Злодейка в быту

Артефакт?

Книга?

Некое сокровище?

Нет смысла гадать, а Шаоян, поганец, пользуясь тем, что я не могу спорить с ним сейчас, лишь раздразнил любопытство и замолчал. Хотя я стараюсь изображать равнодушие, он не верит и посмеивается. Его шепот над самым ухом, слишком близко.

Ничего, наступит время, когда я буду веселиться за счет Шаояна.

Я огибаю один из павильонов переднего двора, выхожу к воротам.

— Юная госпожа уже уходит? — спрашивает слуга. Я понимаю его удивление. По правилам меня должны сопровождать и провожать. Ни гости, ни дочери поместья не бродят в одиночку. Он не уверен, должен ли он меня выпускать.

Все же задерживать меня он не решается и открывает калитку.

К себе я возвращаюсь точно так же — на мече.

Я ощущаю теплые ладони на своей талии и щекотное дыхание у затылка.

— Госпожа, вы не спросите, что я обнаружил?

— Я спрошу, зачем ты привлек внимание. — Удерживать равновесие и одновременно поддерживать непринужденную беседу довольно сложно.

— Признаться, я не умею деликатно взламывать. Поэтому я снес печати грубой силой. Шум был неизбежен, а прийти ночью я не смогу, ведь я буду охранять ваш сон, госпожа.

— Зачем же ты это сделал, Шаоян? Зачем сорвал печать? — Не думаю, что хоть что-то взял.

— Вы действительно не знаете?

— Нет.

— Небесный запрет, — хмыкает Шаоян.

Я едва не падаю с меча. Если бы не поддержка демона, я бы кувыркнулась. Утвердившись на ногах, я даже пытаюсь обернуться, чтобы посмотреть Шаояну в глаза, убедиться, что он шутит. Очень зло и недопустимо.

Великий император Фэн Ю, основавший империю, под страхом истребления девяти поколений запретил на ее территории некоторые демонические артефакты. Изначально перечень был довольно коротким, но на протяжении веков императоры вносили в Небесный запрет новые и новые пункты.

Но при чем здесь дядя?

Не может быть! Никто не будет рисковать всем кланом. Или?..

Глава 27

Заполучив артефакт, дядя отказался его уничтожить? На самом деле это объясняет и причину ссоры, и причину переезда в самую глухую провинцию. Неясным остается лишь одно: почему отец не настоял и не уничтожил артефакт? Как старший в семье он имел на это полное право…

И вообще, какой смысл ради артефакта жертвовать хорошей жизнью? Дядя отказался от карьеры, от столицы, лишил дочерей шанса удачно выйти замуж, а сына — перспектив устроиться.

— Что там, Шаоян? — хрипло спрашиваю я, еще на что-то надеясь.

— Не смею вас огорчать, госпожа.

Поганец!

— Говори уже.

— Ваш дядя, — Шаоян выдерживает театральную паузу, — хранит у себя впечатляющую коллекцию растений нашего, Нижнего, мира. Плотоядная лиана, игольчатый бамбук и даже плачущий лотос отнюдь не самые ценные экземпляры его коллекции. Как вам такое, госпожа?

Звучит… погано.

Растения, впитавшие искаженную ци, используются для изготовления ядов и темных пилюль. Дай такую заклинателю, и его энергетические каналы будут повреждены, аура — отравлена. Если хочешь помешать кому-то продвинуться на пути самосовершенствования, лучше метода не придумать.

Но какой смысл просто так хранить алхимические ингредиенты?

Где пилюли или яды?

Одно радует:

— Хотя темная алхимия вне закона уже больше четырех веков, ни игольчатый бамбук, ни плачущий лотос, ни другие растения Нижнего мира в Небесный запрет не включены, Шаоян.

Это не то преступление, за которое истребляют девять поколений.

