Журнал «Вокруг Света» №08 за 1980 год

А с полуночи поднялся сильный ветер марселевой, и началось великое волнение. Все двадцать семь барометров, развешанных по стенкам каютки Делиля, дружно грозили штормом.

Всю ночь лавировали, меняли галсы, швыряло корабль как щепку на бушующих волнах.

Как рассвело, все-таки подошли снова к берегу. Но уже ничего не увидели — ни огня, ни дыма, никаких признаков живой души. Пуст был берег и дик, неприветлив.

Тихим, бесконечно усталым голосом велел Чириков штурману Елагину взять еще раз пеленг на вход в проклятый залив и начать от него прерванное счисление заново.

Капитан приказал пересчитать, сколько бочек с пресной водой еще осталось в трюме, а сам сел в каюте составлять скорбный список:

«Реэстр

Служителем пакетбота Святого Павла, кто имяны остались с оного на американском берегу в неизвестном несчастье «1741» году в июля месяце...»

Ниже он лист бумаги аккуратно разделил на три графы. Две узеньких, в них проставил месяц — июль и числа: 17 и 23. А в третьей, широкой графе стал выписывать ранги и имена пропавших:

«За флотского мастера Штюрман Аврам Дементьев

Из матроз «1» статьи За квартирмейстера Петр Татилов

Кананер «1» статьи Григорий Зубов».

Перечислил всех, подвел черту и написал внизу:

«Итого по сему регистру «15» человек».

И долго сидел молча, закрыв глаза.

«Подняв парусы марсель и фок, пошли курсом норд-вест-вест вдоль берега со скоростью в два с половиной узла...» А берег был сказочно красив: горы со снежными вершинами одна выше другой, с них белыми, сверкающими на солнце лентами ползут ледники. У подножия гор темная зелень хвойных лесов, не теряющих красоты ни зимой, ни летом. И, наверно, текут там в лесах ручьи с холодной, чистой водой, бьют кристальные родники.

А высадиться на берег нельзя, нет больше шлюпок. И невозможно узнать получше, что же это за Земля Американская...

Двадцать шестого июля около двух часов пополудни созвал капитан всех старших офицеров на консилиум насчет дальнейшего плавания. И решили они, как один.

Писарь составил протокол, и все его подписали:

«Капитан Чириков с нижеподписавшимися офицеры согласно определили, чтоб за приключившимся несчастьем, а именно: что потерян ялбот и малая лодка с флоцким мастером Дементьевым и при нем служителей четырнадцать человек, далее свой путь не продолжать, а возвратитца настоящего числа к Авачи, понеже при пакетботе никакого судна не имеется. И не токмо разведывание какое чинить можно, но и воды в прибавок получать не можно, а на пакетботе воды по счислению токмо сорок пять бочек из которых, может быть, несколько и вытекло. А в расстоянии до Авачи обретаемся близ двух тысяч минут (Имеется в виду долгота, отсчитываемая, как уже говорилось, от мыса Вауа у входа в Авачинскую бухту возле Петропавловска-Камчатского.). И на такое дальное расстояние имеющейся воды не очень довольно. Понеже какие будут стоять ветры не известно, того ради и определили возвратиться, дабы за неимением воды не воспоследовало крайнее бедствие всему судну.

Подлинное определение за руками капитана Чирикова.

Лейтенанта Ивана Чихачева.

Лейтенанта Михаила Плаутина.

Штюрмана Ивана Елагина».

Сразу после окончания консилиума повернули на запад, домой.

Но все смотрели в другую сторону — за корму, на восток. Как постепенно скрывается в туманной дымке чаемая Земля Американская.

И не было на берегу, ни на воде никаких примет, ни малейших следов того, что всего десятью днями раньше плыли здесь и смотрели на те же леса и горы их товарищи со «Святого Петра»... Не остается следов в океане.

Смотрели моряки и не могли напоследок налюбоваться на горы невиданные. Вершина одной из них вздымалась в самое небо. Это была одна из самых высоких вершин Аляски, потом ее назовут горой Святого Ильи.

И все думали об одном: что же случилось с нашими на том незнаемом берегу? Ветер надувал паруса. Плескались волны о борт. И горы оставшейся такой загадочной земли постепенно скрывались вдали, таяли как воск...

Окончание следует Рис П. Павлинова

Конец истории королевства Морская Земля

В отличие от Вильгельма Завоевателя, не забывшего среди приготовлений к захвату Англии зарезервировать в своей ладье место для придворного летописца, Рой Бэйтс пренебрег будущими историками...

А может, просто моторная лодка, на которой он с друзьями выплыл из английского порта Саутэнд-он-Си, была слишком мала, потому забота о потомках показалась ему непростительной роскошью? Не исключено также и то, что бурное прошлое Бэйтса привило ему отвращение к лишним свидетелям...

...Рафс Тауэр был построен во время последней войны в семи милях от побережья Великобритании как база противовоздушной обороны: две мощные бетонные колонны держат на себе металлическую площадку. В одной из колонн помещалась во время войны казарма на двести человек.

Городские власти Саутэнда-он-Си потребовали от его величества Роя I освободить остров. Король подал в суд, где судьи подтвердили претензии династии Бэйтс. Основание: Рафс Тауэр вычеркнут из реестров британского адмиралтейства, находится ныне вне пределов трехмильной зоны территориальных вод и согласно прецеденту от 1234 года остров, как всякое бесхозное имущество, принадлежит тому, кто в настоящий момент является его владельцем».

Так одиннадцать лет назад начали мы повествование о возникновении королевства Морская Земля и о похождениях его завоевателя и основателя Роя Бэйтса, вошедшего в историю государства как Рой Первый.

Впрочем, теперь можно с уверенностью назвать его и Последним, ибо недолгая и бурная история королевства завершилась.

Если истоки ее действительно покрыты мраком (Бэйтс завоевывал Рафс Тауэр поздно ночью и без свидетелей), то остальной десяток с небольшим лет Силэнд — Морская Земля был под столь пристальным вниманием репортеров, что скрыть ничего не удавалось.

...А ведь как славно все начиналось! Бэйтс провозгласил себя королем Роем I, своего приятеля (или лучше сказать — сообщника?) Александра Эченбека назначил премьер-министром. Правда, черная кошка легкой тенью уже тогда пробежала между ними. Рой I пожаловал Эченбеку титул барона, в то время как премьер видел себя герцогом. Однако согласитесь, что в королевстве столь малых размеров, как Силэнд, трудно выделить герцогство даже для важного сановника. К тому же Рой I не до конца был уверен, что недружная семья сохранившихся монархов признает его королем, и собирался в крайнем случае стать герцогом. А посему он предложил премьеру титул графа. Эченбек согласился, но неудовольствие в душе затаил.

Граб Эченбек засел за составление конституции. Она начиналась словами: «Человеческое достоинство священно на всей территории королевства Силэнд...» Приятель короля — пианист Тони Эльснер сложил гимн: «О Силэнд! Будь могуч, как мощный ствол дубовый!» Учреждены были ордена: Морской жемчужины I, II и III степени, Морского льва (для августейших особ) и Лазурная медаль.

Словом, все было как в приличных королевствах. Дело, казалось, было за малым: требовалось международное признание. Рой I и граф Эченбек засыпали Организацию Объединенных Наций своими посланиями. ООН безмолвствовала.