Зло (сборник)
Шрифт:
Он был рад. Беспокоило только одно. До сегодняшней ночи дожили двое: он и Сюзи. Девушка покинула замок, не дожидаясь, пока смерть заберёт её. Герцог пытался остановить Сюзи, сказать, что скоро всё кончиться, что пути назад уже нет, и они должны встретить ночь достойно, как когда-то её мать. Девушка не хотела ничего слушать, вырвалась из старческих рук, силящихся удержать, и скрылась в наступающих сумерках. Правитель винил себя в её смерти, как и в гибели других людей. Он ненавидел тот день, когда на костёр вели ведьму. Все её мелкие пакости, что она творила при жизни, не шли ни в какое сравнение с проклятием, которым колдунья заклеймила замок и окрестные земли.
Герцог так хотел встретить смерть не один! Об этом он мечтал последние два года. Хотелось уйти в
— Я пришёл за тобой, — голос отразился от холодных каменных стен, и троекратно усилившись, обрушился на слух старика. — Твоя жизнь закончена, а проклятие замка избыто.
— Значит, Сюзи уже нет, — губы герцога шептали последнюю молитву. Старик хотел умереть с именем Господа на устах. Выпрямившись, он гордо взглянул в глаза Ужасу и бросил последние слова. — Я готов!
Девушка ещё раз вздрогнула, и резко отвернувшись от замка, продолжила путь. До её слуха донёсся последний крик, и на землю вновь опустилась тишина. Вороньё, тяжело хлопая крыльями, полетело во внутренний двор замка. Птицы любили лакомиться мертвецами, их привлекали тела, лишённые душ. Сегодня у них был прощальный пир в честь герцога.
Уже почти пройдя мост, девушка опустилась на колени и долго смотрела на каменный столб, испещрённый множеством надписей. На нём были записаны имена всех жителей замка. Рукой провела по надписи в середине обелиска. Там было начертано имя её матери. Помолчав некоторое время, девушка поднялась и уже уверенным шагом пересекла границу рва.
Луна бросила ей вслед последние лучи, напрасно пытаясь остановить. Походка девушки была неколебима. В хрупких руках она сжимала горшок с маленьким ростком, листья которого тянулись в ночь. Наутро, после смерти матери, она нашла под корнями растения маленькое зерно. Сюзи оставила его себе. Посадив зёрнышко, она каждый день ожидала, когда оно прорастёт, но этого не случалось. Только сегодня утром показался росток, и маленький зелёный побег начал тянуться вверх. Девушка долго смотрела на извивающееся, словно в танце растение. Потом молча взяла горшок, и, выскользнув из объятий пытающегося её остановить герцога, покинула замок. В голове звучал голос: «Не дай мне умереть, прошу…»
Нежно прижимая к себе горшок, Сюзи растворялась в утренних лучах солнца. Далеко позади остался родовой замок. На горизонте показались всадники, во весь опор скачущие к крепости. Девушка бросила взгляд на растение, и, улыбнувшись ему, подняла большие голубые глаза к небу. Глаза, которые не умели плакать, они просто смотрели, не мигая.
Всего лишь сон
Ад ударил, как всегда, неожиданно и неотвратимо. Яростные протуберанцы пламени, ослепительные огни, безумство красок цвета крови… Вспышки далёких звёзд — порождающие ужас в душе. Мой взгляд был обращён вдаль, туда, где рождались в огненной купели обезумевшие существа, не имеющие определённой формы. Создания, призванные внушать лишь ужас и омерзение. Вокруг расстилалась обгоревшая земля, кое-где изрезанная трещинами, словно шрамами на теле. Оттуда и вырывались отблески огней. Холмы вдалеке напоминали курганы, сложенные в память о мириадах душ, нашедших здесь страшную вечность и забвение. О тех, мучить кого устал даже Ад.
Глаза опалила жгучая боль, заставляя зажмуриться и закричать, прижать руки к выжженным глазницам. Моё тело корчилось в муках, уподобляясь безумному танцу, который устроили в мою честь адские твари. Упав на колени и подняв вверх голову, я зашептал молитву, пытаясь найти спасение в словах, обращённых к Господу. Но Он меня не услышал.
Хохот, раздавшийся рядом, ужасал своим пренебрежением к человеку, явившемуся сюда, в Ад. Я с трудом разлепил окровавленные веки, пытаясь рассмотреть создание, обратившее на меня внимание. Его окружали шлейфы огня, алый плащ развевался за спиной. Взгляд пронзал душу насквозь. Жажда, страсть обладания миром, читалась в глазах похожих на отблески бездны, не имеющей начала, но ждущей неминуемого конца.
