Зимние ходоки

По ночам приходили синие прыгуны. Те самые, которые одним ударом своих страшных лап прошивают капсулы насквозь. А днём за нами охотились белые медведи, чью шкуру невозможно пробить!

Нет, кого-то убить нам удавалось! Но это капля в море, хотя баллов за них начисляли хорошо. Ещё и СИПИНы выдали какой-то дурацкий контракт на спасение беженцев… Естественно, мы не стали никого спасать — самим бы выжить…

Мы потеряли почти тысячу человек. Окончательно потеряли! Монстры с севера уничтожали наши капсулы. Я помню, как впервые пробили мою… Я тогда так перепугался, что словами не передать. Но не беспокойтесь! Всё хорошо, и капсула в итоге уцелела. Но те жуткие пробоины зарастали почти целые сутки…

А потом, мама и папа, случилось то, чего господин Иендо боялся больше всего!

Нас предали.

Сторонники войны узнали о наших планах уйти. Возможно, они даже знали о них с самого начала… В любом случае, всех, кто хотел отделиться, обвинили в сепаратизме.

Нет…

Об этом я вспоминать не хочу…

Совсем…

И теперь мне надо выторговать для наших людей те условия, которые были осенью. И врать, врать, врать… А вы знаете, как я это не люблю! Я же не умею толком врать! И мне кажется, что господин Иендо, если я провалю задание, спустит на меня всех собак. Меня просто сделают крайним…

И мне страшно! Очень страшно!

Но я решил, что не дам так с собой поступить. Я буду врать, и снова врать, и торговаться, и врать… А если не получится… У меня есть резервный план. Я просто подумал знаете о чём? О том, что вся эта наша национальная гордость… В общем, пусть она катится в задницу!

Дневник Листова И. А.

Триста восемьдесят восьмой день. Переговоры и недоверие.

— Ну? Давайте не тянуть кота за яйца! — решительно проговорил Кукушкин, когда мы все устроились в шатре, разбитом рядом с вышкой. — Какова цель вашего визита? И что это за толпа людей прёт на юг, не разбирая дороги?

— Господин Кукушкин, — вежливо ответил через переводчика молодой парень, представившийся Тору Яном, — цель нашего визита в том, чтобы подтвердить все предыдущие договорённости с вами!

Парень всё ещё выглядел слегка удивлённым, после того как увидел сани с запряжённым в них багом. Он, конечно, взял себя в руки… Вот только лицо держать не умел категорически! Что он волнуется, было видно даже нам, не азиатам.

— Знак! — Кукушкин посмотрел на парламентёра. — Я выдавал вам металлический знак, чтобы понять, что говорю с представителями господина Аоки.

Тору спохватился, залез под куртку, долго возился там… А потом всё-таки выложил на стол металлическую табличку.

— Вот, господин Кукушкин! — сообщил он, сияя как начищенный пятак. — Так что насчёт договорённостей?

— О чём ты, парень? — меж бровей Кукушкина залегла складка недоумения. — У нас с вами не было договорённостей!

— Насколько я помню, вы с господином Аоки на прошлой встрече договорились о нашем проходе на юг. Вы обещали разрешить нам это в обмен на наш вассалитет! — возразил парень с очень уверенным видом.

С чересчур уверенным видом.

Я и сам не самый большой мастер вранья, но этот кадр обманывать совсем не умеет. Надо было изображать возмущение, удивление… А он просто уверенно шпарит какую-то фигню.

Я, конечно, на последних переговорах не присутствовал. Однако знаю, о чём там речь шла. И этот молоденький японец выдаёт предложение самих же японцев за наше.

— Это вы предложили, — предсказуемо пожал плечами Кукушкин. — А я обещал подумать.

Парень забегал глазами, как бы ища поддержки то у стенки шатра, то у задумчивой морды бага, видневшейся снаружи…

А потом всё-таки нашёл в себе силы ответить. И его слова тут же повторил переводчик:

— Возможно, меня ввели в заблуждение… Но тогда… Каково ваше решение?

— У меня его нет, Тору! — несколько секунд помолчав, ответил Кукушкин. — О таких переговорах надо сообщать заранее.

А дальше началось моральное избиение… Наш мэр может быть добрым и пушистым, но только если дело не касается серьёзных вопросов. А тогда он превращается в суровое существо, которое не уступит оппоненту ни пяди.

К чести Тору Яно, надо сказать, что он старался. Парнишка действительно из кожи вон лез, чтобы хоть о чём-то договориться. Но у него ни одного козыря в рукаве не было, чтобы бить аргументы нашего мэра.

Мне кажется, даже я бы его раскатал в пух и прах. А Кукушкин и вовсе проехал по парнишке, как каток. Несколько раз ловил на неосведомлённости, пару раз — на вранье, а в результате просто закончил переговоры:

— Вот что, парень! Я тебя не знаю и с тобой не договаривался! Хотите говорить — тащи сюда ваших старших! С ними я готов поговорить. А пока — никому не позволю переходить реку. Всё ясно? Зря только людей потащили! Так что всего хорошего вам! До свидания!

Сам Кукушкин после этого поднялся, показывая, что переговоры закончены. И японцы его поняли. Трое человек поднялись и двинулись на выход.

И только Тору Яно остался сидеть. А рядом стоял, застенчиво переминаясь с ноги на ногу, переводчик.

— Ну что ты, парень? — спросил Кукушкин, когда остальные «парламентёры» вышли. — Отдельное приглашение требуется?

Тору неуверенно посмотрел на переводчика. А потом тихонько, как будто стесняясь, произнёс:

— Раз наши переговоры закончились так, то могу я и мой друг… — он указал на переводчика. — … Попросить вашего гражданства?

— Гражданства, говоришь? — хмыкнул Кукушкин, откинувшись на спинку скрипнувшего стула. — А зачем мне это? Есть тебе, что нам предложить?

— Нет, — парень очень грустно покачал головой.

— Возможно, ты можешь рассказать нам реальное положение дел? — вкрадчиво поинтересовался мэр.

— Могу… Но не стану, — неожиданно твёрдо ответил Тору Яно, сжав руки до белизны в костяшках. — Я готов воевать за ваш город. Готов выучить ваш язык. Готов делать всё, что делает любой из ваших жителей. Но прошу вас… Не заставляйте меня предавать тех, кого я пока ещё считаю своими!

— Ладно… — Кукушкин покивал. — Тогда ты просто скажи мне, прав я или нет, после моего рассказа. Согласен?

Парню понадобилось подумать над ответом секунд двадцать. Что, как я видел, вызвало полное одобрение Кукушкина. И только потом Тору кивнул.

А Иваныч хитро улыбнулся, словно большой лис, и снова заговорил:

— Этот ваш Муряма узнал про ваши мирные планы. И решил действовать на опережение. И поэтому сейчас к нам двигаются не только желающие мира японцы, но и ваша армия. И положение у вас совершенно безвыходное. Тебя отправили сюда вести переговоры, рассказав, как это важно и нужно. Тебя настропалили на победу. Наверняка ещё публично это сделали! Так, парень?