Журнал «Вокруг Света» №08 за 1974 год

Может быть, действительно в генах абхазцев закодированы определенные свойства, позволяющие им отрывать от календаря жизни гораздо больше листков, чем это дано большинству из нас. По мнению специалистов, одно из этих свойств — очень сильная иммунология, то есть защитные функции организма. Абхазцы заболевают крайне редко. Но, увы, пока что и для ученых остается загадкой, какой именно код определяет долголетие.

А тем временем 125-летний Миха Джобуа, не подозревающий о том, что его долголетие поистине «головная боль» науки, лишь посмеивается да пожимает плечами на все наши попытки выудить из него хоть какой-нибудь секрет:

— Откуда мне знать. Мать моя жила сто один год, отец — сто сорок... И деды и прадеды наши жили долго. А я что — хуже их?

Есть что-то особенное в наших местах...

На Земле есть несколько мест, где люди, словно в силу какого-то экологического феномена, живут дольше обычного. Кавказ — одно из них. Из проживающих на всей территории СССР девятнадцати тысяч человек в возрасте 100 лет и старше почти 5 тысяч — кавказцы.

И, переезжая из селения в селение, спускаясь к самому побережью или добираясь до высокогорных аулов, я все чаще задавал себе вопрос: гены генами, но ведь была и первопричина. В чем тут еще дело? Особые свойства воздуха, воды или почвы, дарующие людям некий «витамин долголетия»? Образ жизни, характер труда, сложившиеся в силу специфических климатических, экономических и социальных условий?

Смог бы ли я, например, удлинить свою жизнь хоть на несколько лет, поселившись в этих местах, среди этих людей, вместо того чтобы укорачивать ее благами цивилизации?

Хрустальная прозрачность воды, ни с чем не сравнимый вкус «коктейля» из морского и горного воздуха, тишина, какая может царить лишь в горах, — все это достояние каждого поколения абхазцев, так же как и определенные биологические черты.

Итак, благодатный климат? Отсутствие факторов, постоянно разрушающих святая святых — нервную систему? Безусловно. Все те долгожители, с которыми я беседовал, утверждали, что никогда, по их словам, не теряли душевного равновесия. Более того, едва увидев их, сразу же понимаешь, что главное в этих людях — доброжелательность, оптимизм, легкий, веселый нрав.

Своего рода «заповедник спокойствия»? Безусловно, нет. Цивилизация давно проникла и сюда — на крыльях, колесах, гусеницах, — принесла новый быт, рассекла горный пейзаж линиями электропередачи, телевизионными мачтами, строительными кранами. И тем не менее...

99-летний Тандел Джобуа полностью игнорирует купленный внуком холодильник, но с удовольствием смотрит телевизор. 120-летний Селах Бутба из Атара садится в седло, чтобы навестить сестру километрах в сорока от дома, но в город, путь куда короче, добирается машиной или автобусом. 106-летний Махти Таркил из Дурипша предпочитает ежедневно купаться в ледяном горном ручье — для этого ему надо проделать путь в три километра, а затем вновь подниматься в гору, — хотя в его двухэтажном доме есть современная ванна, которой он пользуется в зимнее время...

Словом, они вполне сосуществуют с благами цивилизации, но берут от них осторожно и лишь в той степени, в какой эти блага не нарушают устоявшегося образа и ритма жизни.

За свою долгую жизнь они крайне редко покидают родные края, тщательно оберегая принятые здесь и закрепленные в сотнях поколений обычаи. Словно понимают каким-то шестым чувством, что в этом залог их долгой и здоровой жизни.

Но только ли в этом?

И тут вспоминаются слова, сказанные 110-летней Кристиной Адзуба:

— Есть, наверное, что-то особенное в наших местах, в нашей жизни здесь...

Киевские геронтологи Д. Чеботарев, А. Минц, Н. Сачук, бакинские ученые М. Ибрагимов, Ш. Гасанов, ученые из Тбилисского института экспериментальной морфологии Н. Джавахишвили, С. Далакишвили и другие специалисты, с которыми мы беседовали о проблеме долголетия, сходились в мнении, что, помимо генетического фактора, существует ряд и других важнейших условий. Например, продолжительный, приносящий удовлетворение труд; специфическое привычное питание, оптимальное для данной географической зоны: благоприятный климатический комплекс и характер растительности и, безусловно, общественные взаимоотношения, этические и моральные нормы в отношениях между поколениями, проявляющиеся в первую очередь в труде.

