Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год

Ошеломленный оппозицией друга, Бурлака сел на землю и развел руками: «Ну, знаете...»

— Ты что, первый раз на охоте? — сердито продолжал доктор.— Уже вон лысый совсем, а все как ребенок. Зверь устал, это бесспорно. А раз так, ему нужно есть и пить. Мясо он, мы видели, не ест, значит, пищу он найдет в молодняке. Там же безопасней идти на водопой. И лежку устроить тоже.

— Поэтому,— заключил Стас,— не будем торопиться. Сначала передохнем, подкрепимся...— Он достал из кармана плоский пакет, надорвал упаковку.— Угощайтесь. Пока сухим пайком. Но ужинать точно будем на базе. Через полчаса трехпалый — наш.

Некоторое время они молча хрустели галетами, потом Грауфф неожиданно спросил:

— Скажите, Стас, а вы уверены, что мы должны убить трехпалого?

Стас отозвался поспешно, даже слишком поспешно, как будто давно уже обдумывал ответ:

— Конечно, Грауфф. Этот зверь — убийца. В дикой природе постоянно совершаются убийства, мы понимаем это разумом, и все же наши симпатии всегда на стороне жертвы, а не хищника. Мы предпочли бы, если б животные не убивали друг друга, но миримся с этим, потому что таковы правила их существования, их инстинкты. Мы миримся с этим, потому что в них есть хоть и печальный, но смысл. Но мы не можем прощать бессмысленные убийства...

— Да что ты хочешь сказать, Глен? — возмутился Бурлака.— А если этот трехпалый бешеный? А если он по заповеднику эпидемию разносит?

— Если, если...— покачал головой Грауфф.— А если нет?

— То есть что значит «нет»? — даже поперхнулся от негодования Бурлака.— По-твоему, он что, с голоду носится по лесу и всем встречным черепа дробит? А может, неизвестное разумное существо на трехпалых копытах совершает свои эстетические отправления?

— Поймите меня, Грауфф,— сказал Стас.— Я, как эколог, не имею права бесстрастно наблюдать, когда кто-то истребляет все живое на своем пути. Я прислан сюда не наблюдателем, моя обязанность — охранять окружающую среду, защищать природу Анторга.

— От кого, Стас? От человека? Или же и от тех, о ком вы ни малейшего понятия не имеете?

— От всего, что ей чуждо. Везде во вселенной бессмысленное разрушение чуждо живой природе.

— Волков на Земле тоже одно время считали разрушителями. И убивали, и разводили, и снова убивали, и снова разводили...

— Не передергивайте, Грауфф. В то время на Земле совершалось много ошибок. Волк убивает, чтобы съесть.

— А для чего убивает трехпалый, вам непонятно, и потому вы объявляете его чуждым элементом и приговариваете к смерти. Кто дал вам право судить непонятное?

— Человек достаточно разумен, чтобы представлять, что на пользу животному миру, а что явно во вред. Тем более на такой планете, как Анторг, где можно проводить определенные аналогии с Землей...

— Но вы же сами утверждали, что аналогии чисто внешние.

— И все же сходство есть. Достаточное, по крайней мере, для того, чтобы вмешаться, когда животным грозит гибель, и спасти их.

— Если к тому времени останется во что вмешиваться,— не удержавшись, вставил Бурлака.— Не новая позиция, Глен: смотреть, как творится зло, и не противодействовать.

Воцарилось молчание. Сидя на земле, Стас принялся затягивать шнуровку на ботинках. Грауфф высмотрел на стволе своего ружья микроскопическое пятнышко и начал озабоченно оттирать его рукавом.

— Представляете, Стас, и с этим человеком я уже тридцать лет хожу на охоту,— пытаясь разрядить атмосферу, шутливо пожаловался Бурлака. — Иногда трудно поверить, что он — потомственный охотник...

