Журнал «Вокруг Света» №11 за 1974 год

Человек — природа, познающая самое себя. Это общеизвестно.

Человек — природа, открывающая себя. Свою безмерность. Безграничность возможностей своих в мире границ и пределов.

Люди — Колумбы, и каждый из них неизмеримо больше Америки.

Можно, Кшиштоф, пройти на яхте Северо-Восточным путем. Дэвид Льюис, что победил Кука, говорит: «Можно!» И кто-нибудь из нас это попробует.

Николай Панченко

Джон Бокштос: «Мы вернемся, чтобы «исправиться»

— Мистеры, вы что, викинги? — Мальчишка-эскимос лет десяти, задавший этот вопрос, без тени удивления разглядывал группу чужаков, вытаскивавших на берег лодку. В глубине души он, возможно, и был удивлен — на его памяти это были первые белые, достигшие мыса Барроу не на мощном ледоколе, а на обыкновенном эскимосском умьяке, однако, следуя традициям отцов и дедов, он сохранял полную невозмутимость. Джон Бокштос, руководитель американской арктической экспедиции, оказался менее сдержанным человеком: одолеть в легком суденышке тысячу миль сквозь льды и штормовые ветры Арктики, испытать массу трудностей, не раз рисковать жизнью и в итоге... наткнуться на равнодушие малолетнего «старожила».

Американцев было семеро: двадцативосьмилетний руководитель и организатор похода Джон Бокштос, самый опытный полярник в группе, десять лет занимавшийся исследованиями в Арктике и имевший за плечами шесть зимовок; Майкл Астор, Робин Лейи Фокс и Тони Митчелл из Нью-Йорка; Джим Джексон из Аризоны, а также два аляскинских эскимоса — Боб Тивук и Эрл Кингик. Экспедиция ставила перед собой всего две задачи. Во-первых, чисто спортивную: проплыть в эскимосской лодке от Берингова пролива до Гренландии, преодолеть пять тысяч миль вдоль едва ли не самых безлюдных берегов на земном шаре. Во-вторых, научную: изучить быт североамериканских эскимосов и доказать пригодность их традиционных лодок-умьяков для дальних морских путешествий.

Итак, на умьяке через Северо-Западный проход! Сотни, если не тысячи смельчаков отдали свои жизни, пытаясь пройти этот водный путь между Тихим океаном и морем Баффина на куда более надежных плавсредствах. Достаточно сказать, что за столетие с четвертью, отделяющее нас от трагической гибели экспедиции Джона Франклина, не сумевшей одолеть и половины маршрута, во льдах к северу от Аляски затерялось более трехсот судов.

После многих неудачных попыток различных путешественников только Руалу Амундсену на парусно-моторной яхте «Йоа» удалось впервые, после Мак-Клюра, «невольно» прошедшего этим путем в поисках экспедиции Франклина с запада на восток, обогнуть Северную Америку в направлении с востока на запад. Это произошло в 1903—1905 годах, Амундсену пришлось сделать три зимовки. Проделать тот же путь за одну навигацию смог лишь сорок лет спустя сержант канадской горной полиции Генри Ларсен на моторной шлюпке «Сент-Рок» водоизмещением в 80 тонн.

Таким образом, хотя Северо-Западный проход был открыт еще в середине прошлого века, история его действительного «завоевания» едва насчитывает три десятилетия, и плавание по нему связано с огромнейшими трудностями. Здесь в мгновение ока поднимаются ураганные ветры, снежные бураны достигают невиданной плотности, огромные ледовые поля внезапно снимаются с места и, дрейфуя, сокрушают все на своем пути. Казалось бы, лишь атомные подводные лодки, мощные ледоколы да гигантские танкеры могут с относительной безопасностью плавать в этих широтах, любому же малому судну не избежать катастрофы. Это так. Но и... не совсем так.

Пять тысяч миль отделяют Аляску от Гренландии. На этой обширнейшей территории там и сям разбросаны эскимосские поселения. Они стоят здесь не одну сотню лет, и за столь длительное время эскимосы накопили бесценный опыт полярного мореплавания на небольших суденышках — умьяках, плоскодонных лодках из моржовых шкур. Они достаточно велики, чтобы взять до двух тонн груза, но при этом достаточно компактны и маневренны, чтобы пробираться по узким разводьям среди ледовых полей. Осадка умьяка незначительна: он проходит там, где глубина не превышает метра.

