Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2

А тем временем, пользуясь моим отсутствием, «независимые» медиаторы вовсю обрабатывают уши моей бабули…

— Знаешь, Злат, давай лучше согласимся на предложение Толика, и… — шепнула мне на ухо старушка, махнув затем рукой, когда я уселся обратно. — С паршивой овцы хоть шерсти клок… Все одно, Ирке намного легче будет, а годами судиться с твоим отцом мне чего-то совсем не хочется. Я, если честно, даже рожу-то его видеть совершенно не желаю…

Я перевел взгляд на юристов, на лицах которых, к их привычной уже приветливости прибавилось еще и выражение заметного облегчения, едва они услышали слова бабули, ибо «уломать» сидящих сейчас перед ними обиженных родственниц…бывших родственниц…клиента, дабы те добровольно согласились на приемлемые для этого самого клиента условия, им совершенно необходимо, причем желательно поскорее, не разводя в этом деле канитель.

— Ладно, бабуль! Ну, хорошо! На двести сорок шесть «штук» в год я согласна… — я стукнул ладошками о столешницу. — Но…!

— Но…? — с каким-то даже испугом в голосе спросила бабушка.

— Но…? — поинтересовалась Наталья, приподняв одну бровь.

— Ох, уж эти «но»… — издал хмыкающий звук Володя. — Что еще за «но», Злат?

— Знаете… — ответил я, играя с кончиками своих волос. — Лично я считаю, что мужчина обязан нести полную ответственность за всех своих детей, в том числе, разумеется, и материальную, не надеясь при этом на женщину. Впрочем, это лишь мое сугубо личное мнение, и я, пожалуй, не стану его никому навязывать, настаивая на том, чтобы мой отец сам оплачивал все эти несчастные тридцать тысяч рублей в месяц, которые он сам же считает достаточными для содержания меня. Однако же, как вы знаете, на протяжении тех двенадцати с чем-то там лет, что мои родители пребывают в разводе, все бремя по содержанию меня любимой отчего-то лежит исключительно на хрупких плечах моей мамы и бабушки…

Бабушка кивнула, соглашаясь с моими словами.

— …и я считаю такое положение вещей в высшей степени несправедливым. Создавали-то меня двое родителей, а вся ответственность, в итоге, почему-то оказалась на одной лишь маме. Таким образом, я настаиваю на том, что мама должна получить компенсацию понесенных ей на меня расходов за все те года, что она не получала от своего бывшего мужа, моего отца, причитающихся на мое содержание денег, а именно указанные вами двести сорок шесть тысяч рублей в год, за минусом той тысячи рублей в месяц, что отец переводил на счет мамы…

— Злата…! — ударила ладонью по столешнице Наташа, и на ее лице впервые за время нашей беседы проявилось недовольство. — Поумерь-ка, пожалуйста, свою жадность! Ни один суд никогда не вынесет решения о подобного рода компенсациях! Твоей маме просто нужно было подавать на алименты вовремя, а не очухиваться спустя двенадцать лет…!

— Вы меня не слышите, что ли? — не очень вежливо перебил тетеньку я. — Маме не нужны деньги от моего отца. Не нуж-ны! Это лично я считаю, что она должна их получить. Я! Я, а не она. А про то, что суд не присудит подобных компенсаций…ну да, не присудит, наверное, но…

Я, улыбнувшись, развел руками, придя в хорошее настроение от того, что ранее спокойная как удав помощница медиатора, вдруг резко начала раздражаться.

— …но мы-то с вами сейчас не в суде, верно? Мы же, если я все правильно понимаю, как раз и договариваемся на тему того, чтобы этого самого суда избежать…

— Так, ладно. — перебил меня Владимир. — Я все прекрасно понял, Злат! Ты сердита на своего папу за то, что он развелся с твоей мамой, и теперь…

— Да ни черта вы, Володя, не поняли! — перебил Вову я. — Я не сержусь на отца за то, что он развелся с мамой, ибо, как это ни прискорбно, но быть или не быть вместе — это свободная воля обоих моих родителей. И, кстати, прекратите уже называть этого человека моим папой, это меня немножечко злит, совсем капельку…

— Почему не называть? Думаешь, он не твой папа? — тут же заинтересовался медиатор, переглянувшись с помощницей.

