Зловредный старец
Шрифт:
При осмотре погорелого домика Лесвик сначала обнаружил двух жмуров-витязей, а затем и свежеперезакопанного Атуна. Просто поразительные навыки проведения осмотра показал – благо, заранее знал где искать. Ну и ничем для окружающих удивительным не оказалось то обстоятельство, что награда от Штарпена нашла героя без промедления – ты обнаружил, ты и распутывай дело.
Танак из Белого Яблока, кстати сказать, покойников в доме Тара Мошны с покушением на меня вообще никак не сопоставил, и топил за попытку мстительных асинов укантропопить мое величество за отказ от сотрудничества.
Нет, на самом деле гипотеза вполне обоснованная: покуда в отдельно взятой Ашшории именно Лисапет – двигатель прогресса и колонизации Большой Степи, – совершенно очевидно, что воевать он с Парсудой не
В сложившейся ситуации вполне логично несговорчивого царя замочить и, покуда наследник еще неполнолетний, договориться с регентом о совместном гешефте. Парсуда – страна богатая, награбить много можно, особенно если ты грабеж и возглавляешь.
Кто же станет регентом? Логично предположить, что ближайший взрослый родственник действующего монарха – Скалапет Ливариади. А если хорошо подумать, так он вполне может сделаться и царем вместо Асира – двоюродный брат и внучатый племянник, это степень родства примерно равная, лютой доброжелательностью к владетельным он, в отличие от Валиссы (которая по достижении сыном совершенных лет влиять на него не перестанет – мать все же), не питает, к тому же уже взрослый и имеющий наследников муж, что с точки зрения устойчивости династии сплошной бонус.
Конечно, пока никаких доказательств того, что Скалапет против меня злоумышлял и с Торисом Карториксом сговорился мое величество со свету сжить, покуда нет, но если подумать, то он активно ведет торговлю железом с Асинией, а, значит, имеет совместные с Советом Первейших интересы, да и в мое полное безоговорочное прощение его семейства за участие в насильном заплетении в монахи мог и не поверить. По крайней мере, ни один здравомыслящий человек в Ашшории в это не верит до сих пор.
С Тонаем Старым, главой партии подписантов условий моего воцарения, князь, кстати, тоже во вполне добрых отношениях – а, значит, и с остальными отпраздновавшими литовский праздник Обломайтис князьями. В том числе и министром финансов…
– Ну, знаешь ли, ты Триуру вообще родня. – прервал я фантазии разошедшегося «Верника». – Так Солнце знает до чего договориться можно. Но версию ты все же проверь.
Князь Белого Яблока взял под козырек и ринулся расследовать возможный заговор, а Лесвик, меж тем провел опрос соседей купца Мошны, членов семей этих соседей, слуг, прихлебателей, прихлебателей прихлебателей, а также нескольких попавшихся при расследовании мутных типчиков, неизвестно что в Верхнем городе делавших, и выяснил следующее: витязь, именовавший себя Фархад из Тампуранка, обосновался в доме Тара через пару дней после прибытия в Аарту асинского посла. На улице появлялся редко, на вопросы соседей – не лично ими заданные, разумеется, как можно-с, а через доверенных слуг, отвечал, что Атуну-де надобно покинуть столицу, проведать приболевшую сестру, а дабы с домом хозяина за время отсутствия ключника ничего не случилось, тот нанял особняку охрану – этого самого Фархада, ну и еще несколько витязей, что ходят под его рукой и прибудут на днях.
И сам «начальник охраны», и вскорости появившиеся злодеи, вели себя тихо, соседскую дворню не задирали, не шумели, даже не водили на место службы продажных девок, причем сам Фархад был с окружающими неизменно вежлив и, выражаясь казенным языком моего родного мира, «по месту жительства характеризовался положительно». Какой интерес за таким наблюдать и что-то там про него обсуждать? Ровным счетом никакого.
При том, правда, выяснилось, что у Фархада имелся еще и слуга – мои недоубийцы это обстоятельство тоже упоминали, – но сказать о нем что-то конкретное опрошенные затруднялись, ибо был он не особо разговорчив, а, если говорить прямо – глухонемой.
Оный Герасим ведал закупками провизии на рынке, приготовлением жратвы на весь засевший в доме кагал, уборкой двора от листвы и прочей дряни, а более нигде не отсвечивал и особых примет не имел. Соответственно никто не мог сказать, откуда он такой красивый взялся и, главное, куда теперь делся.
