Журналист: Назад в СССР

Вот это уж вряд ли, с досадой подумал я, уставившись на телефонную трубку. Так просто этих друзей, по-моему, не отвадить. По всему видать, моей персоной занялись те, кто знает, и что такое флешка, и что такое мобильный телефон, и даже, наверное, как попасть сюда, в 1980-й год, из другого времени. И при этом злобному качку и его незримому хозяину, не очень-то любящему открывать свою личину по всякому пустячном поводу, похоже, не очень-то нравится мое присутствие в этом городе и именно в этом году. Почему, интересно бы знать.

Я опять еле доковылял до большого платяного шкафа и глянул на свое отражение в зеркальной дверце. Вопреки ожиданиям видимых синяков не наблюдалось, даже на лбу, героически принявшему на себя первый удар противника. А вот тело ломило и ныло, и я не очень представлял, как буду в таком состоянии прогуливаться с милой Анной и при этом изобретательно пудрить ей мозги. Значит, вечернее свидание окончательно отменяется. А счастье было так возможно!

Чтобы залечить раны, как физические, так и душевные, я набрал прохладную ванну и с наслаждением погрузился в воду, как крокодил, по самые ноздри. В воде всегда лучше думается, а единственная мысль, которая меня сейчас снедала, была простой: а не сменить ли мне квартиру, подобру-поздорову, пока еще не поздно? Насколько я помнил молодость, в университете на вахте всегда лежала тетрадка, где были записаны адреса квартир или отдельных комнат, которые сдавались частниками для студентов и абитур. Если подсуетиться, уже завтра можно съехать отсюда, и тогда ищи-свищи абитуриента Якушева.

Не можно и не свистеть, а просто наведаться в приемную комиссию и там под благовидным предлогом узнать мои координаты. Или подождать меня в университетском скверике после моего первого вступительного экзамена — он, кстати, уже на носу — и тогда…

Об этом «тогда» мне сейчас даже думать не хотелось. В конце концов, раз Сотников обещал, пусть все организует. Местная братва пусть тогда разбирается с моими непрошеными гостями, а моя хата с краю. Глядишь, как-нибудь всё и устроится.

В итоге я задремал, и проснулся одновременно оттого, что в ванне вода остыла, а в комнате трезвонил телефон. Я выскочил из ванны, как Архимед, поскользнулся мокрыми пятками на кафельном полу, и лишь удивительнейшим самообладанием удержал равновесие, как фигурист, которого круто занесло на льду. Схватил трубку, но ответом мне были только короткие гудки. В сердцах я бросил трубку на рычаг, но аппарат ожил вновь. И я услышал, как меня спрашивает женский голос.

Анна!

Увы, на сей раз я ошибся — запоздало вспомнил, что у Анны голос приятно низкий; это тембр, который мне особенно нравится у дам любого возраста. А этот женский голос был гораздо выше, хотя, как мне показалось, принадлежал даме заметно взрослее моей новой знакомой. Правда, на мой прямой вопрос телефонная трубка промолчала, хотя секунду назад на том конце провода меня и окликнули по имени. Я стал переспрашивать, требовать ответа, после чего закатил раздраженную тираду насчет бездельников и прикольщиков, поскольку ответа так и не дождался. Но я прекрасно слышал, как на том конце провода кто-то прерывисто дышит в трубку. А затем и вовсе раздались длинные гудки.

Вот тут я в очередной раз вспомнил, где нахожусь. В другой жизни я бы тут же перезвонил, а теперь даже не знаю, откуда мне звонили. И кто из женщин меня вообще может знать в городе, где я не живу еще и месяца?

Сокрушаясь, я направился в кухню выпить чайку после ванны. И тут телефон затрезвонил вновь. Я резко развернулся, рванул трубку, разинул уже рот, чтобы сказать всё, что я думаю о таких как…

И услышал спокойный, чуть насмешливый голос Сотникова.

— Ну, ты как?

