Журнал «Вокруг Света» №11 за 1974 год
Шрифт:
Кстати, о льдинах. В летнее время они приобретают особенно «вредный» характер: подтаивают, обламываются, теряют устойчивость, короче, готовят для полярника-одиночки массу сюрпризов.
«Однажды я уже совсем было собрался разбить лагерь на одной из плавучих льдин, — рассказывает Даукша, — но тут ледовые поля разошлись, открылся проход, а вместе с ним и возможность продвинуться немного вперед в поисках лучшего места. Как только я добрался до новой льдины, предыдущая — та, на которой я планировал сделать передышку, — внезапно вздыбилась и с грохотом рухнула в воду».
Ветеран полярных путешествий, Тони Даукша был прекрасно подготовлен к штурму Северо-Западного прохода. Мечта об этом зародилась у него еще в детстве, а в юношеском возрасте он уже
Это случилось на предпоследнем этапе, вблизи пролива Белло. В начале сентября сильный ветер и угрожающие подвижки льдов вынудили Даукшу пристать к берегу. Высадка прошла неудачно: каноэ было повреждено, мотор вышел из строя. Полярник поставил на берегу палатку, перетащил в нее свое нехитрое снаряжение — плитку для варки пищи, спальный мешок, рыболовные снасти, портативную рацию — и хладнокровно взвесил шансы. Что и говорить, положение катастрофическое: надвигалась зима, а до ближайшего поселения не меньше двухсот миль. Надежд на то, что его сигнал бедствия скоро услышат, почти никаких: радиус действия передатчика весьма мал; самому починить каноэ едва ли удастся.
Даукша начал готовиться к зимовке. «В принципе, выжить можно, — размышлял он в палатке, пережидая снежную бурю. — Есть винчестер, теплая одежда, вокруг полным-полно карибу, в рыбе недостатка тоже не будет, если сейчас начать запасать ее впрок». Однако зимовать ему, к счастью, не пришлось. В середине сентября Даукша уже летел на самолете в Америку и сочинял радиограмму жене:
«Господь бог бережет пьяных и дураков, и вот я уже приближаюсь к благодатным краям, где и тепло, и вдоволь пищи, и много людей. Две недели я был заперт во льдах, начались зимние бураны, и надежд на скорое освобождение почти не оставалось. Однако неподалеку от меня терпело бедствие судно «М. В. Тета», и мой «SOS» был случайно принят самолетом, летевшим на помощь. Совпадение удивительное. Как мне сказал сегодня капитан ледокола «Лабрадор» Пол Тук, я могу считать себя самым везучим человеком на земле. Спасать меня вылетели 15-е подразделение Королевской канадской полиции и медсестра. Пока они искали мой лагерь, на меня дважды нападал белый медведь; я стрелял в него вслепую сквозь полог палатки, которую он пытался разорвать».
Впрочем, тот факт, что приведенный эпизод был единственным, не говорит о легкости путешествия. Да и как может быть легким плавание в полярных водах! Одни только льдины доставляют массу хлопот. Мало того, что они имеют обыкновение переворачиваться в самых неподходящих случаях, они смерзаются в огромные поля, и тогда путь приходится прорубать топором. Бывали дни, когда Даукша изматывался так, что валился с ног С утра он рубил пятисантиметровый лед, потом шел на веслах затем, если проход оказывался слишком узким, брался за багор, потом, в надежде продвинуться чуть быстрее, пытался поймать парусом хоть малейший ветерок, причем парус ему заменяло его собственное пончо, затем включал мотор, но в какой-то момент разводье угрожающе сужалось, и он опять брался за весла или рубил лед... И так долгими-долгими часами...
Хотя полярник большую часть времени проводил на воде, волки и медведи-гризли тоже немало беспокоили его. Впрочем, как рассказывает Даукша, «и с волком можно подружиться, если, конечно, решиться на столь рискованный эксперимент. Как-то я проснулся в спальном мешке и обнаружил одного такого «друга» прямо возле головы. Он сидел — совсем как собака — и с любопытством разглядывал меня».
