Злой король

Захватив слугу в зале, я посылаю пажа за Бомбой и, если они не смогут её найти, за алхимиком.

— С тобой все будет хорошо, — говорю я.

— Ты знаешь, — говорит он, цепляясь за меня, — это должно быть обнадёживающим. Но когда смертные говорят это, это не значит то же самое, что и слова народца, не так ли? Для тебя это как мольба. Этакая магия надежды. Ты говоришь, что я поправлюсь, потому что боишься, что этого не произойдёт.

На мгновение я ничего не говорю.

— Ты отравлен, — наконец говорю я. — Ты знаешь это, правильно?

Он не пугается.

— Ах, — говорит он. — Балекин.

Я ничего не говорю, просто оставляя его перед огнём в моих комнатах, спиной к дивану. Там он выглядит странно, его прекрасная одежда контрастирует с простым ковром, а лицо бледно с лихорадочным румянцем на щеках.

Он протягивает руку и прижимает мою руку к своему лицу.

— Забавно, не правда ли, как я высмеивал тебя за твою смертность, когда теперь я уверен, что ты переживёшь меня.

— Ты не умрёшь, — настаиваю я.

— О, сколько раз я хотел, чтобы ты не могла лгать? Никогда так сильно, как сейчас.

Он откидывается в сторону, и я беру один из кувшинов с водой и наливаю полный стакан. Я подношу к его губам.

— Кардан? Выпей как можно больше.

Он не отвечает и, кажется, собирается уснуть.

— Нет. — Я шлепаю его по шеке с нарастающей силой, пока это не становится похожим на щипание. — Ты должен не спать.

Его глаза открыты. Его язык заплетается.

— Я просто посплю немного.

— Если ты не хочешь оказаться в той ситуации, в какой был Северин из Фэйрфолда: веками быть заключённым в стекле, в то время как смертные выстраиваются в очередь, чтобы сфотографироваться с тобой, ты не заснёшь.

Он чуть подтягивается, наполовину садясь.

— Хорошо, — говорит он. — Поговори со мной.

— Я видела твою мать сегодня вечером, — говорю я. — В полной красе. Последний раз, когда я видела её до этого, так это в Башне Забвения.

— И ты задаёшься вопросом, не забыл ли я о ней? — говорит он легкомысленно, и я рада, что он в порядке достаточно, чтобы произнести одну из своих типичных шуток.

— Рада, что ты насмехаешься.

— Я надеюсь, что это последняя вещь, которую ты будешь вспоминать обо мне. Так расскажи мне о моей матери.

Я пытаюсь придумать, что сказать не совсем негативного. Я решаю говорить о ней нейтрально.

— Когда я впервые встретила её, я не знала, кто она такая. Она хотела обменять некоторую информацию взамен на её освобождение из Башни. И она боялась тебя.

— Хорошо, — говорит он.

Мои брови поднимаются.

— Так как же она оказалась частью твоего двора?

— Полагаю, я еще сохранил привязанность к ней, — признаётся он. Я наливаю ему ещё воды, а он пьёт медленнее, чем хотелось бы. Я снова наполняю стакан, как только могу.

— Есть так много вопросов, которые я бы хотела задать своей маме, — признаюсь я.

— Что бы ты спросила? — слова сливаются воедино, но он выводит их.

— Зачем она вышла замуж за Мадока? — говорю я, указывая на стакан, который он послушно подносит ко рту. — Любила ли она его и почему оставила его, и была ли она счастлива в человеческом мире. Убила ли она на самом деле кого-то и спрятала ли тело в сгоревших останках старого замка Мадока.

Он выглядит удивлённым.

— Я всегда забываю эту часть истории.

Я решила, что смена темы вполне подойдёт.

— У тебя есть такие вопросы для твоего отца?

— Почему я такой, какой я есть? — его тон ясно даёт понять, что он ожидает подобного вопроса от меня, а сам не сильно интересуется. — Нет реальных ответов, Джуд. Почему я был жесток к Народцу? Почему я был ужасен с тобой? Потому что я мог. Потому что мне понравилось. Потому что на мгновение, когда я был в этом адском состоянии, я чувствовал себя всесильным, когда большую часть времени я чувствовал себя бессильным, несмотря на то, что был принцем и сыном Верховного Короля Фейри.

— Это ответ, — говорю я.

— Так ли это? — и затем, через мгновение. — Ты должна уйти.

— Почему? — спрашиваю я раздражённо. Во-первых, это моя комната. С другой стороны, я пытаюсь сохранить ему жизнь.

Он смотрит на меня торжественно.

— Потому что я собираюсь блевать.

Я хватаю ведро, и он забирает его у меня, все его тело содрогается от рвоты. Содержимое его желудка выглядит как спутанные листья, и я вздрагиваю. Я не знала, что это может делать Призрачная ягода.

Стук в дверь, и я иду к ней. Бомба стоит там, задыхаясь. Я впустила её, и она прошла мимо меня, прямо к Кардану.

— Вот, — говорит она, вытаскивая маленький флакон. — Это глина. Она поможет вывести яд из организма.

Кардан кивает и берет её, глотая содержимое с гримасой.

— На вкус как грязь.

— Это и есть грязь, — сообщает она ему. — И есть ещё кое-что. На самом деле две вещи. Гримсен уже ушёл из кузницы, когда мы пытались поймать его. Мы должны предположить самое худшее — что он с Орлаг.

— Кроме того, мне дали это, — она берёт записку из своего кармана. — Это от Балекина. Умело сформулировано, но сводится вот к чему: он предлагает отдать тебе противоядие, Джуд, если ты принесёшь ему корону.

— Корону? — Кардан открывает глаза, и я понимаю, что он, должно быть, закрыл их, а я не заметила.

— Он хочет, чтобы ты принесла её в сад, в место возле роз, — говорит Бомба.

— Что произойдёт, если он не получит противоядие? — спрашиваю я.

Бомба прижимает тыльную сторону ладони к щеке Кардана.

— Он — Верховный Король Эльфхейма, у него есть сила земли, которая может помочь. Но он уже очень слаб. И я не думаю, что он знает, как это сделать. Так, Ваше Величество?

Он смотрит на неё с доброжелательным непониманием.

— Что ты имеешь в виду? Я только что выпил грязь по твоему желанию.

Я думаю о том, что она говорит, о том, что я знаю о силах Верховного Короля.

«Конечно, вы заметили, что с тех пор, как началось его правление, острова стали другими. Штормы приходят к нам быстрее. Цвета стали ярче, а запахи резче».