Зимний Фонарь
Шрифт:
— Если бы я не знала тебя, — сипит знакомый голос. Рядом с окном сидит Рагнара. Маска её приподнята, а в руке стакан с солодом, — то решила, что она умерла от близости с тобой.
На внутреннем сгибе локтя любовницы чернеет прокол.
— Ей досталась «Панацея», — поясняет Кемром и теряется, когда понимает, что в его словах нет необходимости. — Я не знал…
— Тебе правда есть до этого дело? — интересуется estelatte. — После нас всё равно никого не останется. Надеюсь, теперь тебе легче.
Кемром горько усмехается.
— Патологоанатом будет в восторге, — невесело отмечает он и
— Один человек в городе очень интересуется ВААРП-генератором. — Подельница наконец поворачивается к нему, и мужчина видит сереющую шрамами нижнюю часть лица. — Ты когда-нибудь слышал о Корвине Рейсте?
— Рейст, ха-х? — задумчиво переспрашивает капитан и, накинув на плечи халат, слезает с кровати. — Geache, не думал, что встречу его здесь. Ты уверена, eni sazerkkon anntoj vejten?
— Значит, не зря я обратила на это внимание. — Рагнара пригубляет стакан и делает небольшой глоток. Недостаток кожи со стороны очевидней: Кемром видит, как янтарная жидкость течёт по пищеводу. — Навести справки?
— Если не затруднит, — соглашается капитан и, на ходу завязывая пояс халата, направляется к застеклённым дверям балкона.
Свежесть воздуха обманчива. Пыль повсеместна. Пусть роса и пригвоздила большую её часть к траве, дозиметры зашкаливают. Из-за каждого угла, из каждой подворотни слышатся их потрескивания.
— Линейная обречена, — говорит Кемром, когда выходит на балкон с папиросой в зубах. — Сколько у нас до прибытия?
— По моим расчётом, — механически отвечает женщина, и капитан понимает, что та немногим отличается от роботариев — безразличие, приправленное автоматизмом покорности, и примитивнейшее отражение собеседника. При жизни она такой не была, — через несколько дней.
— Значит, ко второму этапу? — деловито уточняет мужчина и выдыхает облако химического дыма. В отличие от табачного, он владеет большей плотность и рассеивается куда медленнее. — Плохо… то есть, хорошо.
— Мне всё равно: я мёртвая. — Отречённая отворачивается и залпом осушает стакан. — Главное, чтобы дело было сделано.
— Ха-х, занятно… С каких пор ты подчиняешься моей покровительнице?
Когда мужчина поворачивается, отречённой рядом уже нет.
За час до прихода горничной Кемром покидает номер. Кожаный плащ, предусмотрительно надетый респиратор и солнцезащитные очки — вот гарантия того, что он не выделится из толпы. Однако на выходе капитан сталкивается с соседом из-за двери напротив.
— Ты! — пальцем тыча в грудь того, буквально рычит Кемром. Тот отрывает взгляд от карты. — Ты меня не видел.
Взмахнув подолом плаща, капитан удаляется. «Свидетель» недоумённо провожает его взглядом и спрашивает:
— А ты вообще кто?
За неимением ответа Корвин возвращается к карте и, что-то произнося одними губами, бредёт к лестнице.
Эпизод второй
Балтийская Республика: Линейная
Гейнсборо 1-1-7
10-27/994
Первые дни в Линейной проходят тихо. Настолько, насколько это вообще возможно: во всяком случае, о преследовании Анастази беспокоиться не приходится.
Она держит руку на пульсе, обмениваясь сообщениями с Четырнадцатым и Авророй — благо Анастази была не единственной вестницей, проводившей свободные вечера в «Жатве».К слову, поначалу Анастази не собиралась задерживаться на Гейнсборо и планировала перебраться в гостиницу, но уборка да просмотр сохранённых семейных архивов заняли куда больше времени, чем она предполагала. Если диван на кухне оказался вполне себе сносным, то к иным особенностям проживания здесь Лайне не была подготовлена.
Каждую ночь у дома напротив останавливается неотложка. Анастази просыпается от яркого света и воя сирен. Потолок рябит красно-синими пятнами. Девушка морщится. Поднимается с дивана. Протирает глаза и подходит к окну. Скорая стоит у противоположного подъезда. На носилках выносят… ребёнка. Маленького мальчика, чернеющего углём в свете фонарей.
«Она пойдёт на поправку», — воспоминанием всплывают слова врачей. Не нужно закрывать глаза, чтобы увидеть их обезличенные масками лица. Не нужно закрывать глаза, чтобы увидеть мать на смертном одре.
«Он пойдёт на поправку», — вторит им вслед Даналия. Она заботливо придерживает брата Анастази, когда его подключают к аппаратам. Не нужно даже напрягаться, чтобы представить уже его на алтаре.
Анастази пытается отогнать мрачные мысли. Безуспешно. Более заснуть не выходит. Она приводит себя в порядок, завтракает, а затем подмазывает лицо тональным кремом.
Едва блондинка заканчивает с утренними ритуалами, как заливается трелью дверной звонок. В глазке девушка видит златоклюва. Удерживая палец на кнопке, охотник смотрит в планшет. Вестница шумно выдыхает и открывает дверь — Дайомисс не реагирует. Тогда, прочистив горло, Анастази сбрасывает его руку с кнопки и вопросительно вскидывает бровь.
— Здравствуйте, агент Дайомисс, — сухо приветствует его Лайне и скрещивает руки на груди, — вы чего-то хотели?
— Возникла, — начинает тот издалека, — потребность в твоих услугах, Зи.
— Эээ… Каких? — напрягается она. — У меня нет разрешения на предоставление ритуальных услуг Красмор.
— Я здесь не за этим, — возражает мужчина и наконец убирает планшет. Анастази заинтересованно склоняет голову набок. — Мне нужен человек, владеющий некрочтением…
— И ты решил, раз мой брат в больнице, обратиться ко мне?
— Таков план. Мне и самому нерадостно, что приходится обращаться за помощью к гражданским, но вариантов у меня немного.
— Всем бы твою честность, Марк, — отвечает Анастази и, возвращаясь в квартиру, добавляет: — Ладно, подожди пару минут: я переоденусь, и поехали. По дороге расскажешь, что у вас там стряслось.
Эпизод третий
Балтийская Республика: Линейная
гостиница «Тихий Холм»
12-27/994
— В гостиничном номере была найдена мёртвая девушка, — протокольно рассказывает Дайомисс, не сводя с дороги взгляд, — никаких телесных повреждений не обнаружено. Персонал говорит, что была она не одна, так что пока прорабатываем версию с отравлением.
— Серьёзно? Нет, я, в принципе, всё понимаю, вот только как вы можете сказать без вскрытия, что это именно оно, а не оторвавшийся тромб или…