Оставалась одна единственная зацепка – тот самый Гаврош, что примчался к Фархаду с благой вестью о том, что цель возникла
в пределе досягаемости, да только где ж его искать? Витязи-разбойнички, даже после применения к ним специальных средств, ничего путного о нем не поведали. Ну мальчишка, лет так шести наверное. Грязный. Всклокоченный. В рванине. Да кому он нужен был, запоминать-то его?Следствие по делу о моем убийстве, казалось бы, зашло в тупик – причем уже второй раз. И вот тут, внезапно, на помощь следствию ринулся финансовый капитал. К князю Штарпену явилась депутация купцов, возглавляемая Вартугеном Пузо, и потребовала (sic!) от него отчета о расследовании. Хефе-башкент аж ох… впал в некоторую прострацию от подобной наглости.
Моего свата можно понять. Оно конечно, Тара Мошна ему прямой конкурент и вовсе даже недруг, так что сам факт пожара у того в доме Пузо мог только порадовать – жаль, что до угольков не сгорел. Это с одной стороны. А с другой, если столь уважаемый человек вот так вот, запросто, может подвергнуться вторжению в его же собственный дом, да не абы где, а в самом Верхнем городе столицы… Так это ж к любому так вломиться могут, получается! И с этим надо что-то делать, так что если уважаемый князь Когтистых Свиней соизволит поделиться с купечеством результатами расследования, то гильдия сама займется поисками негодяя, учинившего взлом дома Тара с смертоубийством ключника, и даже избавит царское правосудие от заботы по его осуждению, да и его подручных тоже.
В иной ситуации Штарпен, надо полагать, с удовольствием бы согласился с предложением, но поскольку был посвящен в особенности дела (о которых, разумеется, распространяться не мог), то лишь сокрушенно покачал головой, и сообщил членам депутации, что они, таки да, совершенно правы, это друджи знают что и сплошное безобразие, а потому царь, даже несмотря на то, что сам днем ранее подвергся нападению заговорщиков, взял расследование под личный контроль, так что князю, как градоначальнику Аарты, надо расшибиться в лепешку, но поймать преступников самому. Впрочем, добавил хефе-башкент, поскольку возмущение богатейших и достойнейших людей в блистательной столице ему совершенно понятно, то и отказать им в праве поучаствовать в поисках он никак не может – но лишь при условии полного доступа к найденной досточтимыми купцами информации занимающегося расследованием витязя Лесвика. Каковой, между прочим, старший брат царского стремянного, и все, наверняка, понимают – такие люди просто так в городском гарнизоне не служат. Так что при согласии на содействие…
Согласие на содействие было получено моментально, после чего на допрос к братцу Тумила, в течении буквально пары дней, притащили всех немых, глухих и просто косноязычных слуг в Аарте и ее ближайших окрестностях. Причем сделали это их же собственные наниматели.
Увы, никто из задержанных в качестве помощника Фархада из Неизвестно Откуда опознан не был и следствие по делу собралось зайти в тупик уже в третий раз.
Как бы не так!
Стоило приунывшим было купцам услышать про то, что в день, предшествовавший пожару, в дом Мошны заглядывал некий грязный и оборванный малец, городские богатеи очень вежливо уточнили, как давно уважаемый сын Камила перевелся из Нижнего города в Верхний, и, ну не то что его на смех подняли, но изрядно попеняли.
«Храбрейший, ну здесь же живут исключительно уважаемые люди. Да как такое представить можно, чтобы у нас хотя бы помощник конюха или кухонный мальчишка в таком виде обитал? Это же какой будет ущерб репутации! Грязный и оборванный, это либо помощник трубочиста, а, поскольку сейчас лето, такое маловероятно, либо же старьевщика. Ибо обычного нищего побродяжку в Верхний город ваши же одноусые через ворота не пропустят» – таков был смысл их речи.
И вот тут-то выяснилось, что сразу после появления в городе Фархада, оный злоумышленник со всеми без исключения старьевщиками сумел договориться о том, что за малую мзду те, в любой момент предоставят своего помощника для доставки известия ему, Фархаду из (на сей раз) Шехамалала, от его слуги. Который, кстати, оказался такой же немой, как Штарпен – дистрофик. И, между прочим, ни разу не бедный, поскольку был замечен как-то выходящим из заведения госпожи Гавхар.