— Да, я охотник,— отозвался Грауфф. Голос его опять зазвучал резко.— И врач, если ты помнишь. А потому уважаю и жизнь и смерть. По той же причине под смертным приговором, который вы вынесли трехпалому, не подписываюсь. Не волнуйся, Виктор,— предупредил он уже готовый сорваться с губ Бурлаки вопрос,— я пойду с вами. И если увижу первым, убью его...

— Тихо! — Стас предупреждающе поднял руку с раскрытой ладонью и прислушался.

Впереди, метрах в ста от них, чуть слышно хрустнула ветка. Через несколько секунд треск повторился, на этот раз чуть левее и ближе. Очевидно, через кусты пробиралось какое-то некрупное животное. Стас уже собирался сказать охотникам, что это не тот, кого они ищут, как вдруг животное побежало быстрее: похрустывание ветвей слилось в непрерывный треск.

— За ним кто-то гонится,— шепнул Бурлака. Теперь в треске кустарника, помимо легкой, скользящей поступи небольшого зверька, отчетливо различался и чей-то тяжелый быстрый топот, словно конь рысью скакал через лес.

— Трехпалый! — выдохнул Бурлака и бросился наперерез бегущим животным, не дожидаясь команды эколога.

Бурлака бежал точно наперерез, и звери обязательно вышли бы на него, если бы двигались по прямой. Но, немного не доходя до того места, где поджидал их охотник, они свернули и ушли вправо.

Бурлака чертыхнулся, опустил двустволку и вышел из-за дерева. Треск ломаемых кустов, отрывистое повизгивание смертельно напуганного зверька теперь перемещались от него все дальше и в сторону. Похоже, свалить трехпалого придется не ему...

Бурлака подумал, не вернуться ли к товарищам, и вдруг насторожился, прислушался. Шум бегущих животных больше не удалялся от него, а, похоже, даже приблизился. Да, сомнений нет, они снова идут в его сторону! Но в таком случае трехпалый гоняет добычу по кругу. Конечно же! Как он только раньше не сообразил. Все утро они шли по следу, и никто не обратил внимания, что трехпалый движется кругами. Ну да, делает круг, потом, когда круг почти замкнут, начинает бегать в нем, методично уничтожая все живое, затем делает бросок вперед и снова описывает круг... Значит, сейчас трехпалый «обрабатывает» один из таких кругов, и, если угадать, где пройдет окружность, можно встать у трехпалого на пути.

Быстро прикинув в уме траекторию дуги, по которой неслись трехпалый и его жертва, Бурлака побежал наперехват и остановился на большой, в форме вытянутого эллипса поляне. Опыт и чутье охотника подсказывали ему, что на номер лучше всего остановиться здесь.

«Где встать? — подумал он.— В центре или на краю?» Шум приближался справа по дуге, и путь зверей, по всей видимости, пересечет вытянутую поляну поперек.

Что ж, решил Бурлака, если следовать земной аналогии, становиться надо на краю. Он отошел к узкому дальнему краю поляны, встал спиной вплотную к кустам. Обзор отсюда был оптимальный: лес проглядывался метров на сто вперед и метров на двадцать в стороны. Правда, если трехпалый выскочит в самом узком месте, то поляну он перемахнет в считанные секунды. И тут уж все будет зависеть от искусства стрелка. Ну да ладно, главное, чтобы трехпалый появился в пределах видимости...

Бурлака плотнее прижался к кустам, удобно устроил стволы ружья на согнутом локте левой руки, правой без лишнего напряжения придерживая резную ложу. Подумал, на всякий случай сдвинул вперед большим пальцем ребристый ползунок предохранителя и принялся ждать, с волнением вслушиваясь в каждый звук.

Стас, побежавший, чтобы зайти справа, тоже понял, что звери ходят по кругу, и потому не удивился, когда шум начал удаляться от места, где должен был стоять Бурлака. Стараясь рассуждать спокойно, Стас, как учили на занятиях по теории общих и относительных миграций, мысленно рассчитал возможный путь движения животных и занял соответствующую позицию.