— Человек?! —
могучий голос опрокинул меня на спину. Ярость ветра и жар огня, давящая тяжесть земли и неотвратимость водоворота — в нём было всё. — Всего лишь человек, а я ждал бога.Разочарование и скука появились в голосе. Я попытался приподняться, опершись на локоть. Мне это удалось, и я ещё раз взглянул на существо.
— Ты не похож на Данте, который бывал у меня. Кто ты?! — душа выворачивалась наизнанку, корчась в муках, причиняя нестерпимую боль. — Давно игрушки не приходили ко мне по своей воле, — слова набатом бьют по голове, сдавливая виски.
Я опять кричу во всю силу лёгких, изо рта вырываются брызги крови. Мозг пульсирует, словно пытается вырваться из плена черепа.
— Мне понятен твой ужас, души часто кричат при виде меня.
— Что…со мной? — я выдавливаю слова, выталкиваю их наружу вместе с кровью. — Кто…ты?
Меня вновь оглушают раскаты хохота, рвущие струны сознания в клочья. Далеко впереди, за спиной существа, взлетает вверх язык пламени, ядовито-красная земля содрогается в мучениях.
— Неисповедимы пути Господа, — создание трясётся от смеха, — вот ты и прошёл путём Данте. Я рад приветствовать тебя в Аду, в его девятом круге!
Широкий жест руки, перевитой алыми жилами, охватил все окрестности. Словно по приказу из всех трещин в земле полезли твари. Одни были огромны, другие малы, но всех объединяло отличие от рода человеческого. Демоны окружили меня, и шёпот их становился всё громче и отчётливее.
— Ты видишь детей моих, созданий мрака и огненной купели. Разве заслужили они участь, которую дал нам Отец? Я вёл когорты ангелов, был проводником слова Его. Не всё нравилось мне в делах, которые мы вершили. Я дал человеку волю, научил его жить, любить и страдать. Да, поднял восстание против сил престольных, против своих братьев и Отца. Но разве не имел я права на это? Ведь свободой воли наградил меня Он сам… — долгое молчание. Замерли даже демоны, собравшиеся кругом. В голосе существа не было боли, не было отчаянья, слова были мертвы. Тишина давила на сознание, казалось, утихло и пламя, которое плясало в адском костре, подпитывающем эту землю. — Вот я и воспользовался этой свободой. Победить не удалось, но я обрёл царство, где стал владыкой. Меня забавляет смотреть на Землю и следить за вашими муками. Но вечность — это тоже не подарок, скука тому виной. Порой меня радуют решения Отца или его причуды.
Горящий огнём взгляд остановился на мне, и в грудь упёрся указательный палец с длинным когтём на конце. Существо наблюдало за моей реакцией.
— Вот такие причуды, вроде тебя. Отец иногда дарует мне новые игрушки, я радуюсь этому обстоятельству, — торжественно блестят глаза. — Совсем забыл представиться, Люцифер.
Паника уже металась в моей голове. Осознание, что это лишь сон, стремительно кануло в бесконечность, когда передо мной предстало это существо. Глупо было думать о нём иначе, но человеческое сознание не совершенно и постоянно пытается цепляться за образы, отвергая худший возможный результат. Единственное, что ещё грело душу — это мысль, что я просто сплю, и это дурацкий сон.
— Да, ты спишь, но это не помешает мне поиграть с тобой. Чтобы всё было согласно договору, давай спросим на то разрешения Отца, — Люцифер замер на мгновение, потом взвился высоко под кровавые небеса. Голос, раздавшийся в Аду, был подобен рёву ста тысяч ураганов. — Я забираю у тебя ещё одно детище, Отец. Ты можешь мне помешать, вступиться за него… Или отдать в мою вечную власть.
Я с надеждой посмотрел вверх, каждый миг ожидая спасения. Вера стучалась в сердце. Медленно падали секунды, словно огромные часы, били в моей голове, отсчитывая время. Тик-так. Ещё одно биение — и Бог придёт за мной, ведь я не грешник. Да, нарушал заповеди, но исправно молил Творца о прощении. Вот ещё секунда — и я буду спасён! Тик-так. Кровь приливает в мозг. Глаза уже ничего не видят, голова кружится. Над равниной Ада раздаётся многоголосый вопль, переходящий в надрывный визг, ломающий последние остатки воли и пригибающий к проклятой земле.