Журнал «Вокруг Света» №06 за 1991 год
Шрифт:
Утром всех, кто мог двигаться, построили для отправки на вокзал. Нас окружила толпа, какой-то белокурый парень, развернувшись, с силой бросил камень в строй русских. Камень попал в голову перевязанного бинтами молоденького красноармейца Сергея Сурикова из первой роты второго батальона. Суриков был верующий и тайно молился по ночам. Над тихим, неимоверно добрым солдатом, под негласное поощрение начальства, смеялись. Лишь солдат Степан Изюмов, поддерживающий сейчас ослабевшего Сурикова, знал, что отец его и старший брат, «верующие и чуждые элементы», были расстреляны в сталинских лагерях... Зажимая левой рукой новую рану, из которой сочилась кровь, Суриков начал креститься
Судьба с Суриковым распорядилась по-своему. Он выжил в фашистском плену и попал в сталинские лагеря.
Я прошел фашистские лагеря смерти в Эстонии, Польше, Пруссии. Во время разгрузки угля на одном из пароходов кто-то из голодных военнопленных украл продукты у команды судна. Эсэсовцы построили всех работавших и расстреляли каждого десятого. Я был девятым и остался жив.
Пытался бежать из лагеря в Польше. Поймали, били шомполами до полусмерти. Когда вспоминаю прошлое, трясутся не только руки, но и все тело...
Торпедист первой бригады торпедных катеров Владимир Федорович Иванов:
— К эстонскому берегу судно подогнало совсем близко. Только после войны, во время встречи с ханковцами, я узнал, что этот дрейф спас наш лайнер от торпедирования. Турбоэлектроход был у берега под прицелом батарей противника.
Из Эстонии немцы нас переправили в Финляндию. Финны отделили командиров от рядовых. Направили на восстановительные работы на разрушенном Ханко. Мы пытались перебраться в деревню к крестьянам, откуда легче было бежать. К крестьянам перешли вдвоем с Виктором Архиповым. В деревне меня, за неприлежное отношение к работе и агитацию, финны хотели побить. Виктор схватил вилы и отогнал крестьян. После стычки в деревню приехал финский офицер и угрожал расстрелом.
Филиппова, Маслова, Макарова и меня отделили от других пленных в штрафной лагерь, где мы и пробыли вплоть до заключения мира с Финляндией.
Государственную политическую проверку я проходил в лагере НКВД СССР № 283 город Бобрин Московской области. После этого я пытался как художник-любитель поступить в художественное училище, но меня из-за плена не приняли.
После войны стало известно, что немцы с «И.Сталина» передали финнам около 400 советских военнопленных для восстановления Ханко. Финны придерживались международных законов о гуманном обращении с военнопленными и кормили их сносно. После выхода Финляндии из войны все военнопленные вернулись на Родину.
Финны спасли жизнь и Герою Советского Союза, командиру подводной лодки Лисину. При взрыве лодки его выбросило за борт. Немцы требовали выдать Лисина гестапо, но финны не подчинились.
А что произошло с капитаном судна Николаем Сергеевичем Степановым?
Председатель Совета ветеранов Балтийского морского пароходства Владимир Николаевич Смирнов:
— Смелый, умный, пользующийся большим авторитетом в Балтийском пароходстве, он не был военным. Электромеханик Алексей Онучин и его жена Анна Кальван рассказывали, что Степанов с декабря 1941 года пилил дрова в порту и был лоцманом. Он через Онучина и Кальван передавал данные о перевозках войск и грузов немцев. Не чувствуя за собой никакой вины, он дожидался прихода советских частей.
С вступлением в Таллинн наших войск капитан Николай Сергеевич Степанов исчез.
По мнению Н.П.Титова, его расстреляли сразу же «верные слуги» народа.
О судьбе командира
лайнера капитана 1-го ранга Евдокимова ходило множество слухов, но ничего определенного разыскать не удалось. По утверждениям Войташевского и других военнопленных, он был в фашистском концлагере, а после тоже исчез.Онучин и его жена Анна Кальван остались живы и долго работали в Таллинне. По данным на 1990 год, Анна Кальван скончалась, а Онучин тяжело болен и потерял память.
Сын капитана Степанова Олег Николаевич Степанов:
— Последний раз я видел отца 16 ноября 1941 года. Отец собирался в рейс, а я в тот день защищал диплом инженера-механика в институте инженеров водного транспорта. Незадолго перед этим отец сфотографировался, На фото ему 53 года. Ноябрь 1941 года был трагическим. Ленинград в блокаде, Финский залив усеян минами. Мыс отцом предчувствовали: видимся последний раз.
Что же сталось с самим лайнером «И.Сталин», который долгие годы, разбитый, полузатопленный, сидел на камнях вблизи порта Палдиски?
Капитан 1-го ранга в отставке Евгений Вячеславович Осецкий:
— Последний раз я видел турбоэлектроход, вернее, останки его, в 1953 году. В то время я командовал судами вспомогательного флота Таллиннского порта. Проржавевший корпус пытались разрезать на металл, но обнаружили снаряды, уложенные слоями с мешками муки. Сверху лежали истлевшие тела защитников Ханко. Солдаты извлекли погибших, очистили судно от снарядов и разрезали корпус на металл. Где похоронили погибших — не знаю.
В попытке торпедирования лайнера «И.Сталин» с солдатами, краснофлотцами и офицерами еще много неясного...
Владимир Сидоренко
Галопом по Европам
М ожно ли у нас быть профессиональным путешественником? Конечно — достаточно стать хоккеистом или журналистом-международником. А если хочется поехать далеко-далеко без твердо намеченного маршрута, не будучи никому обязанным, то кто может помочь в этом случае — «Интурист»? Контора Кука? И какой вид транспорта при этом избрать, чтобы максимально познакомиться со страной и узнать ее людей? Прошлым летом я решил этот вопрос не совсем обычным способом — проехал Скандинавию, передвигаясь автостопом.
Автостоп как способ передвижения занимает странное положение в нашей стране: с одной стороны, он существует, и ваш покорный слуга не первый год раскатывает автостопом, встречая при этом немало своих коллег. С другой стороны, в отличие от Запада, где автостопу отводится достаточно места в литературе и кинематографе, у нас никогда о нем не пишут, и, следовательно, существование его фактически не признается. Пора исправить этот недочет.
Итак, имея опыт отечественного автостопа, я решился на эксперимент, близкий к авантюре.
Для осуществления задуманного нужны были три вещи: виза, валюта и знание языка. Первую проблему мне помог решить друг из Копенгагена — журналист Питер Кнудсен, который прислал официальное приглашение. Невзрачная бумажка с совершенно несолидным датским штампом позволила получить визу в Данию, а затем транзитные визы в Финляндию и Швецию. О том, как я решил финансовую проблему, пока умолчу, ну, а что касается языка, здесь я должен выразить благодарность родному Московскому университету за свой довольно приличный английский.