Злая игрушка. Колдовская любовь. Рассказы

Бальдер. Мне кажется, что другие мужчины не подвержены таким блужданиям. Я говорю… говорю… Но по сути дела я вроде дурачка. Почему я перескакиваю с одной мысли на другую? Разве Ирене хоть раз меня обманула? Нет… Я не это хотел сказать. Ирене уже была с кем-то близка. Не хочу думать. Понимаешь… мне стыдно говорить тебе об этом…

Дух Сомнения. Теперь я не Дух Сомнения, что-то еще более близкое и дорогое тебе. Я нечто, перед чем ты должен преклонить колени, Бальдер. Я так же дорог тебе, как Ирене. Скажи, ты веришь Ирене?

Бальдер. Да…

Дух. Хорошо… значит, и мне ты должен верить, как веришь Ирене…

Бальдер(с опаской). Кое в чем я не верю Ирене.

Дух. Дитя…

Бальдер(любопытствуя). Скажи, а можно быть дитятей в двадцать девять лет, когда ты сам уже отец шестилетнего сына?

Дух. Ты дитя в мужском обличье…

Бальдер. Но дети не делают подлостей. А я их делаю. Почему я так говорил с Эленой? Почему ступил на этот путь? Ирене… Ты понимаешь, что значит в моей жизни Ирене? Она, может, никогда не поймет, как я ее люблю. Она девушка из предместья. А я душа. Душа, втиснутая в земную оболочку, как в тюрьму, из которой ей иногда до смерти хочется выйти. Я не лгу. Почему я жажду чистоты и барахтаюсь в грязи? Я люблю Ирене. И любил бы, даже если бы она до меня отдавалась другим. Любил бы. Я бы принял и это, но в то же время я это отвергаю. Ты понимаешь меня? Я хотел бы быть как все. Не видеть того, что я вижу. Не чувствовать того, что я чувствую. Я извожу себя, думая и страдая. Я страдаю из-за себя, из-за Элены, из-за Ирене. Страдаю из-за всех бед, причиной которых буду я сам. И тем не менее иду как загипнотизированный навстречу этой лавине несчастий.

Дух. Ты боишься?

Бальдер. Да… По временам я очень боюсь. Не нашел я своего места на Земле. Ты это понимаешь, милый мой Дух? Не нашел своего места на Земле. Бывают такие минуты, когда я убежден, что схожу с ума. Меня охватывает какой-то холодный ужас, понимаешь? Как бы тебе это сказать… Ужас души, которая отвержена всеми. Я не боюсь, например, что меня убьют. Нет. Иногда мне кажется, что Альберто способен убить меня из-за угла… И мне это не страшно. Физической смерти я не боюсь. Нет. Я боюсь пустоты, в которой живу, боюсь жестокого неверия, которое меня окружает. Хочу верить и не могу. Хочу верить в Ирене и не могу в нее верить. Эти минуты сомнений ужасно меня терзают. И я думаю: куда идти, если я один на свете?

Дух. А Ирене?..

Бальдер. Давай не будем играть словами, я тебя прошу. Ты же знаешь, что я такое. Наступит день, когда все кончится. Ну, год… другой… Пройдет какое-то время, и Ирене тоже оставит меня…

Дух. И ты, зная, что она тебя оставит, все-таки стремишься к ней?

Бальдер. Да. Видишь, какая штука? Меня влечет к ней что-то необъяснимое. Бывают и такие минуты, когда я думаю, что мне придется убить эту женщину и над ее трупом покончить с собой.

Дух. Когда эта мысль пришла тебе в голову?

Бальдер. Не знаю… Как-то незаметно прокралась… Совсем не знаю. Говорю тебе, как на исповеди. Не знаю совсем. Я человек, который заблудился в своей собственной пустыне. Если бы существовал Бог… Ну, допустим, Бог существует… а на земле существует Святая Душа. Я пошел бы к ней и, преклонив колени, рассказал бы обо всем, что со мной происходит. Только святая душа имеет право судить и осуждать меня.

Дух. Святая душа…

Бальдер. А мне так много надо рассказать! Бесконечно много. Но слушать меня некому. Даже ты, Дух, кажешься мне незначительным и маленьким рядом со мной… Понимаешь? Даже ты, Дух.

Дух. Разве кто-нибудь утверждает, что я на самом деле не такой?..

