Журнал «Вокруг Света» №05 за 1989 год
Шрифт:
В районе современного города Невинномысска караванный путь пересекался с Великим шелковым путем. Шелковый путь здесь разветвлялся: одна дорога шла вверх по Кубани и Теберде на Клухорский перевал, другая по Большому Зеленчуку на перевал Сангаро. По этому пути в обоих направлениях двигались купеческие караваны, груженные восточными и византийскими товарами. Разноязыкая речь, диковинные одежды, непривычные лица — все это создавало необычную колоритную картину.
На пути Константина и Мефодия лежал еще один древний торговый перекресток, где находился богатый аланский город, название которого, к сожалению, не сохранилось. Город располагался у так называемых Эльхотовых ворот, которые являлись «северным ключом» к знаменитому Дарьяльскому проходу. После того, как он был завоеван Ордой и стал ее важнейшим центром на Северном Кавказе, за ним закрепилось название Татартуп — «татарский стан» или «холм». Это название дожило до XIX века. Здесь, возможно,
Двигаясь далее на восток, путники оказались в долине реки Сунжи, притока Терека. На левом ее берегу недалеко от Грозного и по сию пору высится огромное городище Алханкала, на котором еще в конце прошлого века были остатки каменных стен. Внутри города находилась укрепленная цитадель — резиденция аланского вождя, предводителя окрестных племен.
Дальше дорога шла вдоль Сунжи и Терека и выходила на бескрайние пространства Терско-Сулакского междуречья — обширной и богатой земли, называвшейся в древности страной Берсилией. Здесь был политический центр Хазарского каганата, откуда тянулись нити на весь предгорный Северный Кавказ. Там, где река Сулак вырывается из горных теснин на равнину, находилась первая столица каганата Беленджер — ныне Верхне-Чирюртовское городище. До Семендера, резиденции кагана, оставалось около 60 верст, и миссия, чтобы отдохнуть и набраться сил, поднялась в старый город. Это тем более вероятно, что здесь была многочисленная христианская община, несколько часовен и две церкви. Внушительно и грозно выглядели стены Беленджера, нависающие над головокружительной кручей. Кроме обычных стенных башен, вперед выдавались две массивные выносные башни, соединявшиеся с крепостью каменными перемычками,— они производили впечатление несокрушимой мощи. Строили город, конечно, не хазары, а местные народы, знавшие секреты сейсмостойкого строительства: в крепостные стены Беленджера заложены антисейсмичные камышовые пояса.
Наконец миссия вступила в столицу каганата. Семендер находился на месте современного аула Тарки, недалеко от Махачкалы. Сейчас сохранилась только часть крепостной стены. Ее расположение говорит о том, что городские укрепления Семендера были построены по тому же принципу, что и дербентские. Хазары сделали этот город «сборным местом», куда стягивались войска каганата для грабительских походов. Семендер являлся не только политическим, но и крупным торгово-ремесленным городом, в котором жили купцы из разных стран. Византийская миссия прожила здесь лето 861 года.
Дипломатическая задача миссии до конца не ясна. В житии Константина кратко говорится об осаде неким хазарским полководцем «христианского града» во время пребывания миссии в Крыму, после чего каган освободил двадцать пленных греков. Возможно, миссия должна была примирить хазар с Византией. Но, возможно, целью миссии было добиться сближения Византии и каганата после похода «русов» на Константинополь в 860 году. Эта гипотеза подкрепляется ответом кагана императору: «Все мы — друзья и приятели твоего царства и готовы идти на службу твою, куда захочешь».
Константин же был занят религиозными спорами с ревнителями иудаизма и ислама. Он, разумеется, одержал победу по всем пунктам: поразил своих противников «словесной силой от божией благодати, горящей подобно пламени». Житие Мефодия добавляет, что внес свой вклад в эту победу и старший брат: «Он молитвою, а Философ словами взяли над теми верх и посрамили их».
Эту победу публично признал первый советник кагана: «Гость этот ниспроверг наземь всю гордыню сарацинов, а нашу отбросил на иной берег, как нечто нечистое». Хазарская аристократия как будто была готова уже принять крещение: «Не враги мы сами себе, и так повелеваем, что с этого дня понемногу, кто может, пусть крестится по своей воле, если пожелает. А тот из вас, кто на запад кланяется, или еврейские молитвы читает, или держится веры сарацинской, скоро смерть от нас примет». И в результате «крестилось же из них двести человек, отказавшись от мерзостей языческих и браков беззаконных».
