Злобный рыцарь

– Что-то мне от них не по се...
– Денисов осекся, широко раскрыв глаза на очередную встречную прохожую. Прохожая была молодой и очень симпатичной, но не это привлекло его внимание. На плече у идущей девушки помещался круглый ком сизой шерсти размером с хороший арбуз. Ком выглядел очень грязным. В самом центре кома непрерывно открывался и закрывался черногубый рот с огромными квадратными зубами, отдаленно напоминающий человеческий. Чуть выше рта часто моргали близко посаженные глаза. Носа, если он и был, Костя не разглядел. Накрепко вцепившись в девичье плечо когтистыми птичьими лапами, едва-едва заметными среди шерсти, ком безостановочно поворачивался то в одну, то в другую сторону, злобно глядя на прохожих, и то и дело принимался размахивать большими четырехпалыми ладонями, которые торчали прямо из кома и казались начисто лишенными запястий. Ладони делали смешные прогоняющие жесты, словно нелепое существо пыталось избавиться от неких невидимых надоедливых насекомых.

– Кшы-кшы-кшы!
– говорило существо, злобно тараща блестящие глазки.
– Кшы-кшы-кшы!

Рыжеволосый хранитель, шедший на шаг впереди своего флинта, время от времени поглядывал на существо с унылой досадой, теребя в руках обломок широкой доски, но никаких действий не предпринимал.

Когда девушка миновала всех прохожих, существо замолчало, опустив ладони, и нахохлилось, отчего стало выглядеть очень важным. Вскоре девушка разминулась с пожилой женщиной, тащившей огромную сумку, потом с Аней, к этому моменту слегка обогнавшей отпрыска Георгия, но существо не пошевелилось. Когда же до идущего Никиты-флинта осталось метра три, шерстяной ком ожил и вновь принялся отмахиваться ладошками.

– Кшы-кшы-кшы! Кшы-кшы-кшы!

– Господи, - потрясенно сказал Костя, - это чего такое?

– Это, Костя, такая хрень, что не дай бог... И чего этот олух так ее запустил?! Смотри внимательно - ты ведь хранишь девчонку, а чаще именно у них такие штуки и заводятся! Тут главное не прозевать - сразу избавляться, а то потом черта с два сдернешь! Видал, какая уже выросла?!

– То, что это хрень, я и сам вижу, ты скажи, что это такое?!
– они миновали девушку, и теперь Костя вновь был вынужден идти задом-наперед, не в силах отвести глаз от лохматого создания, которое, развернувшись, продолжало отгонять невидимых мух.

– Кшы-кшы-кшы! Кшы-кшы-кшы!

– Это, сынок, то, что некоторые люди, в основном гадалки, называют венцом безбрачия. Отгоняет от носителя интерес. Пожелал кто-то, видать, девчонке, сглазил, вот и получилось такое.

– Венец...
– потрясенно сказал Денисов.
– Не больно-то похоже на венец! А чего он ее не сгонит?

– Они опасные, запросто могут руку оттяпать. А могут и флинту здоровье подпортить, если их гнать. Тут сноровка нужна... М-да, здоровая вымахала, таких не каждый день увидишь!

– Жалко, девка-то ничего... Лучше б меня к такой приставили.

– За своей смотри!
– отрезал наставник.
– Отвернись! Пока будешь глазеть, твоего флинта кто-нибудь ухайдакает - и привет! Сам видишь, насколько здесь опасно! А таких штук, как увидишь, сшибай еще в полете!.. Эй ты, придурок!

Рыжий хранитель обернулся, хмуро поинтересовавшись:

– Кто, я?

– Ну, раз обернулся, то ты. Ты чего кшуху у своего флинта так запустил?!

– С тобой, блин, забыл посоветоваться!
– огрызнулся рыжий.
– Их, между прочим, три было изначально! Так что чешите своей дорогой и не мешайте работать!

