Журнал «Вокруг Света» №06 за 1991 год

Высадив меня на развилке, он неожиданно вернулся, притормозил:

— Держи, чуть не забыл, — сказал он, протягивая пару яблок.

А потом был Кристоферсон, молоденький продавец радиоаппаратуры из Хальмстада, города на побережье другой стороны Скандинавского полуострова. Парень настолько проникся моей одиссеей, вкратце рассказанной по дороге, что по приезде в Хальмстад пригласил позавтракать в кафе, отложив при этом какую-то деловую встречу. Затем он вывез меня за город и только собрался высадить возле «хайвэя», ведущего в Хельсингборг, как вдруг показался полицейский на мотоцикле. Блюститель порядка долго что-то объяснял Кристоферсону на шведском, а потом поманил меня пальцем.Сердце екнуло: мои датские друзья как-то предупреждали, что шведские полицейские самые занудные в Европе. Я приготовился к неприятным расспросам, однако пожилой полицейский с усталым лицом объяснил по-английски, что на скоростной дороге нельзя останавливаться и тем более «голосовать» (а то я не знаю).

— Но что же мне делать? — спрашиваю.

— Вот пускай этот парень отвезет тебя до ближайшей бензоколонки.

Кристоферсон махнул рукой: ладно, дескать, поехали. Спасибо, хоть не оштрафовал.

На заправочной станции я напросился в микроавтобус к двум дамочкам — старуха и ее дочь, которые ехали в Данию за покупками. Чему удивляться, если в Швеции жуткие цены по сравнению с соседями.

Кроме взрослых, в машине были еще две годовалые девочки-близняшки, надежно усаженные в специальных детских креслицах. (Да, рановато европейцы начинают шастать из страны в страну.)

По дороге заехали на ферму навестить родственницу моих попутчиков. У нее оказался любопытный бизнес — выращивает и тренирует собак. Вся компания направилась к двухэтажному домику, стоящему поодаль от основной усадьбы. «Это гостевой домик, — объяснила хозяйка, — мы обычно в нем не живем».

Внутри оказалось довольно мило — ванна, камин, телевизор, — все, что надо.

— И что же, — спрашиваю, — у всех есть такие запасные дома?

— А как же? — удивилась хозяйка. — Разве у вас в России нет гостевых домиков? А куда же вы селите гостей и родственников?

Едем дальше. Движение на дороге все усиливается — впереди Хельсингборг. А вот и город. «Хайвэй» ведет прямо к паромам, которые курсируют между двумя странами каждые 20 минут. Приятное известие: пассажиры в машине не платят за переезд. Деньги берутся только за машину. Очень мило со стороны транспортной компании.

Мы въезжаем в чрево огромного парома. Мои дамы устремляются в беспошлинный магазин: до датского берега всего 20 минут и надо успеть накупить всяких сластей по дешевке.

Ну вот и Дания. Родина Гамлета встречает ярким солнцем и радостным оживлением на берегу. С интересом оглядываюсь по сторонам — еще одну границу пересек. Неужели и тут никакого внимания со стороны пограничников? Нет, вижу пару мужчин в черной униформе. Метод контроля совершенно ненавязчивый: автомобили и сидящих в них пассажиров вообще не проверяют. Останавливают только одного-двух пассажиров, прибывших на своих двоих да и то в том случае, если кто-то из них похож на араба или поляка. Да-да, у скандинавских пограничников лишь две головные боли — арабские террористы и польские уголовники. Боюсь, что с послаблением наших пограничных правил у скандинавов добавится проблем.

Мы выкатываемся из парома и несемся уже по датской земле. В пятнадцати километрах от Копенгагена я прощаюсь с дамами и близняшками. Из автомата звоню своему другу Питеру.

— Ты из Москвы? — спрашивает он.

— Нет, я из Копенгагена.

На том конце провода слышится боевой клич команчей.

— Сейчас же садись на автобус и гони ко мне!