Бальдер. Я думаю о своем ремесле инженера. Что мне инженерное дело? Что мне мой талант? Какая разница, кто я и кем мог бы быть? Мне кажется, что все люди на земле движутся по кругу передо мной. И все наблюдают за поступком, который я намерен совершить — идти навстречу Ирене. Ирене тоже среди этих людей, которые ничего не понимают и смотрят на меня отсутствующим взглядом, говоря про себя: „Какую историю раздувает этот человек из своей маленькой любви!“ Да, дорогой Дух, и даже Ирене удивленно смотрит на меня из толпы и ничего не понимает. Но я иду к ней. Не знаю, что будет. Знаю только, что в моей бедной груди живет неимоверная любовь к этой девушке, что эта девушка загубит мою жизнь, отвергнет меня, потому что моего чувства ей будет мало, и все-таки я иду ей навстречу, как шел бы навстречу смерти, которой избежать нельзя… И я не страшусь погибели. Наоборот. Я хочу, чтобы Ирене взяла меня и выжала, как тряпку. А я буду петь ей славу.

Дух. Как ты ее любишь!

Бальдер. О да, я так ее люблю! И хуже всего то, что она никогда не поймет моей великой любви. Те, кому станет о ней известно, насмешливо улыбнутся, проходя мимо, а я во имя этой любви готов на любые подлости.

Дух. Судьба твоя свершится.

Бальдер. И что тогда?

Дух. Тогда я приду к тебе и мы снова поговорим.

Бальдер. Теперь ты мне кажешься выше меня. Скажи, долго мне предстоит бороться?

Дух(голосом, в котором слышится усмешка). О да, долго…

Бальдер. Пусть, дорогой мой Дух Не все ли равно! Я тебе кажусь слабым, да? А я сильный. У меня внутри таинственная сила, которая еще не получила выхода. Что мне стоит пострадать ради Ирене! О, если б ты ее знал! Если б знал, как она хороша! А как добра! Она стоит любых страданий! Я уже отдал ей себя. И в то же время — понимаешь, Дух? — мне хочется насмеяться над Ирене. Я не сошел с ума, нет, но когда я думаю о том, что она, узнав, как велика моя любовь, захочет властвовать надо мной… Да что я говорю? Она уже начала властвовать надо мной а я позволяю ей подавлять мою волю. Так вот, — как подумаю о том, что она станет меня тиранить, я испытываю сильное желание сказать ей: „Дитя мое, милое мое; дитя, как ты слаба передо мной! Ты живешь на Земле только потому, что я тебе это разрешаю“.

Дух. Ребячество… Но поостерегись…

Бальдер. Я готов ко всему… А когда свершится моя судьба, получу я Ирене?

Дух. Тогда, быть может, она тебя не признает.

Бальдер. Да… может быть… Но уходи… я устал… лучше молчать».

Тишина. Бальдер лежит пластом, глядя в темноту широко открытыми глазами.

Элена беззвучно плачет, укрывшись простыней.

Из дневника героя нашей повести

льберто играет важную роль в подготовке моего несчастья, хотя и не подозревает об этом.

Я им воспользовался как посредником в тот период, когда заблуждался на его счет. Когда же я понял свою ошибку, отступать было поздно. Собственно говоря, я никогда не оставил бы Ирене, если бы на развитие наших отношений не повлияли другие события.

Время от времени я перестаю писать, потому что меня охватывает грусть. Эти имена — Альберто, Ирене, Зулема — доводят меня до умопомрачения, по ночам впиваются в мое тело, подобно шипам, они — узы, сковавшие нею мою жизнь, плазма дружелюбия, впрыснутая судьбой в мои вены лишь затем, чтобы теперь я истекал кровью в ниспосланном ею страдании, незримо подтачивающем меня, подобно злокачественной опухоли, которая в один прекрасный день проявит свою смертоносную силу.

Альберто!

Он сам виноват в том, что у меня сложилось о нем дурное мнение. Он был замкнут в такие минуты, когда больше всего нужна искренность, чтобы удержать меня от величайших несуразностей, которые я собирался совершить в будущем, исходя из превратно понятого настоящего.

Я ушел от жены. Куда мне было пойти в свободное время, как не в дом Альберто? Я стремился туда, как в оазис. Но очень быстро обнаружил, что этот оазис представляет собой очень тонкую зеленую ряску, скрывающую бездонное болото. Гладкая адская площадка, сумрачная асфальтированная поверхность, по которой старательно вышагивали степенные марионетки — Зулема и Альберто.