Зима в раю

Несмотря на заявленную тоску по гостиничной суете, я догадывался, что старый Жауме вполне доволен своей нынешней жизнью, даже если он сам не до конца это осознает. Несомненно, существовать на скромный доход от маленькой фермы куда труднее, чем на гарантированную регулярную зарплату, но по крайней мере у бывшего официанта имелась семейная ферма, куда он мог вернуться на старости лет, – полагаю, не многим представителям его profesi'on так повезло.

– Разумеется, я получаю дополнительное пособие из-за больных ног, – сказал Жауме, словно читая мои мысли, – поэтому мне не приходится полностью зависеть от фермы, gracias a Dios. Нет, я работаю здесь только ради мамы. В будущем, скорее всего, мы с женой продадим ферму – когда мамы не станет… ели это вообще случится. – Он снова хмыкнул. – Мы предпочитаем жить в своей современной apartamento [186] в городе. А старый дом у дороги – тот, с солнечными часами на стене, где я родился, – я получил его в наследство, когда умер отец, но жить в нем мы не захотели… слишком уж старомодный. Нет, лично мне нравится современная apartamento… По крайней мере, в Андраче есть хоть какая-то жизнь.

186

Квартире (исп.).

– Но этот старый дом, где вы родились… он так прекрасен. Мы с Элли любуемся им каждый раз, когда проезжаем мимо. Он – само совершенство. Маленькое патио, увитое виноградной лозой, горшки с геранью, колодец у ворот и то старое фиговое дерево, затеняющее вход в дом… и главное – удивительные солнечные часы на стене. Нет, это же… это просто дом с открытки. Сегодня такой стоил бы целое состояние. Вы никогда не сожалеете о том, что продали его?

Жауме был удивлен моим вопросом.

– Сожалею ли я о том, что продал дом? Но, se~nor, я его не продавал. Этот дом в свое время оставил мне отец, чтобы я оставил его своему сыну, вот так. – Его лицо осветилось любовью. – У меня ведь есть сын, Хосе. Совсем взрослый, и у него уже двое своих детей – две девочки, las preciosas [187] . Между прочим, Хосе служит в армии. И дела у него идут очень хорошо. В этом году он получил повышение, и… и… – Тень печали опустилась на лицо Жауме, и голос его сменился доверительным шепотом: – Мы с женой все время беспокоимся за него. После повышения Хосе послали на Пиренейский полуостров – в Страну Басков, в Бильбао. Там очень опасно для наших военных и их семей. ЭТА, знаете ли, с их бомбами и оружием… Мы так волнуемся. Мы постоянно волнуемся. И конечно… скучаем по ним. – Жауме подтолкнул очки с кончика носа наверх, к переносице, и принужденно покашлял. – Хосе – наш единственный сын, se~nor… наш единственный сын.

187

Настоящие красавицы (исп.).

Пожилой мужчина на несколько секунд погрузился в свои мысли, устремив взгляд заблестевших глаз поверх деревьев к далеким горам. Мне тут же пришло в голову, что если бы «старые добрые времена» сеньоры Бауса не миновали, то Жауме и его сын сейчас бы счастливо работали бок о бок на своей маленькой ферме, не только не тоскуя о «более утонченном образе жизни», как выразился мой собеседник, но даже и не догадываясь, что таковой вообще существует.

– Это цена, которую мы платим за прогресс, Жауме, – наконец сказал я, додумывая свою мысль вслух.

– Lo siento, se~nor. Я что-то задумался. Прошу прощения.

Жауме достал из кармана носовой платок и громко, как следует высморкался, отчего очки снова соскользнули на кончик носа, вернув его лицу веселый вид.

– Нет, я не продам старый дом, хотя мне поступает много предложений. Ах, s'i, ко мне все время обращаются extranjeros, но лучше сдавать дом в аренду, чем продавать. Это дает мне небольшой доход сверх пенсии, знаете ли… и когда-нибудь дом достанется Хосе.

– Вашему сыну очень повезло.

– Нет, нет. Es normal. Отец передает свой дом сыну. Es absolutamente normal [188] . – Жауме положил руку мне на плечо и повел меня еще раз прогуляться по апельсиновой роще. – Конечно, есть еще два дома на маминой ферме – вон там на холме возле дороги на Капделлу. Вот они, видите? – Он указал на два полуразрушенных каменных строения, стоящих бок о бок среди деревьев и глядящих окнами вниз на долину в сторону моря.

