Зловещий миттельшпиль
Шрифт:
Родителей его, скорее всего, уже нет в живых.
— За мною следуй, Александр, сын Сергея, — призвал я его. — И не вздумай даже отставать.
И вновь обратно по Большому проспекту. Хотел сходить на территории Бригады, узнать, чем дышат, как живут, но вот опять меня попытались гопнуть на не таком уж большом Васильевском острове. И кто? Какой-то пацан. Эх...
/1 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/
Прошли через охренительных юмористов на первой линии, где сдавался с наряда тот самый Петруха, которому ещё не надоело
— Это ещё кто такой?! — сходу спросил майор Краснодубов, стоящий у урны и курящий.
— Это не красноармеец, — усмехнулся я. — Нашёл тут хулигана, пытался меня ограбить, но потерпел неудачу.
— Буду больше не, — донеслось от Александра.
— Беспризорник он, похоже, — вздохнул я. — Надо перевоспитывать, учить светлому, доброму...
— Научим, перевоспитаем, — майор хмурым взглядом оглядел Михалёва с ног до головы. — Так ты из-за него вернулся?
— Не бросать же? — развёл я руками. — Он из суперов, поэтому требуется особый подход. Может призывать какое-то рогато-шипастое существо, весящее килограмм пятьдесят, очень агрессивное. Как там бабуля моя? Ещё не доконал её груз ответственности?
— У неё и спроси, — отрезал Евгений Игоревич, а затем глянул в сторону своих подчинённых. — Сержант Кожабеков! Мальца сопроводить в казарму, выделить койко-место, принять на довольствие.
— Есть, товарищ майор! — козырнул боец с лёгким среднеазиатским акцентом.
Краснодубов достал вторую сигарету из пачки и вновь закурил. Я решил, что перекурю разок и пойду по-новой. Надо узнать хоть что-то... А ещё надо пожертвовать кого-то из бригадников Стикс или Аиду. А лучше «и».
— За этого ни на кого не рассчитывай, — произнёс Евгений Игоревич.
— Да я и не рассчитывал, — подкуриваю я сигарету от протянутой спички. — Просто жалко стало пацана.
— У меня отец, в Гражданскую, — прикрыл глаза майор и сделал затяжку, — казачка одного пожалел. Рассказывал, что малой совсем тот был, лет шестнадцати, а у него мы подрастаем. И сердце дрогнуло у отца, рука не поднялась. Отпустил. А потом ему этого казачка пришлось в конной сече зарубить. Казачок, как оказалось, оклемался, заматерел, озлобился... Иногда без жалости колоть надо, понимаешь?
/1 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Большой проспект Васильевского острова/
Наверное, время у них другое было...
Уже второй час иду, а этот разговор с Краснодубовым всё не лезет из головы.
Нет, то, что пацана фактически его отец зарубил — это, в тех реалиях, нормально, потому что шла самая жестокая из всех возможных войн — гражданская. Взял оружие в руки, сел на коня, готов убивать — будь готов умереть.
Озадачивает меня то, что мой отец редко рассказывал мне поучительные истории. Это ведь ценный урок, который майор извлёк и проникся им: отец пожалел казачонка, тот выжил, продолжил убивать красноармейцев, надо было не жалеть, колоть на месте — это война, люди будут умирать, жалей не жалей. Жестоко, но прагматично.
Мне же отец тоже рассказывал иногда, изредка, истории из жизни, но там больше о бизнесе, как его прокинуть пытались подрядчики, как он на охоту с друзьями съездил, как госкорпорация ввела новые стандарты, что создало им кучу
проблем, потому что тогда думали, что как сейчас будет всегда — наверное, ценные уроки каждое поколение даёт в духе своего времени, в своей актуальности. Дед ему, наверное, другие истории рассказывал...Как они там? Где они там? Аид сказал однозначно: их нет нигде. Не в этом мире. Что это может значить? Беспокоит меня это, ох, беспокоит.
Дохожу по Большому до 1-й линии, тут рядом дворец Меншикова, а также гаражи, где спрятан злополучный автоматический миномёт, из-за которого погиб Илюха. Скриплю зубами, поворачиваю налево и иду к гаражам.
Тут всё спокойно, только группа мертвецов в двадцать с лишним голов движется куда-то. Моя клиентура.
Маску не надеваю, ибо надо развиваться самому. Извлекаю палаш и решительно иду к мертвецам, заметившим меня и пошедшим навстречу.
Этим всё равно, что за враг, насколько опасен, они не сдаются, не просят пощады — я даже не уверен, что у них сохранились остатки мыслительного процесса в гниющих головушках, чтобы быть способными на эмоции. Тупые создания, побеждающие лишь беззащитных и малочисленных...
По мере приближения к тихо хрипящим мертвецам, разевающим рты и тянущим ко мне свои руки, уверенности в своих действиях у меня несколько поубавилось. Ссыкливые мыслишки умоляли меня надеть какую-нибудь из масок, одна из таких мыслей убедительно обосновывала необходимость развития Ахилла или Наполеона, предлагая отложить собственное развитие на «как-нибудь потом». Разумно, если смотреть с точки зрения безопасности, но глупо, если смотреть на перспективу дальнейшего выживания. Поэтому надо сжать яйца в кулак, перехватить палаш поудобнее и начать рубить, думая при этом головой, а не задницей.
Кое-что я помню из воспоминаний Наполеона, кое-что из памяти Тесея — тело моё точно имеет обретённые рефлексы настоящих фехтовальщиков и воинов...
Последние мысли вселили в меня некоторую степень уверенности, поэтому самого ближнего зомби я рубанул решительно, с размахом. Правда, палаш застрял в шее надёжно убитой твари, поэтому мне пришлось пинать зомби в грудь и резко отступать.
Один из мертвецов ускорился, как это иногда с ними бывает, поэтому я слегка растерялся и всё, что успел сделать — выставить палаш перед собой. Лезвие вошло в грудь зомби, а затем я догадался вытащить из кобуры левый обрез и разрядить один из его стволов прямо в морду зомби.
Снова отступаю подальше, палаш издаёт инфразвуковой импульс, который пробирает меня, а зомби заставляет замедлиться.
Стреляю по ним из второго ствола обреза, дробь убивает двоих, помещаю обрез в кобуру и достаю второй.
Правый обрез от ТОЗ-34 разряжаю куда-то в толпу, а затем разворачиваюсь и бегу, поместив палаш не в ножны, а в петлю рядом с ними — если сунуть в ножны окровавленное оружие, то кровь прилипнет к их стенкам и потом будет гнить, причиняя непередаваемые ощущения ароматов из линейки парфюма от Франсуа Коти...
Тороплюсь, поэтому роняю один патрон с красной гильзой. Оглядываюсь — мертвецы метрах в семи от меня. Преломляю обрез, с дымком вылетают отстрелянные гильзы, заменяю их на новые, помещаю оружие в кобуру, достаю левый обрез — повторяю процедуру. Четыре выстрела есть, патронов ещё дохрена, поэтому не буду обострять ситуацию и вступать в ближний бой. Что это я, действительно? Можно ведь перестрелять их, хотя бы половину, а остальных потом хоть в нарезку нашинковать...
Всё-таки, это только персонажам в кино удобно с двумя обрезами, в жизни же нужна третья рука, чтобы быстро их перезарядить.