Зима в раю

– Да, конечно… Вы же видите, сколько тут сорняков… Это еще одна проблема, которой я должен заняться, и… я не знаю даже, куда… – Я проваливался в пучину отчаяния.

– Tranquilo, tranquilo, siempre tranquilo [199] , дон Педро. – Старый Жауме повторял эти слова нараспев и мягко поглаживал меня по спине, ведя к дыре в низкой стене. – Раньше, когда маленький Хосе боялся ночной темноты, я говорил ему: утром все будет лучше. Так вот, Педро, для вас все будет лучше весной, поверьте мне.

199

Не волнуйтесь, будьте всегда спокойны (исп.).

Этот пожилой человек, который всего час назад впервые в жизни увидел меня, уже взял меня под свое крыло – и дал понять, что он понимает меня и заботится обо мне. Господи, до чего же нам повезло, что у нас оказались такие необыкновенные соседи, как Жауме и старая Мария.

– Эй, Питер! – Элли, с корзинкой и секатором в руках, вышла из зеленых глубин апельсинового дерева на соседнем поле.

Я подозвал жену:

– Элли, это Жауме, зять сеньоры Бауса. Он хочет, чтобы я сходил на их finca и посмотрел на его трактор.

– Очень приятно, – улыбнулась Элли и протянула Жауме липкую оранжевую ладонь.

– Encantado [200] , – ответил Жауме с легким поклоном. Затем он выпрямился и остался стоять, смущенно улыбаясь, заложив одну руку за спину, словно ждал, когда Элли закажет кофе.

– Вы не будете против, если я присоединюсь к вам? – спросила она вместо этого.

Жауме вежливо склонил голову в знак согласия и произнес на идеальном английском:

– Прошу следовать за мной, мадам.

200

Приятно познакомиться (исп.).

– Ого, я и не догадывался, что вы говорите по-английски, – сказал я с удивлением.

Жауме повел нас в направлении своей finca, довольно посмеиваясь.

– О, я говорю еще на французском, немецком и даже итальянском – но очень мало. Я знаю только фразы, которые необходимы официанту в гостинице.

– Может, и так, – возразил я, – но мне бы очень помогло, если бы мы иногда могли говорить с вами по-английски, потому что…

– Нет, ни в коем случае. Вам это никак не поможет, – перебил меня Жауме и даже остановился, чтобы посмотреть на меня поверх очков, словно старая мудрая сова. – Это моя страна, и вы должны говорить со мной на моем языке. Можете практиковаться со мной в испанском, когда пожелаете. Siempre espa~nol, дон Педро. Siempre espa~nol [201] .

201

Только испанский (исп.).

Должным образом пристыженный, я вместе с женой последовал за нашим отечески настроенным соседом по узкой тропинке вдоль одного из его полей, минуя ряды лимонных деревьев, увешанных крупными блестящими плодами, по сравнению с которыми наши жалкие экземпляры казались вообще какими-то другими фруктами.

– А что, неплохие у меня лимоны, верно? – спросил Жауме, опять каким-то непостижимым образом прочитав мои мысли. – Ваши тоже будут такими же. Предоставьте все Пепе Суау. No problemas.

Вскоре деревья расступились, и пред нами предстал нервный центр фермы Бауса – сумбурное скопление разномастных сараев, лачуг, хибар и загонов, сконструированных из всего ассортимента материалов, какие только можно найти в строительном магазине – или на свалке. В центре, между двух пышных пальм, стояло нечто, напоминающее типичную для здешних мест casita de aperos – маленькую каменную будку для хранения инструментов и инвентаря. К фасаду casita был приделан шаткий каркас из ржавых труб, который от распада удерживали только оплетающие ее стебли винограда и бугенвиллеи. Растения полностью скрывали эту импровизированную перголу и обеспечивали тень для маленького стола и двух деревянных скамеек, которые стояли перед невысокой входной дверью.

С одного бока casita de aperos была расширена при помощи старых телеграфных столбов, поддерживающих бетонные балки, которые в свою очередь несли на себе низкую кривую крышу, сооруженную из разномастных деревянных стропил и листов асбеста. Поверх этих листов были набросаны в беспорядке камни и куски шлакобетона, очевидно, чтобы помешать крыше мигрировать на юг, когда задувала Tramuntana. Внутри этого открытого с фасада, без определенной формы строения в окружении великолепного хаоса из поддонов, соломенных тюков и связок тростника уютно устроился старый «ситроен» Жауме.

С другой стороны casita располагались дворовые постройки для домашних животных, las dependencias de los animales. Ветхая пристройка из местного песчаника с односкатной терракотовой, как на casita, крышей притулилась к стене, ограждающей finca и проходящей как раз за домом. К нему присоединялся целый ряд загонов, построенных внутри низкой, неровной ограды из пустотелых бетонных блоков, утыканной тут и там кривыми ветками миндального дерева с натянутой между ними проволокой. Воротами в каждый отсек служили металлические спинки кроватей, одна из которых все еще горделиво поблескивала медной шишечкой.

Жауме заторопился вперед, чтобы возвестить о нашем прибытии старой Марии и своей жене, а мы с Элли остановились на краю поля, чтобы насладиться видом этого удивительного слияния традиционного и современного архитектурного разброда. Композиции нельзя было отказать в некоем грубоватом шарме – шаткие и убогие, эти строения тем не менее отлично вписывались в величественный пейзаж, расстилавшийся вокруг. Этот крошечный лабиринт фермерских построек, спрятанный в тайном солнечном углу лимонной рощи на живописном фоне уходящих вверх гор, создавал незаурядную картину нерафинированной, идиллической красоты.

Как только старая Мария узнала о нашем визите, она оттолкнула Жауме и свою дочь в сторону и зашаркала в нашу сторону со всей скоростью, на которую были способны ее негнущиеся старые ноги-спички.

– Ah, la se~nora de Escocia. Qu'e bell'isima! [202] – воскликнула она, обнажая квинтет зубов в широченной гостеприимной улыбке, и схватила Элли за шею, чтобы нагнуть ее на нужный для поцелуя в щеку уровень. – Bien venido a mi finca [203] .

202

Ах, сеньора из Шотландии! Какая красавица! (исп.)

203

Добро пожаловать в мой дом (исп.).

Затем Мария взяла мою жену за руку и трещала без умолку, пока мы не добрались до casita, где она пригласила Элли сесть вместе с ней за столик. От меня не укрылось, что старая женщина полностью игнорировала меня, очевидно считая персоной нон грата: ведь я посмел заговорить с Жауме до того, как она закончила свою лекцию у колодца. Все свое внимание Мария направила на Элли, и ее язык не лежал спокойно ни секунды.

Жауме терпеливо дождался момента, когда теща сделает паузу, чтобы глотнуть воздуха, и представил нас своей жене Антонии – изящной невысокой женщине с красивым лицом и открытой улыбкой. Мне показалось, что они с Жауме идеально подходили друг другу.