Для авторов жития наибольшее значение имел факт религиозного спора, который доказал преимущество христианства. Но житие — не историческая хроника, а произведение, написанное с целью прославления святого мужа. Однако то, что совершили в ходе хазарской миссии Константин и Мефодий,— это и подвиг интеллектуальный. Дальнее путешествие, в котором раскрылось многообразие мира, бесчисленность народов и языков, давало возможность переосмыслить суть их филологического труда. На землях Крыма и Северного Кавказа Константин и Мефодий могли встретить и славян: в сопоставлении с языками тавров, кавказцев и хазар еще рельефнее проступали особенности славянской речи. Книги, найденные в Херсонесе Таврическом, дали новый толчок к поискам совершенной славянской азбуки, которая появилась весной 863 года. И можно с уверенностью сказать, что в этом подвижничестве
первоучителей, принесшем им мировую славу, немалую роль сыграла и их миротворческая хазарская миссия.Владимир Власов
Тайны старой Африки
Юрий Трукшанс из поселка Лиелварде Латвийской ССР пишет: «История Латвии является очень пестрой и изобилует большим количеством разных событий. К сожалению, мы, живущие в Латвии, были лишены возможности изучать свою историю... Что касается курляндского поселения в устье Гамбии, то хочу отметить, что этот период в истории был очень интересен...» «Мне хотелось бы подробнее узнать обо всем, что касается морского офицера Этьена Боттино. Я не просто любопытный. Я вдруг понял, что если бы встретился два века назад с Этьеном Боттино, он бы доверил мне свою тайну!» — пишет в редакцию читатель из Липецкой области А. Таранцей. «Мы так мало знаем о тайнах Африки — о знахарях, людях-страусах, погибшей в песках Сахары армии персидского царя Дария (не Дария, а Камбиза.— Н. П.), о канарских гуанчах, наследниках атлантов»,— замечает в письме Н. И. Громов из Коломны. «Мало печатаете материалов об Африке, ее племенах,— пишет Е. Мальгина из Хабаровска,— когда-то писали больше. Неужели за последние 10—20 лет ничего не прибавилось?»
Александр Дюма сказал как-то: «В слове «Африка» есть какое-то очарование, которое влечет нас к ней больше, чем к другим частям света». А ведь Дюма настоящей Африки и не видел — побывал только на севере ее, в Алжире, который, строго говоря, и не Африка вовсе, а часть арабского мира. Что бы мог написать Дюма об остальной Африке! Ведь и там были свои кардиналы, свои «тайны мадридского двора», свои мушкетеры и граф Монте-Кристо!
Люди-страусы
Какие ассоциации возникают при этом словосочетании? Скорее всего рождается образ охотника-бушмена, который, мастерски имитируя гигантскую птицу с помощью перьев и походки, подбирается к группе страусов и метким броском закручивает бола вокруг шеи одной из птиц. Но речь вовсе не о бушменах. Истоки этого этнографического поиска уходят в глубокую древность. Еще Страбон и Мегасфен писали об апистодактилах, загадочных жителях Центральной Африки, у которых ступни «завернуты назад».. Бесчисленные рисунки эгиподов, сатиров, чертей с раздвоенными копытами украшали произведения древних и средневековых авторов. Кто же был прототипом этих существ?
Первым к разгадке приблизился, сам того не ведая, американский путешественник французского происхождения дю Шайю (кстати, он первым из белых охотников выследил и убил гориллу). В его книге «Путешествия и приключения в Центральной Африке» (1863) есть такие строчки: «Повсеместно, где я бывал в Северном Габоне, этим людям дают одно и то же имя — «сапади». Но увидеть их дю Шайю так и не удалось.
Шли годы, десятилетия. В 1960 году в английской газете «Гардиан» выходит материал под заголовком «На поиски африканцев на двух пальцах».
Таинственное племя. От нашего корреспондента. Солсбери, 4 февраля». И следует такая информация: африканское племя, члены которого передвигаются на двух пальцах, живет в труднодоступных районах долины реки Замбези. Местные жители рассказывают, что у этих людей обычные ступни, но только с двумя пальцами, один больше другого, и слегка искривленными. Никому еще не доводилось изучать этот феномен.
Заметку не приняли всерьез, газете просто не поверили. Но заговор молчания был нарушен. Информация продолжала поступать. Людей с двумя пальцами на ноге, бегающих как ветер, видели в одном дальнем ущелье в долине Замбези. Они питаются дикими злаками, грибами. Некий Бастер Филипс видел их в ущелье Мпата, недалеко от городка Фейра. Рост мужчины достигал 1 метра 50 сантиметров. Они дикие и нелюдимые. Филипс сперва заметил нескольких человек, сидевших на ветвях, они что-то срывали с дерева, но при его приближении стремительно убежали. Местные жители, их соседи, боялись двупалых, считали колдунами...
Спустя некоторое время — новые сведения. «Родижиа геральд» публикует заметку «Новая теория по поводу двупалых». Известный американский палеонтолог Дж. Десмонд Кларк высказывает предположение, что речь идет об обычных местных жителях, которые носят сандалии, а их следы на песке создают впечатление, будто у них всего по два пальца на ноге.
Кларк вроде бы успокоил ученых. Но тут, как назло, подоспели два снимка, правда нечетких, сделанных неким Оллсоном в местечке Хартли — двое африканцев со «страусиными лапами». Снимки сопровождались восклицаниями самого Оллсона: «Это просто фантастично, как высоко и ловко взлетают они на дерево, пользуясь этими пальцами!» Но ведь фото можно и подделать. Именно так и решили — мистификация!