения закона, когда в городе были всего две-три небольшие гостиницы, приезжие коммерсанты спали на скамейках в сквере, привязав покрепче к рукам набитые товаром чемоданы.

В Арике развернулось строительство. Строили новые магазины, гостиницы, рестораны. Реконструировали и горный водопровод. Название города стало все чаще мелькать в чилийской и мировой печати.

В мае 1962 года Арика увидит большой футбол — в борьбе за право участвовать в финальных играх чемпионата мира здесь померятся силами сборные команды Колумбии, Уругвая, Советского Союза и Югославии.

С того дня, как в Арике стало известно о приезде иностранных футболистов, жизнь города подчинена этому событию. Для футболистов в Арике построен стадион. Землю для футбольного поля пришлось возить сюда на... кораблях из центральных районов Чили, удаленных за тысячи километров. Когда был насыпан полутораметровый слой земли, на нем посеяли жаровыносливые травы. Травы дали всходы, и теперь жители города любуются на них, как на диковинные заморские цветы.

...Чем больше растет известность Арики, тем чаще на городском вокзале появляются переселенцы из других городов Чили. За последние пять лет население Арики возросло втрое.

В Татьяничев

Фото автора

Танец ночной змеи

Место, где разыгрались эти события, лежит на экваторе. Не в ста километрах севернее или южнее, а прямо на линии, его образующей. Выжженное, иссушенное плоскогорье. Насекомые и те влачат жалкое существование среди голой безводной пустыни. Эта выгоревшая местность не названа на картах. Британские власти до сих пор не попробовали ни единой курочки с этой сковороды, так для чего же давать имя какой-то пустой посудине? Только совсем недавно они открыли, что это пекло кое к чему пригодно.

Спалив фосфором поля и деревни негров речных долин Ньири и Тана каратели загнали их в эту безыменную местность, чтобы те сами нашли здесь свою гибель. Такой метод убийства привлекает гораздо меньше внимания, чем виселицы или массовые расстрелы.

Звездной лунной ночью солдаты моторизованного дозора британских колониальных войск, отрезавшего умирающим от жажды неграм путь к реке Тана, заметили небольшую группу туземцев. Ползком, пригнувшись к самой земле, те торопливо пробирались вперед, стремясь укрыться от глаз преследователей. Но слепящий свет прожектора и очередь из крупнокалиберного пулемета остановили их, прижали к земле. Каково же было изумление солдат, когда, приблизившись, они не нашли никого, кроме семи молоденьких девушек. Горланя и зубоскаля, каратели окружили прижавшихся друг к другу негритянок.

Обычно всех туземцев, которые попадались им в руки, солдаты убивали — за это ведь в конце концов им платили жалованье. Но стоит ли сразу расстреливать этих чудесных девушек? Унтер-офицер распорядился сделать привал. Это было все равно, как если бы он сказал: «Развлекайтесь!» Надо же чем-то скрасить будни...

Солдаты расселись полукругом возле девушек, знаками велев им танцевать. Негритянки с необычным рвением последовали приказу» Зубы их сверкали в лунном свете, они танцевали под дикую и мятежную песню, движения их становились все стремительнее и неистовее. Танцуя, негритянки то собирались в круг, двигаясь друг за дружкой, то, круто повернувшись, разбегались в разные стороны, то пригибались к самой земле, то застывали. Этот танец они повторили несколько раз, все размашистей, все зажигательнее.

Солдат захватили ритм и мелодия танца, который для девушек был танцем жизни и смерти: они-то знали, как много поставлено на карту. Девушки прикрывали бегство ста двадцати семей из ада жажды, голода и отчаяния. Танцуя, они удерживали охотников за людьми, защищали своих соплеменников, спешивших под покровом ночи пробраться через запретную зону. Хотя бы на два часа опередить беглецам своих преследователей!

Мвамба-Кику была лучшей танцовщицей племени, а шесть подруг — ее ученицами.

Луна в этих краях заходит быстро. Большая, похожая на огненный шар, она исчезла, с минуту постояв над силуэтами танцовщиц. Звезды вспыхнули ярче, а ночь из красной стала синей. Солдаты сидели словно завороженные, они забыли даже про виски. Теперь девушки исполняли танец змей. Встав на четвереньки, опираясь о землю одними пальцами, они сплелись руками и ногами, поползли неуловимо извивающейся змеей...

Девушки подражали голосам животных из приречных джунглей, а Мвамба-Кику — причудливому протяжному щебетанью ночных птиц...

Танцы сменялись один другим; древним языком жестов и движений невольно рассказывали девушки историю этой ночи, историю бегства племени, надежды на близкое избавление от смертельной опасности. Чем ниже спускались звезды, тем радостнее становилось на душе у танцовщиц: хитрость удалась...

Вдруг один из карателей вскочил и попытался схватить Мвамба-Кику. Со звонким криком — тревожным сигналом, прорезавшим ночную тишь, девушки разбежались, упорхнув, словно бабочки. В погоню за ними тотчас же выехал «джип». Долго и яростно тявкали автоматы...

А в двух часах пути от привала карателей сто двадцать семей вышли к реке Тана. Утолив жажду, люди переплыли на другой берег и скрылись в джунглях.

Людвиг Турек Перевод В. Мазохина.

Тристан необитаемый

Многие годы вулкан безмятежно спал. Казалось, он уже больше не потревожит покой острова. Поэтому, когда островитяне услышали сухой треск и ощутили дрожь земли, они не придали этому особого значения. Затем над кратером поплыли зеленовато-желтые сернистые облака, но и это не вызвало тревоги. И только когда зловеще разверзлась гигантская пасть и из нее полились потоки огненной лавы, люди, наконец, поняли: вулкан проснулся...

Это случилось в голубых просторах Южной Атлантики, почти на полпути между Южной Америкой и Африкой. Здесь затерялся в океане крошечный архипелаг Тристан-да-Кунья. Он состоит из трех островов: Тристан, Найтингел и Инаксессибл. Только на одном из них — Тристане — до последнего времени жили люди. Это, пожалуй, было самое уединенное поселение в мире. Ведь до ближайшего обитаемого острова — Святой Елены — 1 500 миль.

Первые поселенцы появились здесь на заре прошлого века. Население росло довольно медленно — в основном за счет моряков, потерпевших бедствие в океане, выходцев из Южной Африки и переселенцев с острова Святой Елены. В октябре прошлого года здесь жило около 300 человек. Их каменные домики с соломенными крышами жались к океану — ведь большую часть острова занимает конус вулкана Пик. Более чем на два километра возвышается он над домиками, полями картофеля и маленьким рыбоконсервным заводом — единственным предприятием Тристана.