— Стареть я начал, — жаловался Тандел Джобуа, — раньше, бывало, каждый день по 100 килограммов чайного листа собирал, а теперь дай бог, если шестьдесят...

Эти сетования почти столетнего человека — вовсе не кокетство, если принять во внимание, что труд и само отношение к нему являются у абхазцев, несомненно, одной из причин долголетия.

Начав трудиться в ранней юности, как это принято, повсюду в сельских местностях, они заняты в основном одним и тем же видом физической деятельности в течение всей своей жизни. В поездках по селам Абхазии я очень часто встречал стариков, работавших на чайных плантациях. И многим из них действительно перевалило за сто. Конечно же, им не устанавливали нормы и не призывали к труду — в этом просто не было необходимости. Напротив, это они чувствовали необходимость выйти в поле. Труд стал как бы одной из функций их организма, способствующей нормальной жизнедеятельности. Нарушить эту функцию — означало бы сломать выработанный многими десятилетиями ритм организма. Поэтому, даже перестав работать в колхозе, старый абхазец не нарушит этого ритма.

Словом, с ними не происходит того, что на языке геронтологов довольно жестоко называется «пенсионным банкротством» — весьма распространенная в городских условиях причина внезапного ухудшения самочувствия многих пожилых людей, прекративших трудовую деятельность и не нашедших для нее посильной замены.

Однажды в начале нашего путешествия Генри сказал мне:

— Наш век породил термин «некоммуникабельность», и он особенно жесток к старикам. Как часто они обречены на забвение и равнодушие даже со стороны собственных детей, которым не хватает времени, а порой и желания отдать немного сердечного тепла своим старикам. Как в древней Спарте, мы сбрасываем их в пропасть — в пропасть нашего равнодушия...

На земле Абхазии эти слова прозвучали бы кощунственно. Здесь не существует ни скрытого, ни тем более явного понятия «человек, слишком зажившийся на свете». И в 100 и в 120 лет абхазцы не чувствуют себя обузой ни в семье, ни в обществе. Напротив, на старца смотрят с глубоким уважением, как на хранителя мудрости и знаний, опыта, традиций и обычаев предков, как на основу и стержень семьи, которая здесь может насчитывать и пятьдесят человек. В его присутствии молодые высказываются в последнюю очередь, к нему обращаются за советом, ему же принадлежит решающее слово в спорных делах. Почти в каждом абхазском селении существует своего рода арбитраж — совет старейшин.

Иными словами, на столетнего смотрят как на создателя современности, а не как на некий анахронизм. Закон древней Спарты сочли бы здесь чудовищным вымыслом.

Что может быть смешнее толстяка в седле

К исходу второй недели мы уже начали изнемогать от непривычной пищи, обильно сдобренной аджикой, красным и черным перцем, ткемали и прочими пряностями. Ночами адский огонь полыхал в желудке. Мы клялись себе, что назавтра не притронемся ни к единому блюду, однако наступало «завтра»... И тогда я заметил одну любопытную деталь: закармливая гостя, сами абхазцы едят очень мало.

«Что может быть смешнее толстяка в седле!» — говорят они, считая переедание просто опасным, а само понятие «толстяк» адекватным «больному».

Собственно, абхазские старики давно уже интуитивно пришли к тому, что сейчас рекомендуют, пожилым людям ученые: уменьшать калорийность пищи примерно на 30 процентов за счет углеводов и животных жиров, оставляя в то же время неизменным количество протеина.

Наиболее отличительная особенность абхазского меню — огромное количество витаминов, которые здесь потребляют круглый год с овощами и фруктами. Обед за абхазским столом немыслим без зеленого лука или чеснока, в изобилии содержащих фитонциды (вещества, уничтожающие болезнетворные микробы в организме). Немыслим он и без помидоров, огурцов, баклажан, всевозможных трав. Мясом здесь не злоупотребляют: едят его умеренно — раз или два в неделю. Главным образом вареную козлятину, говядину, птицу. Бульонов и других мясных отваров (которые, по утверждению специалистов, возбуждают нервную систему) абхазцы практически не едят совсем.