Злой король

— Ты не прав, — говорю я.

Он улыбается.

— Лгунья.

— Даже если бы мне это и понравилось, — говорю я, — это должно закончиться.

Кажется, он раздумывает о том, насколько я серьёзна и на что способна. Уверена, что он видит всего лишь девушку, которую привёл домой, которую поцеловал и обманул. Он задаётся вопросом, наверняка уже не в первый раз, почему я стала сенешалем, как мне удалось достать корону Эльфхейма, чтобы организовать коронацию, чтобы мой младший брат одел её на голову Кардана.

— Последнее из этого, — говорю я, — Ты будешь предан Тарин. Если она не опозорится с тобой или ты не опозоришь её, как только женишься на ней, больше не будет никаких претензий.

Он смотрит на меня безучастно.

— Ты обвиняешь меня в том, что я не забочусь о твоей сестре? — спрашивает он.

— Если бы я действительно думала, что ты не заботишься о Тарин, этого разговора не было бы.

Он глубоко вздыхает.

— Потому что ты бы убила меня?

— Если ты будешь играть с Тарин, Мадок убьёт тебя; я даже не получу такой шанс.

Я кладу нож в ножны и направляюсь к двери.

— Ваша забавная семья может быть удивлена, обнаружив, что не всё в мире решается убийством, — окликает меня Локк.

— Мы действительно были бы удивлены, если бы так было, — ответила я.

Злой Король. Глава 17.

За те пять месяцев, что ушли Виви и Оук, я посетила мир смертных только дважды. Один раз, чтобы помочь им обустроить квартиру, а второй раз для винной вечеринки, которую Хизер устроила на день рождения Виви. В это время мы с Тарин неловко сидели на краю дивана, ели сыр с маслянистыми оливками, получая маленькие глотки Шираза от студенток, потому что мы были «слишком молоды, чтобы законно пить». Всю ночь я нервничала, не понимая, что происходит в мое отсутствие.

Мадок послал Виви подарок, и Тарин добросовестно перенесла его через море — золотое блюдо с солью, которое никогда не опустошалось. Переверните его, и оно снова наполняется. Я подумала, что этот подарок заставит девушку нервничать, но Хизер только рассмеялась, как будто это была какая-то новинка с трюковым дном.

Она не верила в магию.

Кто знает, как Хизер отреагирует на свадьбу Тарин. Я надеялась, что Вивьен предупредила ее хотя бы о том, что должно произойти. В противном случае, новости о том, что русалки реальны, должны были прийти вместе с новостями о том, что русалки хотят нас поймать. Я не думала, что «все сразу» было идеальным способом услышать любую из этих новостей.

После полуночи мы с Тараканом отправляемся через море на лодке, сделанной из речного камыша и дыхания. Мы перевозим груз — смертных, которые прокладывали туннели в новых комнатах во Дворе Теней. Взятые из своих постелей сразу после заката, они будут возвращены незадолго до рассвета. Когда они проснутся, они найдут золотые монеты, разбросанные в их простынях и заполняющие их карманы. Не волшебное золото, которое исчезает, как одуванчики на ветру, и оставляет после себя листья и камни, а настоящее золото — месячное жалованье за одну украденную ночь.

Вы могли бы подумать, что я бессердечна, чтобы позволить сделать это. Может и так. Но они заключили сделку, даже если не понимали, с кем заключают ее. И я могу обещать, что, кроме золота, все, что у них остается утром — это усталость. Они не вспомнят своего путешествия в Эльфхейм, и мы не приведем их обратно во второй раз.

Всю дорогу они тихо сидят на лодке, погруженные в мечты, когда на волнах на море, вялый ветер едва помогает нам плыть. Наверху Львиный зев идет в ногу, ища возможные препятствия. Я смотрю на волны и думаю о Никасии, представляю перепончатые руки на борту судна, представляю, как морские жители карабкаются на борт.

Ты не можешь бороться с морем, сказал Локк. Надеюсь, он ошибается.

Возле берега я вылезаю, ступая в ледяную воду, бьющуюся о мои икры и черные камни под ногами, затем карабкаюсь по ним, оставляя лодку разваливаться, когда магия Таракана исчезает. Львиный зев направляется на восток, чтобы отыскать будущих рабочих.

Таракан и я укладываем каждого смертного спать, и заботимся о том, чтобы они не просыпались, когда мы прячем в их карманы золото. Я чувствую себя феей в сказке, пробирающейся по домам, способной выпить сливки с молока или завязать узлы в волосах ребенка.

— Обычно это одиночное дело, — говорит Таракан, когда мы заканчиваем. — Твое общество доставило мне удовольствие. Между рассветом и пробуждением еще несколько часов, пойдем ужинать.

Правда, еще слишком рано забирать Виви, Хизер и Оука. Также правда, что я голодна. У меня есть тенденция в эти дни откладывать еду до тех пор, пока я не проголодаюсь. Я чувствую себя змеей — или не голодной, или проглатывающей мышь целиком.

— Окей.

Таракан предлагает сходить в закусочную. Я не говорю ему, что никогда не была ни в одной. Вместо этого я иду за ним через лес. Мы выходим на шоссе. Через дорогу стоит здание, ярко освещенное и блестящее хромом. Рядом с ним вывеска, объявляющая его открытым двадцать четыре часа, и парковка достаточно большая даже для нескольких грузовиков, уже припаркованных там. В это раннее утро почти нет движения, и мы можем легко перейти дорогу.

Внутри я послушно проскальзываю в кабинку, которую он выбирает. Он щелкает пальцами, и маленькая коробочка рядом с нашим столом оживает, гремит музыка. Я вздрагиваю от удивления, а он смеется.

Официантка подходит к столу, за ухом у нее ручка с тщательно пережеванной шапочкой, как в кино.

— Хотите что-нибудь выпить? — говорит она, слова бегут так быстро, так что требуется мгновение, чтобы понять, что она задала вопрос.

— Кофе, — говорит Таракан. — Черное, как глаза Верховного короля Эльфхейма.

Официантка долго смотрит на него, потом царапает что-то на своем блокноте и поворачивается ко мне.

— То же самое, — говорю я, не зная, что еще у них есть.

Когда она уходит, я открываю меню и смотрю на фотографии. Оказывается, у них есть все. Груды еды. Куриные крылышки, яркие и блестящие глазурью рядом с маленькими горшочками белого соуса. Куча мелко нарезанного картофеля, поджаренного со всех сторон, увенчанного хрустящими сосисками и пузырящимися яйцами. Пшеничные лепешки больше, чем моя раскинутая рука, смазанные маслом и блестящие сиропом.

— А ты знала? — спрашивает Таракан. — Твой народ когда-то верил, что Народец пришел и забрал здоровую пищу у смертных.

— Неужели? — говорю я с усмешкой.

Он пожимает плечами.

— Некоторые трюки могут истончиться с течением времени. Но я допускаю, что смертная пища действительно обладает большим содержанием полезных веществ.

Официантка возвращается с горячим кофе, и я грею руки на чашке, пока Таракан заказывает жареные соленые огурцы и крылышки буйвола, бургер и молочный коктейль. Я заказываю омлет с грибами и что-то под названием перец Джек сыр.