Злые каникулы

Соседка. «В экспедиции»! А заливать Можно?! Развел бардак на колесах!

Семен (Барскому.) Ну что она?..

Барский. А что я могу?

Милицонер. Ну все, прошли, что ли. И понятые прошли. (Семену.) Идите, идите.

Семен. Иду. (Барскому.) Как глупо…

Барский. Да, глупо.

Все, кроме Барского, выходят.

Барский. Действительно, все вышло тогда очень глупо.

Слышны удаляющиеся голоса: «А с Прохоровым все же как будете?» – «Разберемся.» – «Пока разбираться будете – он еще тут…такой бардак!..» – «Разберемся, разберемся, Прасковья Ивана.»

Да, Прасковья! Буква «пэ». Значит, какой-то «монп». «Монп», «монп»… Монпарнас?.. Нет, не Монпарнас… Напридумывают же названий!

Голос Милиционера. Гасим свет!

Барский. Да-да! (Себе.) Да, вышло все очень, очень глупо… А кто сказал, что в жизни все умно? (Гасит свет.)

Конец первого действия.

Второе действие

Комната Барского. Остальная часть сцены затемнена. В комнате никого нет.

Звонок в дверь.

Голос Барского. Сейчас!.. Кто?

Голос почтальона. Телеграмма.

Слышно, как открывается дверь.

Здесь распишитесь.

Голос Барского. Да, да. Благодарю вас. Всего доброго.

Дверь захлопывается. Барский, держа телеграмму, в кресле въезжает в комнату, включает настольную лампу, читает.

Барский (про себя). Гм, из Северокаменска… Вот же! Северокаменск, просто и ясно! А то какой-то там Монп!..(Вскрывает телеграмму, читает.) «Дорогой… Поздравляем семидесятпятилетием… здоровья, счастья… Ваш вклад в открытие Северокаменского месторождения… Город обязан своим появлением на географической карте…» Вот так вот! Отец, можно сказать!.. Как говорил классик: «Одно неосторожное движение – и ты отец»… Движение, вправду, было очень неосторожное… И какое это у нас имеет отношение к «Монп»?.. А ведь какое-то имеет отношение и к «Монп»… Да, одно большое ба-бах – и уже город на географической карте!..

Голос в темноте. … А я сказал – не будет по-твоему!

В затемненной части сцены – сокрушительно могучий удар кулаком по столу и звон вздрогнувшей посуды.

Барский. Ого!.. Но это еще не тот «ба-бах». Настоящий «ба-бах» будет потом.

По мере того, как комната Барского постепенно затемняется, высвечивается кабинет в левой части сцены: большой стол в форме буквы «П», за ним – хозяин кабинета (очевидно, Большой начальник), Непонятный и Семен Барский, повзрослевший еще лет на 10. На стене портрет Брежнева, карта, вымпелы, грамоты.

Семен. Александр Македонский – он, конечно, великий полководец, но зачем же мебель крушить?

Большой начальник (трясет пальцем). Ты мне это, Барский, прекрати!

Непонятный тоже в возмущении трясет пальцем.

Я тебе сказал: без партизанщины! Разведку в районе Северокаменки остановишь сегодня же! (Подходит к карте.) Все вверенное тебе оборудование передислоцируешь сюда (тычет к карту), в район Батайской. Ясно?

Семен. Нет, не ясно.

Большой начальник. Что тебе не ясно?

Семен. Зачем?

Большой начальник. Опять двадцать пять! Повторяю в сто семнадцатый раз для непонятливых. В район обнаруженного месторождения будет подведена инфраструктура, возникнет крупный промышленный центр.

Барский приближается и наблюдает за этой сценой.

Северокаменка расположена здесь (тычет в карту), в трехстах километрах от крайцентра. А Северокаменка – здесь (тычет в карту), всего в сорока километрах. Ну, что на это скажешь?

Семен (подскакивает к карте). А то и скажу…

Оттого, что оба стучат по карте, сотрясается посуда в шкафу, ее звон и грохот по сене несколько заглушает голос спрощех. Непонятный то и дело грозит Семену указательным пальцем. Пробиваютсякрики: «…Если начинать здесь…» – «…Без всяких "если"! С точки зрения государственных интересов!..» – «А если без демогогии!..» – «Ну что вы, ей-богу, за племя такое?!» – «Ага, знакомая тема!..»

Отчетливее слышен голос Барского.

Барский (к зрителям). В общем, подробности тогдашних баталий теперь уже мало кому интересны. Если коротко – мне отводилось два дня на то, чтобы свернуть разведывательные работы вблизи Северокаменки.

Кабинет затемняется.

Надо было спешить. Ну при аврале оно как бывает?.. Да, бабахнуло тогда здорово, но об этом мне уже на четвертые сутки рассказывали, когда очнулся.

Раздается оглушительный взрыв, от которого Барский приседает и затыкает уши.

(После того, как затихает грохот камнепада.) Ничего себе был «ба-бах»!.. Короче, этим «бабахом» и решились все споры.

В правой части сцены высвечивается больничная палата. Семен лежит на ортопедической кровати, голова перевязана, одна нога подтянута кверху. Возле его кровати стоят большой начальник и Непонятный, оба в накинутых на плечи белых халатах.