188

Обычное дело (исп.).

– Да-да. Их хорошо видно из окон нашей спальни на втором этаже. Они так удачно расположены. Великолепные виды открываются оттуда, должно быть. Мы с Элли часто говорим, что после ремонта это будет отличная недвижимость.

– Вы так думаете, se~nor? Вы действительно так считаете?

– Я полностью в этом уверен. Такие здания – именно то, что ищут все иностранцы на Майорке: старые каменные дома, нуждающиеся в реконструкции. Все просто мечтают о чем-то подобном.

– М-м-м… И сколько, по-вашему, можно получить за такой старый дом? Видите ли, мама отдала их моей жене, а нам они не очень-то и нужны, как я уже объяснил. Но я не думал, что они что-то стоят, – совсем старые, без ремонта и все такое.

– Я вряд ли могу оценить их стоимость, – покачал я головой, – но наверняка на острове множество агентов по продаже недвижимости, к которым можно обратиться.

Жауме остановился и посмотрел мне в глаза поверх очков.

– Но позвольте поинтересоваться, просто из интереса. Если бы вы покупали такой дом, какая цена показалась бы вам справедливой?

– Ох, трудный вопрос. Сначала надо хотя бы мельком взглянуть на дом вблизи и внутри, но полагаю… по очень грубым прикидкам… – Я назвал цифру, которая, на мой взгляд, была весьма амбициозной стартовой ценой.

– За каждый? – спросил Жауме с округлившимися глазами.

– О да, за каждый – естественно, – заверил я его.

– Неверно, se~nor. Incorrecto. Мне уже предлагали в два раза большую цену – несколько раз – в основном немцы. Но нет, не думаю, что буду выставлять эти дома на продажу в ближайшее время – пока нет. Un d'ia [189] , может быть. Посмотрим. Vamos a ver.

Я был сражен наповал. Рядом со мной стоял нищенски одетый старикан, который выглядел так, будто у него за душой нет и нескольких песет, однако на самом деле это был владелец недвижимости, стоившей не менее полумиллиона фунтов и дорожавшей с каждым днем, и при этом он получал пенсию с надбавкой по болезни, плюс арендную плату за дом с солнечными часами, плюс доходы с фермы. И он еще сказал, что скучает по работе официанта!

189

Когда-нибудь (исп.).

И тем не менее Жауме был лишь одним из несчетного числа пожилых местных жителей, которые выбрали жизнь «бедных paisanos», сидя на потенциальном богатстве в виде унаследованных «крестьянских» жилищ, которые стоили сущие гроши до тех пор, пока в сельскую Майорку в поисках уединенных пристанищ не хлынули extranjeros и не взвинтили их стоимость самым невероятным образом. А ведь цены на давно пустующие каменные дома всё продолжают расти. Старые майорканцы в курсе, как обстоят дела на рынке недвижимости. О, это очень хитрый деревенский народец: будучи фермерами, эти люди умеют доить как никто другой. А почему бы и нет, почему бы им и не воспользоваться ситуацией? Как сказал мне один старый campesino, корову с золотым выменем найти так же трудно, как лепешки дерьма единорога, и если такая корова вдруг забредет в твой хлев, нужно выдоить ее досуха.

Не было никаких сомнений в том, что Жауме также придерживался этой простой пасторальной философии и держал ведро наготове.

– Но я уже утомил вас своими мелкими проблемами. Вы хотели поговорить о том, как продать ваши фрукты, – сказал он, останавливаясь перед апельсиновым деревом, которое не могло похвастать здоровым видом. – Вы разбираетесь в апельсинах, se~nor?

– Я абсолютно ничего не знаю об апельсинах или о любых других фруктах, если уж на то пошло, – признался я.

– Что ж, вы были правы, когда сказали, что ваши апельсины уже можно собирать. Большинство из них уже созрели, а остальные поспеют в ближайшее время – когда из их кожуры уйдет желтизна. Но не нужно собирать плоды только потому, что они выглядят зрелыми. Они лучше сохранятся на деревьях, чем в сорванном виде, а вам сначала нужно найти покупателя.

– В этом-то и проблема, Жауме. Я пока не нашел покупателя и не знаю, где его искать. Томас Феррер сказал мне только, что старый Пако продавал почти весь свой урожай с лотка на рынке в Андраче по средам, но мне не дадут лицензию на торговлю, пока я не получу в полиции разрешение на жительство, а этого ждать еще несколько месяцев.