«Эскимосы, — продолжает Даукша в своем дневнике, — относились ко мне с неизменным дружелюбием и пониманием, но в моем оснащении их постоянно поражали две вещи: палатка в форме иглу и каноэ. Особенно каноэ. Один эскимос поделился со мной своими мыслями. «Раз ты совершаешь такое плавание, — сказал он, — ты либо великий навигатор и смелый человек, либо просто сумасшедший». Я не мог обидеться на него за последние слова: у него действительно были все основания усомниться в состоянии моего рассудка. Дважды пересечь стокилометровую дельту Маккензи (так уж пришлось) с ее коварными течениями и обилием проток, да еще, с точки зрения здравого смысла, без особой надобности... — я и сам до сих пор не очень хорошо понимаю, как мне удалось решиться на такое...»
Немалые трудности создавали и «шалости» компаса. Между тем этот нехитрый инструмент, порой оказывавшийся бесполезным из-за близости магнитного полюса, плюс обыкновенные наручные часы — вот и все штурманские приборы, имевшиеся у Даукши. Тем не менее он практически безошибочно продвигался вперед.
На очередном этапе после форсирования дельты Маккензи он благополучно вышел к заливам Франклин и Дарнли, но здесь приключилась очередная неприятность. С хребта Мелвилл-Хилс налетел мощный поток воздуха и отогнал каноэ от берега. Три дня носило Даукшу в открытом море, прежде чем он смог пристать к острову Виктория и хоть немного передохнуть наконец от перенесенных лишений. Однако долго прохлаждаться он позволить себе не мог: Северо-Западный проход только-только начался, впереди лежали труднейшие сотни миль по извилистым проливам, а Баффинова Земля, выход в Атлантику, скрывалась где-то далеко за горизонтом. Надо было спешить...
У Тони Даукши часто спрашивают, почему он предпочитает странствовать по Арктике в одиночестве. Суть его ответа всегда одна и та же:
«Хороший напарник в походе — на вес золота, но найти такого становится все труднее и труднее. А когда ты один, никто не спорит с тобой о правильности выбранного маршрута, о продолжительности остановок, никто не лезет с советами, что предпринимать, когда становится совсем трудно. Одному непросто, это верно. Но в то же время спокойнее...»
Так и плыл Тони Даукша в полном одиночестве от Аляски до Понд-Инлета на Баффиновой Земле. Именно там, на финише, в маленьком городке на северной оконечности пятого по величине острова на земном шаре, он и выразил по обыкновению в юмористической форме то, в чем, по его мнению, заключалась прелесть уникального путешествия:
«Ты ощущаешь себя чертовски удалым и отважным парнем, чувствуешь, что способен запросто подобраться к гризли, дать ему хорошего пинка, а затем спокойно удрать, но... тебе так хорошо в пути, что ты понимаешь: не стоит портить медведю настроение.
Пусть идет своей дорогой...»
В. Бабенко
Честер Хеймс. Беги, негр, беги!
Продолжение. Начало в № 7—10.
Шестой час утра. В маленькой, набитой дешевой мебелью комнате тихо и очень душно. Она сидела на софе, покрытой пледом в красную и белую полосы. На ней все еще было вечернее платье. Он стоял посреди комнаты.
— Кто тебя просил говорить с этим негодяем? — в который раз повторял Джимми.
Линда поджала ноги под себя, откинулась на подушку. Лицо ее выражало озабоченность.
— Ты твердишь одно и то же... Или ты считаешь, мне было приятно с ним поболтать, а?
Не ответив на ее вопрос, он продолжал:
— ...Послушай, Линда, этот Уолкер хочет убить меня, как убил Сэма и Луки.
— Будь он человеком, который способен на такое, нам легче было бы убедить в своей правоте других.
— Если бы он выглядел как убийца, хочешь ты сказать?.. Но как выглядят убийцы?
— Н-ну... Наверное, мерзко... Как расисты из южных штатов... А у него, похоже, нет никаких предрассудков.
— Боже мой, еще немного, и я подумаю, что он перетянул тебя на свою сторону.
— Чушь! — крикнула Линда. — Ты злишься потому, что я тебя спросила, хорошо ли ты видел того, кто в тебя стрелял...
— Как вижу сейчас тебя! — перебил Джимми. — Это был Уолкер.
— Да, но ты сам говорил, что он выстрелил в тебя сразу, без предупреждения. Ты поднимался по лестнице и вдруг увидел кого-то...