Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год
Шрифт:
Эстеты утверждают, что в рыбьих боях их прежде всего привлекает стремительная игра красок в прозрачной воде, пронизанной солнцем.
Кровавые зрелища — бои петухов и рыбок — не всем по душе, и любители забав кротких и утонченных выбирают состязания по воркованию голубей, что водятся в зарослях у обочин рисовых полей. Раньше крестьяне отлавливали их силками, приручали и наслаждались воркованием после трудового дня, сидя у порогов своих хижин. Клетку с голубем при этом ставили в тенистое место, продуваемое ласковым ветерком. Нежная эта птица музицирует только в самых комфортабельных условиях. Теперь появились специально выведенные певчие голуби. Но их вокальное искусство не пускают на самотек, а добиваются нужных результатов
В отличие от открытого поединка петухов и рыб, где сразу видно, кто победил, результаты воркования оцениваются судьями на основании опыта, вкусов и пристрастий. (Примерно как у нас в футболе или баскетболе все ясно, а вот в фигурном катании или прыжках в воду болельщики встречают порой решение жюри негодующим свистом.)
Голубиные судьи руководствуются чистотой звука, быстротой, регулярностью музыкальных фраз. Классическое пение звучит примерно так: «Нун-ку-ку, нун-нун-ку-ку, ну-нун-ну-нун нун-ку-ку-ку...»
Соревнующихся помещают в клетки на расстоянии метра в полтора друг от друга. Трое судей вслушиваются в голоса голубей, записывая очки по каждому пункту. Победителем считается птица, которая покажет лучшую сумму очков за десять минут.
До сих пор речь шла о забавах, где люди выступают только в пассивной роли зрителя и слушателя. Любители активного отдыха могут принять участие в краби-крабонг, что переводится как «палка и шест». В действительности, ни палки, ни шеста в краби-крабонге не употребляют. Просто «палка» — это собирательное иносказание для короткого оружия: ножа, меча, палицы и сабли, а «шест» — для длинного: пики, копья, цепи с прикрепленным к ней ядром. Фехтовальщики могут использовать по одному предмету из каждой категории. Самое популярное оружие — меч, бамбуковый, разумеется.
Можно устроить краби-крабонг для собственного удовольствия, можно — в честь уважаемых гостей. На фехтовальщиках традиционный костюм и защитная жилетка. Состязание сопровождает небольшой, но звучный оркестр из двух барабанов, струнного инструмента вроде цимбал и пронзительной дудки, которая здесь почему-то носит название «яванской», хотя на Яве таких и не видали. Бой может быть коротким, зато предшествует ему продолжительный танец. Допускается участие смешанных пар, а поскольку победа зависит не столь от силы, сколь от ловкости, дамы зачастую выходят победительницами. В отличие от соревнований, описанных выше, ставить деньги в краби-крабонге запрещено. Ценителям его чужд азарт, наслаждение им доставляют изящество движений и точность ударов.
И победители и побежденные после схватки садятся на пятки и благодарят своих тренеров и духов древних героев за то, что те подарили им эту благородную гордую потеху.
Победителю надевают на шею гирлянду и на руках уносят отдыхать.
А побежденный... Ему остается обычное тайское утешение: «Май пен рай!», которое в данном случае можно перевести и как «В следующий раз повезет...».
«Просто, как пара кломпе»
Эта голландская поговорка аналогична нашей «Проще пареной репы». Кломпе — это то же самое, что и сабо, клопе, држевак и клумпис: вырезанный из дерева башмак с острым носком и плоским широким каблуком.
Это только сейчас кломпе в ходу у заядлых модников во всем мире, а еще недавно их носили
только крестьяне в Голландии и Бельгии, во Франции и Чехии, в Литве и Швеции. Непривычному человеку кломпе (речь, конечно, идет не о легких, с кожаным верхом, что делают для модников, а о настоящих, вырезанных из куска дерева) кажутся тяжелыми и неудобными. Непривычному человеку эта деревянная обувь тут же набивает синяк на подъеме и мозоль на пятке, даже если нога защищена толстым шерстяным носком. Кроме того, ему будет казаться, что он стоит на ходулях и, сделав шаг, тут же упадет.Однако для крестьян, которым приходится работать на мокром поле или в хлеву, когда самые крепкие сапоги мигом раскисают, кломпе незаменимы и привычны. В Голландии кломпе стали не только предметом первейшей необходимости, но даже непременной частью национального костюма.
Еще в первой половине нашего столетия на окраинах любого голландского города теснились огороды и огородники. Огородники покупали себе кломпе у мастеров, которых было тогда едва ли меньше, чем потребителей. Для рабочих дней брали кломпе некрашеные, древесно-желтые, а для воскресного выхода в кирху — белые. Потом мелкие огороды стали исчезать, а мастерские, где резали кломпе, закрываться.
Тогда же собирался ликвидировать свое предприятие и Дорис ван Звийнен, потомственный резчик кломпе из местечка Леккеркерк, что под Роттердамом. Собирался-собирался, да вот не собрался: как расстаться с ремеслом, которым предки занимались полтораста лет подряд?
Дорис ван Звийнен не прогадал. Ныне его мастерская выдает на-гора сотню пар кломпе ежедневно, и все они расходятся. Правда, это не совсем те деревянные башмаки, которые всю жизнь он и его предки вырезали ножом и выдалбливали долотом. Кломпе делают машины — пять машин, у каждой из которых своя работа. На кломпе идут только верба и тополь. Верба — подороже: древесина ее мягкая, но крепкая, и совершенно не пропускает влагу.
Стволы разрезают на полуметровые чурбачки. Первая машина отсекает от чурбачков клиновидные поленья, точь-в-точь такие, какими топят печки-голландки. На другой машине поленьям придают вид кломпе — самый грубый, конечно: в них нет еще углубления для ноги. Третья машина вырезает эту выемку, и из нее фонтаном летят опилки и щепки. В общем-то, теперь в заготовку уже можно сунуть ногу, но лучше этого не делать: занозите ступню и разорвете носки. Четвертая машина поэтому выглаживает внутреннюю часть башмака. Пятая вырубает отверстия для ремешков, чтобы кломпе держались на ноге. Вроде бы башмаки готовы.
Но их еще надо просушить, потому что иначе кломпе начнут корежиться или треснут. Летом сушат кломпе не меньше двух недель на свежем деревенском воздухе, зимой — в сильно натопленном помещении. В печь идут те же опилки и стружки, что остались от обработки чурбаков.
Но и просушенные башмаки еще не кломпе. Их еще нужно отполировать тонким наждаком. Все? Нет, надо еще и покрасить. На этой операции заняты сын ван Звийнена Мариус и дочь Труус. Желтенькие веселенькие кломпе предназначены для туристов, они легкие, из тополевого дерева. Кломпе, тоже желтые, но помассивнее, покупают крестьяне. Ярко-красные предпочитают скотоводы; у этих кломпе есть широкие отверстия для толстых надежных шнурков.
А когда ван Звийнену заказывают персонально предназначенные кломпе, он берет долото и нож и за два часа вырезает точно по ноге клиента пару отличных башмаков. Их красят потом в белый цвет особой краской, секрет которой ван Звийнены передают из поколения в поколение. Хоть целыми днями в них по торфу или навозу ходи — краска устоит.
Фермеры из окрестностей Роттердама носят только звийненовские кломпе. Причем они узнают их среди десятков других, на первый взгляд совершенно неотличимых, башмаков.