— Ну нет, это будет несолидно — столько прокатиться автостопом и сдаться на последнем этапе? Я завершу путешествие достойно!

Мне и в самом деле, как-то особенно везло: прямо от автомата меня подобрали два довольно неприятных типа:

— Куда?

— В Копенгаген, — я назвал адрес.

— Довезем до метро — дальше сам добирайся.

В эту машину я сел не слишком охотно. Они раздраженно разговаривали друг с другом по-датски, не обращая внимания на случайного пассажира. Разговор шел о каких-то деньгах, налогах, кому-то адресовались проклятия, а у меня в это время все пело внутри: «Ура! Добрался! Две с половиной тысячи за три с половиной дня!»

Решив как-то поделиться своей радостью с водителем и его дружком, я протянул им симпатичный значок с видом Кремля.

— Это вам из России, на память.

Верзила за рулем чуть не поперхнулся:

— Ты что, русский?!

— Выходит так.

Они не пытались скрыть свое удивление:

— Ну дела, мать твою! Куда тебе надо, говоришь?

Я повторил.

— Ладно, отвезем до самого дома, коли русский.

В 15.30 я стоял у дверей Питера. Итак, путешествие закончилось, опыт удался: из денег, вырученных за водку в Хельсинки, еще даже оставалась кое-какая мелочь. Да здравствует московский завод «Кристалл», спонсор моей поездки!

Окончание следует

Сергей Фролов, студент факультета журналистики

Дональд Уэстлейк. Приключение — что надо!

Продолжение. Начало см. в № 5/91.

Они просто старались выжить

С верху Кэрби хорошо видел следы, оставленные вчера колесами самолета. Скоро его «Синтия» прочертит еще пару таких же линий, а ведь к завтрашнему дню, разозлился Кэрби, эти следы надо как-то убрать. Он пролетел над холмом и над индейской деревушкой, прилепившейся к расселине. Так он сообщал своим парням, что хочет их видеть. Голозадая детвора, игравшая среди бурых приземистых хижин, замахала руками, заметив самолет. Кэрби в ответ покачал крыльями, потом вернулся на поле, где и приземлился.

Он уже добрался до того места, где Уитчер и Фелдспэн нашли стелу с ягуаром, как над его головой из-за верхушки холма появилась горстка мужчин. Все они были плотные, коренастые. На ногах у них были веревочные мокасины или вовсе ничего. Выше — рабочие штаны, еще выше — домотканые рубахи, а уж на самом верху — плоские, грубоватые, загадочные физиономии индейцев-майя. У четверых на боку болтались мачете. Все они молча ждали, когда Кэрби вскарабкается на вершину.

— Привет, Томми, — сказал Кэрби, присоединившись к ним. — Привет, парни. Дайте-ка я отдышусь.

Томми, облаченный в рубаху из зеленых лоскутьев разных оттенков, спросил: — Что-нибудь не так?

— Ничего страшного, — ответил Кэрби и добавил: — Для таких-то парней.

— Это он про нас, — подчеркнул Луз, одетый в красную драную рубаху.

Кэрби улыбнулся и оглядел свою мышеловку. Мир уже проторил дорожку к дверям его храма. Именно тут он два года назад встретился с Томми и остальными. Именно здесь зародилась их удивительная дружба. Разумеется, верхушка холма тогда не была расчищена и никакого храма тут не было.

...Два года назад Кэрби стоял, отдуваясь, на вершине холма и с омерзением разглядывал свой участок.

— Иносент Сент-Майкл, — пробормотал он, думая о несбывшихся надеждах. Никогда еще он не испытывал подобного унижения. За полтора месяца его участок претерпел разительные перемены: сочное пастбище внизу превратилось в растрескавшийся лунный грунт, солнце испепелило траву, и пепел унесло ветром; склоны холмов выглядели еще более ужасно, превратившись в пейзажи Иеронима Босха. В глухой тишине Кэрби показалось, что он слышит, как сохнет земля, покрываясь новыми трещинами. И ему хотелось провалиться сквозь эту землю.