Набор лодки делается из орешника-гикори и обтягивается пятью моржовыми шкурами, что вовсе не так просто, как может показаться непосвященному. Во-первых, для легкой лодки невыделанные шкуры слишком грубы. Поэтому их толщину нужно уменьшить раза в два. Во-вторых, моржи-секачи, как известно, отчаянные забияки, их тела бывают покрыты глубокими шрамами. Достаточно одного неверного движения при обработке шкуры, и она уже никуда не будет годна: кожа на месте шрама разойдется. Поэтому скобление шкур для умьяков всегда поручают опытным, пожилым эскимоскам. Медленно, слой за слоем, снимают они излишки мездры специальными изогнутыми ножами. Когда шкуры готовы, их сшивают сухожилиями карибу, северного канадского оленя. Эти «нитки» обладают одним очень важным свойством: в воде они разбухают и наглухо закрывают проколы от шила. Наконец умьяк скроен. Полотнище накрепко привязывают к верхней части остова узкими кожаными ремнями, и лодку можно спускать на воду. От ударов волн и льдин ее эластичные борта будут только мягко прогибаться, а пропитка из растительной краски, смешанной с льняным маслом, обеспечит трехгодичный срок службы моржовых шкур.

По словам гренландских эскимосов, «в Арктике нет ничего срочного». Похоже, Джон Бок-штос буквально следовал этой мудрой поговорке: целых три года готовил он умьяк для своего похода. А когда лодка была закончена и опробована на островах Диомида, выбрали место старта. Им стал Ном, городок на западном побережье Аляски, насчитывающий две тысячи жителей.

Мелкая, но досадная неудача постигла путешественников в первый же день плавания, 1 июля 1972 года. Рулевой, Боб Тивук, слишком резко прибавил скорость, умьяк развернуло, и он врезался в причал. Корпус его не пострадал, зато большая часть рюкзаков от толчка вылетела за борт. Пока их ловили да переупаковывали снаряжение, подошло время обеда. Майкл Астор, совмещающий обязанности старшины-рулевого и «завхоза» группы, раздал «сухой» (теперь уже только по названию) паек, и путешественники, уныло жуя подмоченные бисквиты, вторично отплыли в направлении Берингова пролива.

В течение десяти часов умьяк в гордом одиночестве переваливался с волны на волну. Но затем у него появилась «компания»: вокруг лодки начали резвиться серые косатки. Между тем качка усилилась, поднявшийся шквальный ветер развел штормовую волну, грозя перевернуть суденышко.

Похолодало. Совсем некстати заглох мотор. Лодку понесло на неприветливые прибрежные скалы.

— Могу вас поздравить, ребята, — мрачно заявил Боб Тивук, — нормальный человек больше двадцати минут в ледяной воде не продержится: сердце остановится — и конец. Не вешай носа, Тони, может, выплывем.

— Я бы выплыл... — скорбно признался Митчелл, — если бы умел плавать...

Его товарищи изумленно переглянулись, но обсудить это признание не успели: в нескольких метрах от камней капитан Бок-штос завел-таки мотор, и умьяк под радостные вопли мореходов рванулся вперед, к мысу Принца Уэльского.

История поселка Уэйлс, расположенного на этом мысе, насчитывает уже две тысячи лет. Полвека назад эпидемия дифтерии сократила его население вдвое, и с тех пор здешние эскимосы с большим подозрением относятся к продуктам, которые завозят в местные лавки. Как записал Джон Бокштос в дневнике экспедиции, «поселок живет натуральным хозяйством; основные продукты питания — тюлени и моржи, причем ни винтовки, ни мотоциклы почти не изменили традиционные способы охоты. В пищу идут все части тела животных, вплоть до мозгов моржей, особо почитается тюлений жир. Возможно, именно эта естественная диета и обусловливает полное отсутствие у эскимосов раковых и коронарных заболеваний, что неизменно поражает врачей, приезжающих сюда для медицинских исследований».

Планировка Уэйлса отличается сугубой простотой: единственная улица, вдоль которой вытянулись два ряда одинаковых хижин из фанеры. Эскимосы радушно встретили путешественников, хотя вначале долго не могли поверить, что пришлые смогут вылезти из умьяка, не расквасив себе нос. Это действительно непросто: дно ходит под ногами, и точка опоры то н дело исчезает. Путешественники с честью выдержали это испытание и окончательно завоевали уважение местных жителей, когда стоически отведали ворвани, гостеприимно предложенной хозяевами. Правда, после этого вопрос о немедленном отплытии был решен очень быстро.