Храня коллекцию, дядя рискует только своей головой. И благополучием семьи. Если история с коллекцией выплывет наружу, репутация рода Тан будет разрушена, отец наверняка лишится должности, а поместье и состояние, вероятно, тоже будут утрачены, как и право оставаться в столице.

Шаоян усмехается:

— Я знаю, госпожа.

— Так зачем пугал? Забавлялся?

— Я не смею, госпожа! Я лишь пытался сказать, что, испуская эманации ша-ци, растения Нижнего мира влияют на энергетику места и кто-то не такой внимательный, как я, решит, что именно растения являются тем запретным сокровищем, которое хранит ваш дядя. Но на самом деле внутри тайника устроен еще один тайник, и вот в нем… потерянная легенда, моя госпожа.

Тайник в тайнике?

Похоже на правду.

— Конкретнее, Шаоян.

— О, — усмехается он. — Корона владыки Срединного домена, госпожа. Осторожнее, госпожа, не упадите.

Предостережение звучит как угроза, приправленная издевкой. Совершенно точно, Шаоян беспокоится не о том, что я упаду, хотя я действительно едва стою. Колени предательски дрожат, а воображение рисует, как в провинцию врывается боевой отряд демонов и оставляет после себя выжженное пепелище.

Даже далекие от политики люди слышали историю о вероломном убийстве владыки Срединного домена. История запутанная, мрачная, и концов, наверное, уже не найти. Демоны обвиняют заклинателей, заклинатели — демонов. Факт в том, что корона пропала, и наследники остались без коронации, а следовательно, и без трона, погрязли в борьбе за территории…

Я понимаю, почему отец не уничтожил корону: едва ли это возможно усилиями простых смертных. Возможно, старейшины небожителей…

Не о том думаю.

Шаоян, по-прежнему невидимый, помогает мне спуститься на землю, поддерживая под руку, ведет на передний двор, и, лишь когда мы оказываемся скрыты от чужих глаз, он позволяет теням обтечь его силуэт и появляется во всей своей красе.

Я оборачиваюсь, твердо встречаю его взгляд.

Во мне как будто что-то надламывается.

На долю мгновения возвращается ощущение расщепленности, раздвоенности. Одна часть меня видит в демоне врага и угрозу, а другая часть меня перестает видеть в Шаояне демона. Черный, как антрацит, глаза красивые, цвета утреннего солнца, идеально сложенный — красавец. Не зануда, отличный воин, умеет быть галантным, а еще с ним точно не скучно.

Мотнув головой, я стряхиваю наваждение.

— Реликвии демонов действительно есть в Небесном запрете.

— Видите, госпожа, я не смел вас запугивать. — И скалится самодовольно.

Сколько бы он ни называл меня госпожой, а себя слугой, он чувствует себя хозяином положения.

— Я…

— Я закончу начатое, госпожа, — перебивает Шаоян, и от его ладоней во все стороны стремительно расползаются клубы черного дыма.

Вокруг закручиваются потоки ша-ци, и на несколько секунд передний двор заполняет кромешный мрак, то тут, то там подсвечиваемый багряными всполохами. Искаженной силы столько, что воздух кажется вязким, дышать становится трудно. Мне начинает казаться, что я тону. Ощущение смутно похоже на то, которое последовало после падения в трансформаторную будку. Тогда моя душа тоже падала во тьму, но вернулась. Сейчас мрак тоже рассеивается, и я оглядываюсь.

Я думала, Шаоян призывает слуг или чудовищ, чтобы забрать корону, но он всего лишь преобразил передний двор.

— Из какого ты домена, Шаоян? — Возможно, ему нет дела до короны?

— Из Срединного, госпожа. Вызвав меня, вы пригласили в свой дом катастрофу, не так ли?

— Ха…

Печать все еще связывает меня с демоном, он все еще заботится обо мне, если архитектурные изменения в павильоне можно назвать заботой. В конце концов, Шаоян не напал на меня.

Возможно, я тешу себя иллюзиями.