Зимний Фонарь
Шрифт:
— Безусловно, — подтверждает координатор. Когда демонстрация заходит на второй цикл, он выключает в камере звук, и немёртвая замирает, — а, впрочем, быть может, и не только…
— Так и не вернувшись домой… — вполголоса проговаривает посредник, а затем поворачивается к Монтгомери. — Думаю, это станет прорывом.
Тот воодушевлённо кивает. После предлагает экскурсию по Санкторию.
Рейста выводят в светлый коридор с высокими потолками. Стены его — матовые, стеклянные — подобны льду. Проходя мимо одного из залов, посредник видит подобие центра управления. Помещение заставлено архаичными компьютерами, системные блоки которых пожирают внушительную часть пространства.
— Я так понимаю, — возобновляет Рейст диалог, — нашу операцию будет курировать одна из них?
— Госпожа Кастин, верно. Лучшая из наших специалисток. К сожалению, операцию «Хроноса» вела не она, но её прогноз оказался наиболее точным.
Мойры, они же прогнозистки, вступают в прямой контакт с литерами и выстраивают варианты будущего. В доцифровую эпоху диагностика проводилась на специальных картах — ныне всё перенесено в электронный формат.
Вместе с координатором Корвин на служебном лифте поднимается в демонстрационный зал. В отличие от подземелья, он приспособлен к приёму гостей. Все экспонаты, так или иначе, подписаны, а сопровождаемое описание существует на трёх языках: русском, альвионском и, естественно, нова эспере.
Здесь расположено не меньше десятка стоек и манекенов, представляющих передовое вооружение Чёрных Зорь и Красмор, в частности — тардиградского подразделения.
Сперва внимание Корвина привлекает облачение разведчиц, гарпий:
— Надо же… — ошеломлённо высказывается Рейст и мельком читает описание. — Как только они это носят?
Вес гарпийского обмундирования варьируется от 15 до 25 кг. При создании актуальной модели используются множество составных деметалловых пластин, облегчающих конструкцию и сохраняющих операторам подвижность. Двигатели ракетного ранца скрыты теплоизолирующими крыльями. Сенсорный шлем, при помощи которого осуществляется всё управление, декорирован перьями — они улавливают малейшие изменения температуры и колебания ветра. Завершает шлем оптический прибор, состоящий из нескольких пар золотистых линз: обычных и с увеличением.
— Это вы ещё не видели карпейские образцы: титановые сплавы и, в лучшем случае, щепотка кевлара. После того, как мы заключили контракт с «Линией Иллюзий», всю амуницию удалось модернизировать и… — Михаил осекается, когда прикреплённый к шатлену протофон начинает вибрировать. Юноша снимает устройство и смотрит на экран. — Ах, прошу меня извинить.
— Э… Да, конечно.
Стоящий рядом манекен подогнан под оперативника-мужчину, именуемого в Санктории «волком». Противогаз у волчьего бронекостюма создан в виде морды зверя. Также на фоне деметалловых пластин выделяются меховые накидка и ворот.
— Прошу прощения, — взволнованно начинает Монтгомери, глядя на горящий экран протофона, — но я вынужден вас покинуть, господин Рейст. Если хотите, я могу вызвать свою ассистентку — она проводит вас до ангара.
— В этом нет необходимости, — с вежливой улыбкой отказывается некрочтец. — Думаю, я сам найду дорогу. Благодарю за беспокойство.
Монтгомери рассеяно кивает и удаляется.
К слову, заблудиться в Санктории действительно непросто: на каждом шагу встречаются мультиязычные указатели.
***
У внутренних дверей ангара установлено подобие бара — небольшая полевая кухня. Однако подлинное удивление вызывает вовсе не это, а присутствие здесь чернозорьской ундины.
На официальном уровне их обязанности трактуются как
«сохранение и преумножение славы ордены», но Корвин слышал, что чаще всего за этим скрывается искоренение инакомыслящих. Формально, продолжает рассуждать Рейст, они ничем не отличаются от тех же жнецов — разве что амнистию не дают и топят недоброжелателей.Перед Рейстом стоит статная брюнетка, Хелена Хольт, в шинели и фуражке с серебристой кокардой. В отличие от прочих, Чёрная Заря уже во всеоружии. На её плече висит «Убийца Нежити» — автоматический дробовик US-UT с подствольным гранатомётом. Уникальность конкретной модели заключается в модификации «Under’s Touch» («Прикосновение андера»), использующей урановые боеприпасы.
Оказалось, к радиации восприимчивы не только люди, но и немёртвые.
— Ну, когда закончится служба, — тем временем мечтательно размышляет Агния Майнью. Красноволосая карпейка за барной стойкой в гарпийском поддоспешнике, — я вернусь домой. Давно с сёстрами не виделась — сил нет, как скучаю по этим… по ним.
Сидящая напротив бхаратка добродушно смеётся. Её родители — представители высшей касты — иммигрировали в Империю, когда в Дели появилось первое подразделение Красмор. Тогда в России только формировалась отечественная школа мойр, а Бхарат всегда славился своими провидцами.
— «Когда окончится служба»? — вопреки доброжелательной улыбке голос Хелены язвителен. — С таким подходом вам здесь не место. Восхождения не следуют графикам, а медали с соцпакетом не стоят юности.
— А ты лучше знаешь? — с вызовом спрашивает карпейка, подходя к ундине. Та, наклонившись к ней, кивает, и улыбка обрастает ехидством. — Если ты такая умная, что ты тут делаешь?
— Мне это нравится, — пожимает плечами брюнетка и, выпрямившись, поправляет фуражку. — Без присмотра мудрой Верховной Жрицы вы позабудете о традициях. Кому-то же надо докладывать ей о том, чем вы здесь занимаетесь.
— Никогда не слышала, — усмехается бхаратка и берёт в руки чашку горячего чая, — чтобы в шпионаже признавались настолько открыто.
Хелена окидывает собравшихся оценивающим взглядом. Затем, отвесив лёгкий поклон, говорит:
— Такова печать, — и удаляется.
В какой-то момент Корвин готов поклясться, что взгляд ундины просветил его насквозь. Проник глубже меток. Посредник ёжится, вспоминая о юности, проведённой в Каэльтстве.
— «Такова печать», «таков путь» — этим хтоническим безобразием из местных присказок можно обмазаться с ног до головы, — хрипло посмеивается сидящая за столом женщина и, привстав, протягивает руку. — Я скажу вот что: мы рождены с пафосом и умрём с ним же, а о слезах забудь. Пилар Кастин, мойра «Астарты». Добро пожаловать в наш Санкторий.
Там же Корвин сталкивается с пилотом «РК». Им оказывается Константин Вайнат. Альвионский контрактник, снискавший славу добротного оператора АДАМ ещё студентом. Он встречает посредника с мойрой в начале рельс, проложенных из центра ангара до самого выхода.
— Это правда, мы стали почти музеем, — смеётся Вайнат, услышав об экскурсии Корвина. Как и большинство местных, говорит он на нова эспере. — Да чего уж там? Здесь тоже скоро станет совсем пусто: списывают пилотов рано, а получение лицензии с каждым годом только усложняют. Так что большинство машин простаивают тут почём зря. Я, конечно, выгуливаю их время от времени, когда Ра’Кар не возражает.
Многим пилотам свойственно подобное суеверие: они искренне полагают, что машина способна на ревность, если те пересаживаются на другого титана. Говорят, дело якобы в костях, из которых собран эндоскелет.