— Злата…! — зашипела на меня бабушка. — Ты что это такое говоришь?!

— Папа… Ну, чтобы вам было понятно, вот, к примеру, ваш собственный папа… — обратился я к медиатору, но был немедленно им перебит.

— Мой папа, Злат, умер и уже довольно давно. И, если честно, я бы очень не хотел развивать эту тему… — «отбрил» меня тот.

— Печальный факт. Искренне вам соболезную. Но, знаете, мой папа тоже умер и тоже давненько. Это случилось двенадцать лет назад, в тот самый миг, когда, устремившись в свою новую счастливую жизнь, он и думать забыл о том, что где-то там позади у него осталась родная дочь. Я. Таким вот образом у меня есть лишь отец, породивший меня, и которого я за все эти года так ни разу и не увидела, а вот папы, увы и ах, уже нет. Вот так бывает, умер еще при жизни. Отец есть, а папы нет…

После моего недолгого монолога в беседке воцарилась тишина, нарушаемая лишь детским смехом и шумом, доносящимися с игровой площадки.

— Так что, вопреки чьим-то там фантазиям, я на своего отца не сердита, и вовсе не желаю ему солить, перчить и прочее, ибо для того, чтобы хотеть как-то навредить, необходимо испытывать по отношению к человеку хоть какие-то чувства и эмоции. А у меня с этим проблема, ведь к отцу я не испытываю ни-че-го. Я его банально не помню…

Я пожал плечами, а бабушка, успокаивая меня, взяла мою руку в свои.

— Так что, победит он на этих своих выборах, и хорошо. Проиграет…ну, тоже неплохо, ибо до всего этого мне нет совершенно никакого дела. Однако, знаете что… Можете передать моему отцу то, что я, в принципе, готова восстановить с ним отношения. И нет, вовсе не из-за денег… — добавил я, видя, что Наталья собирается вставить словечко. — а лишь затем, чтобы дать ему возможность исправить свой грех в отношении меня. В конце концов, каждому нормальному человеку хочется гордиться своими родителями, и я в этом плане совсем не исключение, но вот гордиться своим отцом у меня, к несчастью, пока никак не получается.

— Знаешь, Злат, это не мое, конечно, дело, но мне кажется, что его семье этого не нужно…совсем не нужно. — заявила Наташа, «маска» доброжелательности которой, по какой-то неведомой для меня причине, пошла уже заметными трещинами. — Я имею в виду, восстановление твоих отношений с отцом.

— А я и не часть той его семьи, и таким образом, мне (здесь я хотел было сказать «насрать», но мое я же теперь в теле девочки, то есть, разумеется, прЫнцессы, а они, как всем известно, не какают)…нет никакого дела до того, что нужно или не нужно им. Или, вернее, ей. Вы же наверняка имеете в виду конкретно новую жену моего отца, так?

— Это… — начала было отвечать Наталья.

— Это неважно, Наталья. — не дал ответить ей я. — Давайте уже продолжим то, ради чего вы, собственно, и приехали. Помимо того, что отец должен будет выплатить моей матушке то, что задолжал, я также намерена получать от него указанное им же денежное содержание не до своего совершеннолетия, а до того момента, когда окончу ВУЗ…

— Серьезно? А что, если ты его в пятьдесят лет закончишь, Злат?! Если вообще закончишь… Собираешься сидеть на родительской шее до самой пенсии? — возмутилась Наталья. — Я вот, к примеру…

— Чего собралась делать я — это, Наташ, мое дело, а не ваше! Ваше, как мы уже выяснили, просто записать мои хотелки и передать их отцу, а уж, чего он там сам надумает, меня мало волнует. Как я уже говорила, меня устроит и вариант с судом, и с мирным досудебным урегулированием. — я пожал плечами. — Но если вы еще хотя бы разок попробуете нахамить, то мы с бабушкой просто встанем и уйдем, а вы уж там сами потом рассказывайте вашему заказчику, почему дело, по которому вас сюда и прислали, сорвалось…