Зима волка

— А теперь? — спросил Шей.

— Маленькие города — это совсем другое дело, не так ли? Люди остаются на своих местах, не переезжают. Они стабильны. А мне очень, очень нравится стабильность. — Она схватила бутерброд с подноса. — Я все время переезжала, когда была маленькой, и ненавидела это. Но здесь… здесь у меня может получиться. Я останусь в Колд-Крик и сделаю это место своим домом.

Зеб встретился взглядом с Шеем. Слишком скоро их отзовут. И тогда им придется оставить ее.

Глава 21

До полнолуния оставалось всего четыре дня, и ребята были где-то далеко, обучая Кахиров Колд-Крик убивать адских псов. Держать мир оборотней в безопасности. После пары бокалов вина Бри приняла душ — еще один — и уже приготовилась ко сну, но в домике было слишком пусто.

Повременив со сном, она спустилась вниз, одетая во фланелевую пижаму. Бросив стопку мягких одеял у застекленного камина, она поставила бокал и бутылку вина на каминную полку.

Вздохнув, Бри устроилась в своем гнездышке и налила себе еще вина. Уровень жидкости в бутылке приятно снижался. После откровений Энджи ей понадобилось два душа и много жидкой храбрости. Было бы лучше, если бы один из парней был дома, но эй, так мне достанется больше алкоголя.

Затемненное дымом стекло камина показывало саламандр, танцующих в пламени, сплетающихся в очень сексуальные узоры.

Да. Секс. Вот почему она была пьяна и подавлена.

Со своей обычной прямотой Энджи посмеялась над планом Бри напиться до беспамятства на следующем Собрании.

Она сказала, что не важно, насколько Бри опьянеет, она все равно попытается спариться. Возможно, она отключится на пару часов, но это не продлится всю ночь.

Бри собиралась навестить Донала в следующий раз. И поговорить, как бы унизительно это не было. Но он не вырубит ее без приказа Козантира — а Калум не отдаст его. Не для того, чтобы нарушить закон.

Так что она обязана посещать эти Собрания.

И заниматься другими вещами тоже. Она взяла бокал и отпила половину. Энджи спарилась с Зебом на Собрании. Бри хотела влепить пощечину пожилой женщине и сказать ей, чтобы та держала свои руки подальше, но Энджи не сделала ничего плохого. Предположительно, спаривание во время полнолуния не создавало никаких связей.

И… очевидно, на Собраниях Зеб и Шей привлекали самок, как койоты падаль. Если парень был избран Богом — как Кахир, Козантир, целитель или маг клинка, — то женщины хотели получить эти гены.

Она сердито посмотрела на саламандр. Те смотрели на неё в ответ, замерев неподвижно, их глаза были похожи на блестящие черные угли на пылающей коже. Пугаешь детей, Бри? Она вздохнула.

— Извините, ребята.

Взмахнув хвостами, они начали играть в пятнашки, ныряя в угли и посылая в воздух сверкающие искры.

Пора взглянуть фактам в лицо. Собрания и забеги должны были стать частью ее жизни, а это означало, что она должна заниматься сексом… без панических атак.

И у нее не будет огромных нянек, чтобы охранять ее. Энджи была впечатлена тем, что Зеб и Шей остались с ней, но Козантир не позволит этому длиться вечно. Гены Кахиров ценились в клане.

Бри печально улыбнулась. У этих двоих были отличные гены. Шей был великолепен, Зеб смертельно опасен, и оба были потрясающе мужественны. Она прикоснулась холодным стеклом к щеке. Казалось, их влечет к ней. Они всегда прикасались к ней. Целовали. Обнимали. Каково это — зайти дальше?

С кем из них она хотела бы заняться любовью? Она спросила Энджи о том, что такое брак нескольких мужчин и одной женщины, и та рассмеялась.

— По одному вопросу за раз. Если ты не занимаешься сексом, то количество мужчин не имеет особого значения.

Верно подмечено.

Звук стука по крыльцу заставил ее подпрыгнуть. Прохладное вино расплескалось по краям бокала, и потекло по ее пальцам.

Дверь открылась, и Шей вошел внутрь. Его плечи и волосы были покрыты белым. Когда он поставил ботинки на полку, она поняла, что это он стряхивал с них снег. Должно быть, разразилась буря.

Больше никто не вошел.

— А где Зеб?

Шей бросил куртку на вешалку.

— Он проиграл жеребьевку и должен идти по маршруту с младшими не-кахирами, обучая их искусству выживания.

О Боже, Мистер-считай-каждое-слово будет брюзгой, когда вернется. Она хихикнула.

Шей склонил голову набок, его серо-голубые глаза пронзили ее насквозь.

— Я никогда не видел, чтобы ты пила в одиночестве, линнан. Что-то не так?

— Да. — Она нахмурилась, глядя на бутылку вина. Осталось совсем немного. — Энджи сказала мне, что мне не удастся напиться настолько, чтобы пропустить Собрание, и Донал не вырубит меня на этот период.

— А-а… — Он подошел ближе и присел перед ней на корточки. Его твердая рука обхватила ее подбородок, приподняв голову. — Я и не подозревал, что ты надеешься избежать этого.

— Мне это показалось хорошим планом.

Когда она надулась, его глаза наполнились весельем.

— Вместо этого у тебя появился новый план?

— Да. — Если бы она могла произнести эти слова. Брианна сглотнула, в горле у нее ужасно пересохло. — Займешься со мной любовью?

Ее мужество встретиться лицом к лицу со своими проблемами рано или поздно разобьет ему сердце. Шей закрыл глаза. Это будет так же опасно, как красть мед с пчелиного улья. По крайней мере, для него.

Он даст ей то, что ей нужно, но… это не будет занятием любовью, как она сказала.

Он не должен пытаться завоевать ее, чтобы она стала его и Зеба парой, как бы ему этого ни хотелось. Не губи ее жизнь, пушистая морда. Шей посмотрел в ее большие голубые глаза.

— Да. Если ты этого хочешь.

Когда он опустился перед ней на колени, ее запах был наполнен страхом, а не возбуждением. Вот сейчас она испугается и отступит еще до того, как он пошевелится. — Дай мне руку. — Она вложила свою руку в его. Красивые пальчики дрожали в его большой ладони.

— Брианна, я когда-нибудь делал тебе больно?

— Нет.

— Ты доверяешь мне?

— Я не уверена. — Ее брови сошлись на переносице. — Хм. В основном.

Он разразился лающим смехом.

— Ну, зато честно. — Он поцеловал один палец. — Тебе было больно?

— Н-нет.

Он поцеловал другой, позволяя своим губам ласкать ее кожу, чередуя поцелуи с небольшими облизываниями. На вкус Брианна была как сахар и яблоки. Шей придвинулся ближе и поцеловал ее запястье, вдыхая зарождающееся возбуждение. В мире не было лучше этого запаха, и на коже Брианны он был пьянящим. — А так больно?