Зима в раю

– Да, это отдельная большая тема, Сэнди, – вздохнул я.

Оба сына стояли и смотрели на меня, склонив головы на одну и ту же сторону и под одинаковым углом. Они ждали приемлемых ответов на свои вопросы. Я понятия не имел, как их подготовить к новостям: о том, что телевизора у нас вообще не будет до тех пор, пока наши застрявшие где-то на полпути из Шотландии вещи не прибудут наконец на Майорку; о том, что на местных фермах вообще нет травы, кроме сорняков; а также о том, что приличных размеров трактора у нас нет и не будет никогда.

Спасла меня Элли, которая бросила весело:

– Ну, пошли, мальчики. Хватайте свои чемоданы и идите за мной. Вам, должно быть, не терпится поскорее увидеть свои новые спальни.

– Да, правильно, Элли, – быстро подхватил я. – Ты покажи ребятам, как тут со всем управляться. Когда мы подъезжали к дому, я заметил, что старый Пеп как раз сейчас работает на своей finca. Думаю, мне стоит сходить к нему и представиться. Нам ведь нужно будет пригласить его овец попастись на наших сорняках.

Пеп стоял, прислонившись к одному из больших деревянных колес телеги, когда я вошел в его захламленный двор. Он только что закончил скатывать куцую папироску, сунул ее в рот и поджег с фонтаном искр и языками пламени, словно это была и не самокрутка вовсе, а отсыревшая петарда.

Я впервые видел Пепа вблизи, и мне показалось, что он на самом деле гораздо старше, чем я изначально решил, разглядывая издали его худощавую, жилистую фигуру. Маленький черный берет был натянут почти на самые глаза – темные бусинки на худом загорелом лице – и, таким образом, служил защитой от солнца. Когда Пеп заметил меня, его черты смялись в морщинистую улыбку, которая обнажила небольшое кладбище редких зубов густо-коричневого цвета – должно быть, окрашенных дымом той сушеной субстанции, что так неохотно горела в его самокрутках. Кстати, запах от его курева пробудил во мне воспоминания о давно ушедших днях моего детства: точно так же воняло от самовозгоревшейся навозной кучи на ферме у ныне покойного дедушки.

Хотя ботинки Пепа были стоптаны до дыр, а на старых серых штанах пестрели заплатки, выглядел он неожиданно молодцевато – благодаря американской кожаной куртке, пусть и изрядно потертой, и красному шейному платку, который был завязан на горле аккуратным узлом. Я догадался, что старый Пеп не так прост, как среднестатистический майорканский campesino.

– Buenos, – протянул он басом – хриплым и сиплым от многолетней ингаляции дымом, не иначе. – C'omo va su vida?

Какое прекрасное приветствие, восхитился я про себя. C'omo va su vida? Как идет твоя жизнь? Надо будет запомнить. Я поздоровался, а затем объяснил, кто я такой и откуда взялся, но у меня сложилось впечатление, что Пеп уже знал все существенные детали. Пока я говорил, он так и стоял у колеса своей телеги, засунув большие пальцы за ремень штанов и щурясь на меня одним глазом, так как второй глаз, под которым дымилась папироса, был плотно закрыт. Несмотря на расслабленную позу Пепа, я понимал, что старик-сосед придирчиво оценивал меня.

После того как я изложил ему сокращенный вариант автобиографии, последовала интерлюдия в форме неловкого молчания, во время которого Пеп продолжил свою монокулярную инспекцию моей личности. Напряжение спало, только когда он поперхнулся дымом папиросы и выкашлял каскад искр прямо на кожанку. Но это небольшое недоразумение ничуть не смутило хозяина.

– Va b'e, va b'e, – брюзгливо прохрипел он на mallorqu'in эквивалент «хорошо», переменил опорную ногу и возобновил изучение моего лица, только теперь обоими глазами.

Я заподозрил, что произвести положительное впечатление на этого старого чудака будет непросто.

– Какая симпатичная у вас собачка, – сказал я с натужным энтузиазмом и кивнул на неподвижную черную массу, лежащую на солнце перед дверью ветхого коттеджа.

Глаза Пепа вспыхнули. Очевидно, я поднял тему, дорогую его сердцу. Он с обожанием посмотрел на огромное спящее животное и начал на все лады воспевать его. Этот пес, он может заявить с полной уверенностью, является первоклассным образчиком известной местной породы ca de bestiar, исключительно умный зверь, многогранно одаренный perro. Но самыми удивительными свойствами пса были присущие его породе бдительность и несравненная храбрость, это была ну просто бесподобная сторожевая собака. S'i, абсолютно бесстрашная, эта порода, ca de bestiar. Molt valent! [229]

229

Чрезвычайно храбрая! (мальорк.)

– Вот погодите, увидите, какого он размера, – сказал Пеп, не в силах сдержать гордость. – Qu'e energ'ia! [230] – Он прочистил горло и крикнул: – Перро! Эй, Перро!

У пса не дрогнул ни единый мускул.

– Перро – довольно необычная кличка для perro, – заметил я, желая отвлечь незадачливого собаковода. – Я ведь правильно понял – вашу собаку зовут Собака?

– Необычная кличка? С чего вы взяли? У меня было много perros, и всех их я звал Перро. Так проще. Необычная? Mierda! Перро! – заорал он снова и даже вынул изо рта папиросу, чтобы та не мешала его прокопченным голосовым связкам произвести звук максимальной громкости. – ПЕ-Е-ЕРРРРРРО-О-О!

230

Сколько энергии! (исп.)

Пеп нагнулся, подобрал крепкую палку и швырнул ее со всей мочи в коматозного пса. С гулким звуком снаряд приземлился животному прямо на макушку. Лично я испугался за жизнь пса, но valent [231] Перро только дернул ухом, словно отмахиваясь от мухи, несколько раз довольно причмокнул языком и продолжил свою siesta.

Его perro еще совсем юный, объяснил Пеп. Ему всего восемь месяцев, по сути – щенок, так что он еще не всему научился. Но пусть меня не введет в заблуждение его нынешняя летаргия. Причина такой вялости в том, что на обед Перро съел целых трех голубей.

231

Бесстрашный (мальорк.).

– Сломал, черт его побери, клетку, – пробормотал Пеп едва слышно. – Hijo de puta! [232]

– Это, несомненно, прекрасный пес, – сказал я, пытаясь замаскировать своими банальными высказываниями смущение, которое мог испытывать Пеп из-за полного равнодушия своего питомца к хозяину.

Но самоуверенный старик не нуждался ни в чьей помощи.

– Главное – помните, что я сказал, – строго наставлял он меня. – Эти perros подозрительно относятся к чужакам. Крайне непредсказуемы, потенциально смертельно опасны, ca de bestiar. Таковы свойства породы, вы понимаете. Cuidado! [233]

232

Сукин сын! (исп.)

233

Будьте осторожны! (исп.)

– Gracias, сеньор Пеп. Спасибо за предупреждение. Я буду помнить об этом.

Настал наконец момент, когда у меня появилась возможность повернуть беседу к истинной причине моего визита, но и тут старый Пеп меня опередил.

Наверняка я хочу, чтобы он привел своих овец попастись на моих полях, выдвинул он предположение без каких-либо намеков с моей стороны. Va b'e, va b'e, это не problema. Некоторые из его ovejas [234] только что окотились, так что ему понадобятся новые пастбища недалеко от дома, и в любом случае не хотелось бы уводить их далеко, потому что приближалась плохая погода. S'i, s'i, пастбище рядом с его finca было бы весьма кстати.

234

Овец (исп.).