Зима, которой не было

— Он тоже мне врал. Говорил, что свободен, а сам оказался «женатиком».

Из-за последнего слова Женька начал странно хихикать, но я саданула его локтем в плечо. Парень мигом заткнулся и сделал серьезный вид.

— Семья, сын, все дела… — рассуждала Леся, маяча перед глазами туда-сюда. — Я поставила точку в наших отношениях, но получилась какая-то запятая. Мы общались, потом снова не общались… В общем, когда я решительно заявила, что больше ничего не хочу, он начал меня шантажировать. И при этом задел за живое. Мне все равно на одноклассников, каких-то знакомых, но родители, черт подери…

— Он им угрожал, — задала наводящий вопрос я.

— Нет, — отозвалась та. — Угрожал он мне. Говорил, что отправит все материалы с видеорегистратора. Там прекрасно слышны все мои истории, как божий день ясно, что я курю, а про потрясающе возбуждающие стоны вообще молчу. У импотента встанет.

Глаза Женьки округлились, и он тут же, не сдержавшись, залился кашлем.

— Что? — с вызовом поинтересовалась Леся, прикуривая. Я пожала плечами в ответ, последовав ее примеру.

Скворцов закашлял еще больше и отсел от нас на другой край скамейки.

— Ты спас ее от шантажиста, — с гордостью изрекла я, похлопав парня по плечу. Тот только скорчил гримасу отвращения и отвернулся, невзначай продемонстрировав алую ссадину.

— О, у меня пластырь есть, — воскликнула Леся и, покопавшись пару минут в своей сумочке, отыскала небольшую коробку. — Давай приклею.

— Не надо! — начал отмахиваться Женька. — У тебя руки прокуренные.

— Ну, хватит, — звонко смеялась та, пытаясь присобачить пластырь на щеку Скворцова. В этом смехе я слышала облегчение.

Было приятно наблюдать за этой парочкой: они смотрелись очень органично. Мне казалось, лицо парня меняется, когда что-то касается Алеси. И подруга тоже меняется, превращаясь в самую настоящую себя.

Внезапно мои мысли перебил звук сообщения. Я тут же взглянула на экран телефона и мягко улыбнулась. Весь мир отошел на задний план.

«Пойдешь со мной на встречу выпускников?» — вопрошал Артем.

«Пойду» — без промедления написала ответ я, а затем вновь отвлеклась на Лесю.

— Кстати, твой статус… О чем же «не говорят взрослые?»

Женька перестал сопротивляться и замер, с интересом уставившись на девушку. Та печально улыбнулась и ответила без раздумий:

— О том, что нужно учиться сопротивляться. Это важно. Мне так кажется…

И тут же она влепила пластырь на щеку заслушавшемуся Женьке.

«Сопротивляться?» — подумала я, но тут же мне вновь пришло сообщение:

«Уверен, ты понравишься всем моим друзьям».

24. Ева и рушащийся мост

Когда-то я читала журналы для девочек. Мне нравился запах типографской краски и прикосновения к глянцевым страницам, с которых на меня смотрели недостижимые вещи. Папа никогда не жалел денег, если что-то радовало меня, и свежие номера изданий появлялись каждый месяц. До дыр я зачитывала статьи об отношениях, представляя, что когда-то мне все это пригодится. Затем надежда угасла и все слова, написанные безымянными взрослыми женщинами, стали для меня пустыми фразами. Зато сейчас настало время вспомнить все, о чем там говорилось.

Если ты по-настоящему нравишься мальчику, то он познакомит тебя с друзьями.

И, да. Это оно! Чертово сообщение с приглашением на встречу выпускников. Естественно, я согласилась, уже мысленно знакомясь со всеми товарищами своего парня. Правда, Артем остудил мой пыл. «Не сказать, что я хорошо дружил со всеми. Это так… скорее одноклассники», — заверил он. Но мне, вообще-то, было все равно — хоть кармические братья, хоть заклятые враги. Для меня было значимым лишь то, что он хотел сказать обо мне миру.

Ты важна для него, Ева! По-настоящему важна.

Попугай, сидевший в открытой клетке, просвистел что-то на своем инопланетном языке. Я так носилась по комнате, что бедная птица боялась выйти из укрытия. Стоя у зеркала, поочередно прикладывала к телу то одно платье, то другое, понятия не имея, что из них выбрать. Оба казались неуместными.

Признаться, все эти приятности в виде доверия и подобного перекрывала моя нервозность. Да, мы с моим парнем идем на его встречу выпускников. Да, я иду в качестве девушки Артема и познакомлюсь со всеми его одноклассниками. Только я не учла одного: это — не сказка. Тыква не превращается в карету, мыши — в коней, а Ева — в принцессу. Да, именно, я все еще была той самой рыжеволосой девушкой с хмурым взглядом, лицом, забрызганным бледными веснушками, и упрямо поджатым ртом.

Господи, что он во мне нашел?

До той самой встречи оставалось еще несколько часов, а я так и не знала, что делать. И если бы принц на некоторое время не притворился феей, то я села бы в лужу вместе со своей привлекательностью.

Телефон заставил меня вздрогнуть от неожиданной вибрации. Я простонала и взяла трубку, постаравшись сделать свой голос как можно доброжелательнее.

— Собираюсь.

— Так рано? — произнес Артем. Видимо, он удивился.

Кажется, я начала мысленно собираться, еще когда сидела на занятиях в школе.

— Ну-у… — слукавив, протянула я, — просто думаю, что надеть.

— Хочу поскорее увидеть тебя в платье, — нетерпеливо добавил собеседник.

Я вспылила:

— С чего ты взял, что это будет платье?

— Потому что я уже купил его. Заеду в половине шестого. Нарисуй себе лицо покрасивее, и не придавай происходящему большого значения.

— Ты купил мне платье? — единственное, что интересовало меня, однако Артем уже бросил трубку. Он всегда так поступал, когда я собиралась атаковать его расспросами или негодованием.

В общем, пары часов мне вполне хватило, чтобы превратить сонную бледную физиономию во что-то симпатичное. Выпрямленные волосы блестели, придавая моему лицу совершенно иной вид: я будто похорошела баллов на пятьдесят из ста. Понятия не имею, видела ли себя вообще хоть раз такой. Акиншев точно не видел, иначе не удивился бы так сильно.

— Ева… — полушепотом произнес он, едва я отворила дверь. Я понравилась ему. Определенно понравилась. Правда, горделивый парень сделал все возможное, чтобы этого не выдать. — Я же просил нарисовать лицо покрасивее, а не другую девушку.

— Прости, — отшутилась в ответ я. — Сегодня ей придется идти с тобой.

Артем подтащил меня к себе и, даже не закрыв входную дверь, приник губами к моим. Я наслаждалась поцелуем три секунды, ровно до тех пор пока не вспомнила, что пользовалась помадой.

— А, черт…

Пришлось инстинктивно отстраниться и тут же броситься к зеркалу, чтобы проверить, все ли в порядке.

— Я съел твои губы? — невинно поинтересовался Артем, протягивая мне крупный бумажный пакет.

— Я бы позволила съесть не только их, — отозвалась я, краешком пальца стирая размазанную помаду, — но скоро придет мой папа.