Зимние наваждения

«Латира! Голос Щуров, ты…»

Даже не достроил фразу, а под боком уже не каменный пол — снег. Открыл глаза: знакомый круг Зачарованных Камней, и серый голки заглядывает в лицо.

— Латира, ты знал? — откатываясь на полшага и садясь лицом к лицу. — Ты знал, прошмыгин сын? Знал, что я найду в пещере Иули?

Поднимает брови, пожимает плечами.

— Нет, откуда? Иули принимал меня в своём доме, но не водил по всем закоулкам и не посвящал в свои тайны. Откуда мне знать, что ты найдёшь в доме сородича? Надеялся, что-нибудь полезное…

Ромига оскалился:

— Эй, ты, Голос Щуров! А вы — знали?

— Что?

— Что он написал мне! Оставил письмо! Вы — знаете про письмо, и что в нём?

— Нет, Ромига.

Передёрнуло: если Иули не лгал и не ошибся в догадках, «прилипала» не имеет права на навское имя.

— Зови меня Нимрином, как назвали на Голкья… Так вы точно ничего не знали о письме?

— Щуры не ведают всех дел того Иули. Более скрытного двуногого не встречали под этим небом! Нимрин, я вижу по тебе, ты получил в его доме какую-то поганую, злую весть. Сожалею. Прости, зря я повёл тебя туда.

— Сожалеешь? Ты говорил, щуры никогда не лгут плетельщикам судьбы?

— Никогда. Спрашивай, о Нимрин, плетельщик судьбы. Я, мы ответим тебе правду и только правду.

Ромига замолчал, собираясь с мыслями. С огромным трудом!

— Если щуры помнят других Иули… Помните?

— Да, мы их помним.

— Отличался ли он от них?

— Уточни, каких отличий ты ищешь, Нимрин? Нет двух одинаковых охотников, нет двух одинаковых Иули.

— Он… Как он ладил со стихиями Голкья? В нём было… Солнце?

Голки снова пожал плечами.

— Жаль, я не понимаю, какого ответа ты ищешь. Изо всех Иули он был единственный, кто пытался здесь хранить равновесие. Насколько это возможно для порождённого Мраком и Тенями, — Латира смотрел Ромиге в глаза так пристально и неотрывно, что тот, смигнув, подался назад. — Да, он тут единственный такой был. До тебя.

— А как, по-вашему… На ваш взгляд… Не было ли в том Иули примеси крови Асми?

Латира удивлённо присвистнул:

— Так вот оно, что тебя занимает! Ты думаешь, он сродни Пращуру? Нет, вряд ли… То есть, у вас такое вообще бывало?

Ромига оскалился и почти прорычал:

— Не важно! В нём — вы, живые и мёртвые… Вы в нём не заметили, не почуяли, не заподозрили родство с Асми?

— Нет, Нимрин. Не заметили, не почуяли, не заподозрили. Иули, как Иули. Такой же, как все, — теперь уже голки недобро сощурился и оскалил клыки. — Я тебе больше скажу, Ромига: не наше дело разбираться в родстве Иули и Асми. Не наше — ни тех, кто живёт на Голкья, ни тех, кто хранит сны живых. До Голкья долетали известия, как вы за это убиваете, опустошаете миры. Мы не желаем судьбы Барна-Гу! Сами разбирайтесь со своим родством!

Ромига выставил перед собой раскрытые ладони и медленно покачал головой (в глазах поплыло). Конечно, глупо предполагать, что охотники, мудрые или щуры отличают навских «прилипал» лучше, чем сами навы, чем самоё Тьма. Но ещё глупее было бы не спросить.

— Я услышал тебя, Голос Щуров. Я хочу тебя и всех вас успокоить: Голкья ничто не угрожает, как бы ни вышло с родством у того Иули.

…Если только Ромига не «прилипала» сам. А то получит он убежище на Голкья, а потом Навь вырвется с Земли и придёт за ним, и выявит полукровку, а голки вступятся… Нет, что за бредятина лезет в голову! Он тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли — с трудом сглотнул накатившую тошноту.

— Спрошу про другое. Тот Иули был в здравом уме?

— Да, — Латира вздохнул. — Когда я ходил за ним следом и искал его дружбы, он учил меня наблюдать, рассуждать, делать выводы… Как же я завидовал остроте и ясности его ума! Неколебимой стойкости в опасностях и лишениях тоже завидовал, до последнего моего дня среди живых.

Острый взгляд голки слегка затуманился. Ещё капельку сонастройки, и Ромига подцепил бы кусок каких-нибудь воспоминаний: не напрямую от собеседника, так из памяти Теней… Незачем. Нав стиснул лежащие на коленях кулаки.

— Голос Щуров, скажи, вы так и не знаете, куда он ушёл? Жив ли он сейчас?

Латира развёл руками.

— Он не хотел, чтобы на Голкья знали, куда он идёт, и мы не знаем.

— Скажи, он был плетельщиком судьбы?

— Если был, то ничем не проявил себя. Посто очень сильный колдун. Умелый, упорный…

— Ладно, хвалит об этом Иули! А расскажи-ка мне, Голос Щуров, что вообще вы знаете о плетельщиках судьбы?

Голки фыркнул и, неожиданно, рассмеялся:

— Нимрин, ты, правда, желаешь услышать всё? Все-все-все сказки охотников и предания мудрых о таких как ты? Я-то расскажу, мне не трудно. Но пока ты будешь сидеть здесь и слушать, ты успеешь стать тем, кого видел в моём зеркале. Даже если ты бодрствуешь, круг понемногу меняет тебя. Медленнее, чем спящего, но времени как раз хватит.

Нав судорожным, непроизволькым жестом потрогал шею — не прорастает ли грива? Тряхнул головой, хотя уже проверял: от этого только хуже. Пока пережидал приступ дурноты, Латира осторожно положил руку ему на плечо:

— Нимрин, я вижу, Иули ранил тебя. Увы, я не понимаю, чем и как, поэтому не могу помочь. Не знаю, что за ловушку он оставил в своём доме? Я не ожидал такого, мне очень жаль. Если ты немного отдохнёшь здесь, чтобы прийти в себя, с тобой не успеет случиться ничего непоправимого. Или я перенесу тебя изнанкой сна — скажи, куда?

Нав плавно, осторожно распрямил спину, развернул поникшие плечи, поднял голову, глубоко вздохнул и медленно выдохнул… В глазах чуточку прояснело, но связных мыслей не прибавилось.

— Латира, верни меня в дом Иули.

— Ты уверен?

— Да, пожалуйста. Верни меня туда, откуда взял.

Свернуться клубком на каменном полу, в тишине и темноте… Нав мог материализовать подстилку, даже кровать или кресло — магической энергии хватило бы. Но холодный и жёсткий камень помогал держаться за действительность, пока в мозгу мельтешат клочки мыслей и обрывки из памяти Теней.

Обрывки? Да как же! Сами Тени здесь: живая клубящаяся Тьма. Блудный Иули не зачаровывал против них стены своего жилища, и здесь им такой же дом, как в логове Онги, лишь алтаря недостаёт. Не осталось бродячих алтарей, и не надо. Тени льнут к своему Повелителю, какие бы песни он ни пел, сколько бы ни отказывался от их силы. Не желает силы — пусть возьмёт память. Зачем ему слушать сказки охотников, предания мудрых? Тени покажут Повелителю, как всё было на самом деле: как жили, ворожили, умирали прежние плетельщики судеб. Даже изнутри: как они сознавали свой дар, как учились им пользоваться…