Зигзаг удачи

– Вы довольны снимками?
– с профессиональной вежливостью спросил Владимир Антонович.

– Блеск!
– похвалил Калачев.
– Ты скажи, кому тут шьют персоналку?

– Мне, - радостно поделился Орешников.
– Я десять тысяч выиграл, а им завидно.

– Деньги у тебя хотят отобрать, что ли?
– мигом сообразил Иван Степанович, - А ты не отдавай.

– А я и не отдам!

– В чем дело, гражданин?
– в приемной появился Кирилл Иванович.

– Дело в том, - четко ответил Иван Степанович, - что я тоже хочу участвовать в собрании!

– и обвел всех торжествующим взглядом.
– Я тоже член профсоюза!

– Невозможно!
– возразил директор.
– Это внутреннее дело нашего коллектива!

– У профсоюза, - продолжал куражиться Калачев, - нет секретов от трудящихся! Ты директор, что ли?

– Правильно!
– вдруг подал голос Орешников.
– Пусть товарищ примет участие!

– Глупости говорите!
– сказала Алевтина.

– Алевтина, помолчи!
– как муж, прикрикнул на нее Калачев.
– Я никому не позволю никаких махинаций! Вывеску повесили «Закрыто на учет», посетителей обманываете, над парнем, - он показал на Орешникова, - измываетесь!

– Они все против меня, - пожаловался Владимир Антонович.

– Все на одного, это не по-честному!
– поддержал его Калачев.
– Где у вас собрание, ты меня проводи!

И Орешников, взяв под руку нежданного защитника, повел его в павильон.

– Садитесь рядом со мной!
– пригласил он.

– Я тебя в обиду не дам, - пообещал Калачев, усаживаясь.

В приемной ошеломленно молчали.

– Их нельзя оставлять наедине!
– нервно заговорила Алевтина.

Полотенцев почесал затылок. Ситуация была дурацкая, - совсем не хотелось при постороннем человеке проводить весьма деликатное мероприятие.

Но… в это время Лидия Сергеевна решительно шагнула к павильону.

– Лидия Сергеевна, обождите!
– попыталась остановить ее Алевтина.

– Чего ждать?
– огрызнулась красивая женщина и скрылась за портьерой.

Это послужило сигналом. Калачев приветливо встретил вошедших:

– Все на месте? Можно начинать? Ничего другого не оставалось.

– Дорогие товарищи!
– бодро приступил Полотенцев, покосился на Калачева и покатил по наезженному пути: - Мы живем в такое прекрасное время, когда весь наш город, как один человек, готовится достойно встретить Новый год. На фоне успехов, с которыми мы пришли к этой знаменательной дате, особенно позорным является поведение некоторых ренегатов и двурушников, агентов мелкособственнической идеологии! Они, эти агенты, марают наши ряды.

Полотенцев сел. Орешников многозначительно толкнул Калачева в бок:

– Это он про меня!

– Товарищи!
– вскочила с места Лидия Сергеевна.
– В своем ярком и содержательном докладе товарищ Полотенцев пригвоздил к позорному столбу тех, кто оскверняет мораль нашего общества, тех, кто продался… - тут она запнулась, так как не знала точно, кому продался Орешников, но вскоре вывернулась.
– Одним словом, мы не позволим!

– выкрикнула в заключение Лидия Сергеевна.

– Ну, вот что, ребята, - внушительно потребовал Калачев.
– Хватит валять дурака! Я же свой человек! Я Алевтинин жених. Я, можно сказать, ее люблю!…

Все посмотрели на Алевтину.

Она зарделась и потупилась. Ей было очень приятно. Впервые в жизни ей признавались в любви, да еще при всем честном народе.

– Алевтина Васильевна, я искренне рад за вас, - поздравил ее Орешников.
– И за вас тоже, - обернулся он к Калачеву. Тут ему почему-то вспомнилась Оля, и слегка защемило сердце.

– Ну, если он свой человек, - сказал Полотенцев, и вздох облегчения пронесся по павильону, - не будем церемониться!

Петя поднялся с места и взволнованно заговорил:

– Ты понимаешь, что ты наделал, Володя? Как тебе не стыдно! Мы все тебя любим.

– А что я такого сделал?
– защищался Владимир Антонович.
– Я же не виноват, что эта счастливая мысль пришла в голову мне, а не вам. Если бы я попросил официально, вы бы дали мне эти деньги! Я же их не украл, я расписку оставил.

– У Кирилла Ивановича десять детей, - пыталась усовестить Орешникова Алевтина.
– Петя кругом в долгах, Ире с Юрой квартира нужна. Вы эгоист, Орешников.

– Вам даже в голову не пришло, что не вы один, а мы все выиграли!
– укоризненно произнес Юра.

Полотенцев прекратил прения.

– Володя, отдавай облигацию! Этот выигрыш принадлежит всем!

– Не отдам!
– внятно сказал Орешников.

– Это общая облигация!
– закричал коллектив.

– Нет, моя.

Собрание зашло в тупик.

Калачев с интересом следил за происходящим. Он еще не разобрался в сути дела.

В этих критических обстоятельствах поразительную находчивость проявила Лидия Сергеевна.

– Я знаю, что вы рыцарь, Володя, - она поднялась с места.
– И не посмеете обидеть женщину.

Орешников забеспокоился. Обольстительно улыбаясь, Лидия Сергеевна приближалась к нему. Орешников вскочил со стула и попятился. Лидия Сергеевна надвигалась неумолимо. Орешников ощутил спиной стену. Дальше отступать было некуда. Лидия Сергеевна подошла вплотную, засучила рукава и стала расстегивать на Орешникове пиджак.

– Что вы делаете!
– в панике закричал Владимир Антонович.

Все с замиранием сердца следили за операцией.

– Сильна баба!
– восхищенно гаркнул Калачев.

Лидия Сергеевна забралась в левый внутренний карман пиджака и достала оттуда расческу, пуговицу и шариковую ручку.

– Лазить по чужим карманам некрасиво, - пристыдил Орешников.
– Детей отучают от этого с малолетства!

– Когда в интересах общества, это совсем другое дело, - Лидия Сергеевна положила на место расческу, пуговицу и шариковую ручку и перешла к исследованию правого кармана.