Злой король

Вместо этого я выхожу на лужайку и направляюсь к конюшням. Хизер глубоко вдыхает воздух. Её глаза обращены к башням, которые видно над деревьями.

— Ви говорила с тобой о правилах? — спрашиваю я, мы продолжаем идти.

Хизер качает головой, озадаченная.

— О правилах?

Виви приходила ко мне на помощь много раз, когда никто другой этого не делал, поэтому я знаю, что она беспокоится. Тем не менее, кажется, что её преднамеренная слепота упускала из виду то, как тяжело нам с Тарин было быть смертными, насколько мы должны были быть осторожны, и насколько должна быть осторожной Хизер, пока она тут.

— Она сказала, что я должна быть рядом с ней, — говорит Хизер, замечая разочарование на моём лице и желая защитить Виви. — И что я не должна отходить от неё без одного из членов её семьи.

Я качаю головой.

— Недостаточно хорошо. Послушай, Народец может зачаровать вещи, чтобы они выглядели не такими, какие они есть. Они могут запутать твой разум — очаровать тебя, убедить тебя делать то, чего бы ты не хотела. И еще есть фрукт фейри. Если ты попробуешь его, всё, о чём ты будешь думать дальше — как получить больше.

Я говорю прямо как Ориана.

Хизер смотрит на меня в ужасе и, похоже, в неверии. Интересно, зашла ли я слишком далеко? Я пытаюсь еще раз более спокойным тоном:

— Мы здесь в невыгодном положении. Народец бессмертный, не стареющий и волшебный. И они не все любят людей. Так что не ходи без кого-нибудь, кто будет тебя охранять, не заключай сделок и всегда носи с собой особенные вещи: ягоды рябины и соль.

— Хорошо, — говорит она.

Вдалеке я вижу двух жаб Мадока для верховой езды на лужайке, за которыми ухаживают конюхи.

— Ты очень хорошо всё воспринимаешь, — говорю я.

— У меня два вопроса, — что-то в её голосе или тоне заставляет меня осознать, что, может, ей труднее, чем мне кажется. — Во-первых, что такое ягоды рябины? И во-вторых, если ты так говоришь о Фейриленде, почему ты тут живёшь?

Я открываю рот, а затем закрываю.

— Это мой дом, — говорю я наконец.

— Не обязательно, — говорит она. — Если Ви может уйти, ты тоже можешь. Как ты и сказала, ты не одна из них.

— Пойдём на кухню, — говорю я ей, поворачиваясь к дому.

Оказавшись там, Хизер замирает, увидев огромный котёл, достаточно большой для того, чтобы сварить там нас обеих. Она смотрит на мёртвые тела куропаток, лежащих на столе рядом с тестом, раскатанным для пирога.

Я подхожу к стеклянным банкам с травами и достаю несколько ягод рябины. Потом беру толстую нить для шитья из фарша кур и использую его и немного марли, чтобы сделать маленький узелок.

— Положи в карман или лифчик, — говорю я ей. — Всегда носи с собой, пока ты здесь.

— И это защитит меня? — спрашивает Хизер.

— Будет безопаснее, — говорю я, насыпая в маленький мешочек соли. — Посыпь то, что будешь есть. Не забудь.

— Спасибо, — она берёт меня за руку и быстро сжимает. — Я имею в виду, это не кажется реальным. Я знаю, что это звучит смешно. Я стою перед тобой. Чувствую запах трав и крови этих странных маленьких птиц. Если ты тыкнешь меня этой иглой, будет больно. Но это всё еще не кажется реальным. Хотя в этом и есть смысл всех глупых уклонений Ви от нормальных вещей, например, когда она уходила от вопроса, в какую она ходила старшую школу. Но это значит, что весь мир перевернулся.

Когда я была там, в торговом центре, в квартире Хизер, — разница между ними и нами казалась настолько огромной, что я даже не представляю, как Хизер удаётся всё это преодолеть.

— Ничто из того, что ты сказала, не показалось мне смешным, — говорю я.

Её взгляд, когда она входит в крепость, когда ловит глоток воздуха после полудня, полон надежд. У меня остались неприятные воспоминания о девушке с камнями в карманах, и я отчаянно рада, что Хизер готова принять своё перевернувшийся мир.

Вернувшись в гостиную, мы встречаем Виви, улыбающуюся нам.

— Джуд провела для тебя небольшой тур?

— Я дала ей защиту от чар, — говорю я таким тоном, чтобы она поняла, что должна была сделать это сама, еще сначала.

— Хорошо, — радостно говорит Виви, потому что понадобится что-то намного большее, чем чуть обиженный тон, чтобы проникнуть под её кожу. — Ориана говорит, что ты не жила здесь последнее время. Твоя вражда с нашим дорогим старым папой, похоже, серьёзна.

— Ты знаешь, что это стоило ему, — говорю я.

— Останься на ужин. — Ориана встаёт, бледная, словно призрак, смотрит на меня своими рубиновыми глазами. — Мадок хотел бы этого. И я тоже.

— Я не могу, — говорю я, на самом деле чувствуя сожаление. — Я провела здесь больше времени, чем должна была, но я увижу всех вас на свадьбе.

— Здесь всегда супер драматично, — рассказывает Виви Хизер. — Эпично. Все ведут себя так, будто только что сошли со страниц баллады об убийстве.

Хизер смотрит на Виви так, будто она тоже только что сошла со страниц баллады.

— О, — говорит Виви, снова ища что-то в чемодане и доставая еще один подарок, завёрнутый в чёрную бумагу. — Можешь отнести это Кардану? Это подарок с надписью «Поздравляю с коронацией».

— Он Верховный король Эльфхейма, — говорит Ориана. — Независимо от того, играли ли вы вместе в детстве, ты не можешь обращаться к нему, как к другу.

Я просто стою там долго, не притрагиваясь к подарку. Я знала, что Виви и Кардан дружат. В конце концов, именно Виви рассказала Тарин о его хвосте — что увидела его, когда они плавали вместе с его сестрой.

Я просто забыла это.

— Джуд? — зовёт Виви.

— Я думаю, тебе лучше отдать его ему лично, — говорю я, и с этими словами выхожу из своего дома до того, как Мадок вернётся домой, и меня одолевает ностальгия.

…

Я прохожу мимо тронного зала, где Кардан сидит за одним из низких столиков, склонив голову к голове Никасии. Я не вижу его лица, но вижу её, когда она со смехом откидывает голову назад со смехом, показывая шею. Она выглядит так, будто светится от радости, его внимание — свет, в котором её красота сверкает особенно ярко.