— Нормально, — пожал я плечами. — Вы ведь уже звонили?

— Звонил? Ну, да… Кстати, звонил мне ты, а не я тебе. А сейчас вот решил снова тебя проведать.

— Шеф, мы с вами говорили всего час назад. Что могло со мной приключиться за шестьдесят минут?

— Ну, кто тебя знает… — философски ответила трубка. — За несколько дней в твоей квартире уже дважды побывали непрошеные гости. В третий раз могут и вообще пришибить как муху. Ладно, давай отдыхай и лечись, а завтра я с утречка к тебе заеду. Есть важное дело.

— Какое, часом, не скажете? Я бы за это время немного подумал на эту тему.

— Темы пока нет, одни только предположения. Но завтра она вполне может возникнуть. Отбой!

Он положил трубку, а я отправился на вторую попытку организовать себе чайку. Странно, думал я: когда второй раз зазвонил телефон, мне почему-то показалось, что Сотников звонил из одной и той же телефонной будки, что и эта неизвестная молчаливая дама, что только и может, что дышать в трубку. А, может, даже и не из будки, а из одной комнаты. Надо будет его завтра на эту тему подколоть.

Но поутру мне было уже не до приколов. Сотников примчался ни свет, ни заря, cо стильным замшевым «дипломатом» в руке, быстро прошел в комнату, указал мне место за столом, плюхнулся на стул сам и быстро посмотрел на меня.

— Ты как, все в порядке? Вот и славно. Глянь-ка, дружище, может, какие-то люди на этих фото тебе покажутся знакомыми?

И он раскрыл «дипломат», после чего жестом фокусника или опытного карточного шулера быстро выложил передо мной на стол два десятка фотографий. Большинство их было парадными портретами, без улыбок и прочих эмоций; явно делались для каких-то официальных документов.

К счастью, я вовремя подавил в себе готовый уже вырваться вопрос: с чего вы думаете, шеф, что я хоть кого-то могу знать в лицо не только в этом городе, но даже в этом столетии? После чего мысленно похвалил себя за похвальную сдержанность и притворился, что внимательно разглядываю фотокарточки.

Разумеется, никого из этих людей я не знал, да и знать не мог. Там было примерно две трети мужчин, остальные — снимки женщин, по большей части молодых или, по крайней мере, моложавых. Впрочем, физиономии двух или трех из них показались мне смутно знакомыми, но большинство людей на свете на кого-нибудь, да и походит.

Выждав приличествующую ситуации паузу, я медленно покачал головой.

— Уверен?

Сотников, нахмурившись, смотрел на меня.

— Посмотри-ка еще раз, да повнимательнее.

— Вы так уверенно говорите, шеф, — проворчал я, — будто я прямо-таки обязан их знать, всех этих…

И ткнул пальцем в фотогалерею на столе.

— Жаль… покачал головой Владимир Аркадьевич. Прямо точь-в-точь красноармеец Сухов из кино «Белое солнце пустыни». Вот сейчас глянет на меня укоризненно и упрекнет: я рассчитывал на тебя, Саид!

А с какого собственно рожна?

Я глубокомысленно побарабанил по столешнице костяшками пальцев и задумчиво проговорил:

— А что, собственно, происходит, шеф? Вы же прекрасно знаете, что я не местный, приехал из другого города. Откуда я мог успеть увидеть всех этих… да еще и запомнить?

Я раздраженно фыркнул.

— Не видел, говоришь? — по-прежнему в суховской манере переспросил меня Сотников. — Тебе что, твои налетчики с мозгами всю память отшибли?

— Голова болит… — на всякий случай подтвердил я.

— Но не настолько же, Александр!

Он вдруг сорвался на крик, но тут же взял себе в руки, понизил голос и медленно погрозил мне пальцем. Без тени шутки в голосе, между прочим.

— Не настолько же, чтобы не узнать даже собственных родителей… — процедил он сквозь зубы. После чего выудил из ряда фотографий две и подвинул их мне прямо под нос.