– Три!
– Георгий, присвистнув, кивнул Косте.
– Да эта девочка кого-то крепко разозлила!.. Я, вообще, самое большее как-то пять видел на одной красотке. Хранительница ее пыталась их снять, так они ее...
– Георгий издал чавкающий звук.
– Опасные твари! Хотя и не самые опасные.

– А какие самые опасные?
– спросил Костя, начиная уже ощущать полнейшую безысходность.

– Смертные проклятия, конечно же. Морты называются. Еще увидишь. Повезет - твоей не достанется такого. Кшухи по сравнению с ними - так, таракашки.

– Елки-палки!
– Костя озадаченно почесал затылок скалкой.
– В веселеньком же мире я, оказывается, жил! Кшухи, мрачняги, морты, гнусники... И что ж, и по мне такие штуки могли ползать?!

– За флинтом своим следи, хорош глазеть!

Костя повернулся и сердито посмотрел на рыжий пуховик.

– На моей и без кшухи никто не оженится. Ну страшна!
– он зашагал быстрее и, нагнав свою персону, гаркнул ей в ухо: - Ты страшная! Страааашная!..

Георгий, устремившись за разошедшимся учеником, тут же влепил ему подзатыльник, предусмотрительно ловко отскочив, когда озлившийся аколит попытался дать ему сдачи, замахнувшись скалкой.

– Не надо на меня руками махать! Головой-то думай, или ты вообще не слушал, что я тебе говорил?! Как только начнет она твои эмоции ощущать, так ты своего флинта можешь и до самоубийства довести, проделывая подобное! Тыщу раз такое было. Учти - не станешь испытывать к своему флинту хоть чуток симпатии - хрен ты его защитишь!.. Гляди в оба, мы к переходу приближаемся!

– Да как мне к такому симпатию испытывать?!
– буркнул Денисов.
– Видел бы ты всех моих девчонок - сплошь модели...

– Модели чего?
– хмыкнул Георгий.
– По мордочке, значит, выбирал только, да? А многие из них по тебе горевали, как ты представился?.. Ну да, я же был на твоих похоронах...

– Чего ты прицепился к моим похоронам?!
– вскипел Костя, брезгливо оглядел невозмутимо шагающую вперед персону, после чего обошел Лемешеву с другой стороны и снова наклонился к ее уху: - Выпрямись! Что ты горбишься, как старая бабка?! Аня, похудеееей!!!

– Ведешь себя, как пятиклассник!
– удрученно махнул рукой Георгий. Костя, игнорируя наставнические укоры, потряс ладонью перед лицом своего флинта, потом попытался выбить недокуренную сигарету из лемешевских пальцев, и проходившая мимо коротко остриженная хранительница сделала ему замечание:

– Молодой человек, как вам не стыдно?!

– Девушка, - сказал Костя, тут же теряя интерес к своему флинту, ибо хранительница была молода и очень хороша собой, - найдете полчасика в своем графике, и я подробно объясню вам, как мне не стыдно!

Хранительница покачала головой и вдруг узнавающе прищурилась.

– А ты не Костик ли Денисов? Ну конечно, Костик! А-класс, тридцать восьмая школа! Вот уж шалопай был, никакого слада... весь дневник замечаниями исписывала! Хотя при этом учился удивительно хорошо. Может сейчас признаешься, что это ты Лене Багриной воды в ранец налил?! Я ведь знаю, что это ты!..

– Инна Петровна?..
– ошарашено пролепетал Костя, врастая в асфальт. Хранительница, в лице которой теперь без труда угадывались черты его первой учительницы, улыбнулась ему приветливо и не без сочувствия. Инна Петровна, ее черные цепкие глаза, ее мягкий, уже совершенно забытый голос, и даже все те же аляповатые серьги, похожие на маленькие люстры - они, тогда совсем мелюзга, все время посмеивались над этими серьгами. Она еще преподавала, когда Денисов закончил школу, и больше он ее не видел и ничего о ней не слышал. Да и не стремился - ни встречи выпускников, ни бывшие учителя Костю не интересовали.
– А вы... Значит вы...