Злые вихри

Но вотъ уже больше мсяца, какъ въ мысляхъ Ильинскаго произошла ршительная перемна. Онъ увидлъ, что, выбравъ Ninette, чуть было не сдлалъ непоправимой ошибки. Любви или чего-либо подобнаго у него не было къ этой прелестной двушк. Сначала, ршивъ, что ему слдуетъ именно теперь жениться, что пришло время, когда этого требуютъ планы дальнйшаго преуспянія на житейскомъ поприщ, онъ считалъ Ninette самой подходящей невстой. Онъ взвсилъ ея красоту и юность, цифру ея приданнаго, новыя связи, приносимыя ему этимъ бракомъ,-- и всего этого оказалось достаточно.

Сближеніе ихъ, уже въ качеств жениха и невсты, привело его, однако, къ тревожнымъ вопросамъ. Онъ видлъ, что Ninette увлекается имъ больше и больше; но въ то же время, пристально ее разглядывая, подмчалъ въ ней нкоторыя свойства характера, идущія въ разрзъ съ его планами. Несмотря на свою крайнюю юность, маленькая княжна была, какъ говорится, «съ душкомъ», проявляла самостоятельность и упорство.

Главное же -- направленіе ея самостоятельности и упорства было отвратительно жениху. Она именно отрицала то, что она признавалъ, и обратно. Она всмъ своимъ юнымъ существомъ возмущалась не только китайскими стнами, но и мене прочными перегородками, отдляющими ея ограниченный міръ отъ остального безпредльнаго Божьяго міра. Она чувствовала себя въ клтк и рвалась на просторъ, къ солнцу, хоть и не знала, гд это солнце и какіе пути ведутъ къ нему.

Когда маленькая княжна признала въ себ что-то особенное, новое, повлекшее ее къ этому красивому и важному молодому человку, о которомъ вс отзывались съ такимъ одобреніемъ, когда онъ сдлалъ ей предложеніе и родители ея дали свое согласіе, она ршила, что очень счастлива. Она вдругъ стала взрослой и получила право громко говорить обо всемъ, о чемъ до сихъ поръ молчала и только про себя думала.

У нея явился слушатель. Кому же ей и говорить все-все, какъ не ему! Онъ долженъ все знать, вс ея мысли. А такъ какъ этихъ мыслей, безпорядочныхъ и горячихъ, накопилось много въ быстро работавшей головк, она и говорила, говорила безъ умолку въ т рдкіе часы, когда свтская жизнь, разгаръ сезона, позволяли имъ оставаться вмст подъ надзоромъ княгини или старой англичанки.

Женихъ внимательно слушалъ и съ каждымъ разомъ все больше и больше возмущался направленію мыслей своей невсты и несомнннымъ признакамъ ея упорства, подмченнаго имъ въ разныхъ случаяхъ.

Онъ никакъ не ожидалъ ничего подобнаго. Вдь, Хрепелевы совсмъ безукоризненно порядочные люди; Ninette, ея дв младшія сестры и братъ, хорошенькій пажикъ, воспитываются по самой лучшей программ. Откуда же взялось все это? Значитъ, оно сидитъ въ самой природ Ninette, значитъ, она, такая изящная и безупречная по вншности, въ сущности, нравственный уродъ. Положимъ, она очень молода еще, почти ребенокъ, ее можно вылчить... но, вдь, это цлая возня, и ему вовсе не когда заниматься перевоспитаніемъ жены...

Неизвстно, къ какимъ ршеніямъ пришелъ бы графъ Ильинскій, еслибы въ свт не появилась невста, несравненно боле выгодная во всхъ отношеніяхъ, чмъ Ninette, и уже безо всякихъ нравственныхъ недостатковъ, о чемъ она сама и заявляла съ первыхъ же словъ. Такая невста появилась -- и графъ ршилъ, что необходимо спастись отъ Ninette, пока это еще не поздно.

Положеніе его было трудно и щекотливо, требовалось дйствовать крайне осторожно, такъ, чтобъ остаться на высот своей репутаціи и даже, по возможности, еще больше ее возвысить въ глазахъ «порядочныхъ» людей.

До сихъ поръ это не удавалось, да и времени было слишкомъ мало.

Сейчасъ же вотъ, вслушиваясь въ «неприличныя и глупыя» слова Ninette, вглядываясь въ выраженіе ея глазъ, устремленныхъ на Аникева, графъ почувствовалъ, что ршительный мигъ насталъ и что надо ковать желзо, пока оно горячо.

Его внезапная ненависть и зависть къ артисту осложнились новымъ еще ощущеніемъ. Это ощущеніе было: ревность къ двушк, которую онъ не любилъ, отъ которой хотлъ отказаться. Она, по его мннію, длала именно то, что давало ему въ руки необходимое противъ нея оружіе, а онъ негодовалъ на нее, злился и ревновалъ. Впрочемъ, это была, конечно, не настоящая ревность, а исключительно одно самолюбіе, которое и всегда-то составляетъ чуть ли не девять десятыхъ самой даже законной ревности.

VI.

Между тмъ настало время собравшимся въ этой гостиной испытать новое эстетическое наслажденіе. Молодой дипломатъ, съ лицомъ, похожимъ на блдную загадочную маску и съ очень солидной лысиной, славившійся не столько дипломатическими способностями, сколько мастерскимъ чтеніемъ французскихъ proverbes и эффектныхъ монологовъ,-- обратилъ на себя общее вниманіе

Съ книжкой въ рук, кидая направо и налво объяснительныя фразы, онъ подошелъ къ столу, выдвинутому по сосдству съ роялемъ, непринужденно подслъ къ нему, удобне перемстилъ подсвчникъ съ четырьмя свчами, прикрытыми длиннымъ абажуромъ -- и выжидалъ пока вс займутъ свои мста.

Въ гостиной водворилось молчаніе. Тогда онъ началъ чтеніе небольшой пьесы, пересыпанной блестками французскаго остроумія и съ совершенно неуловимымъ содержаніемъ. Молодой лысый дипломатъ оказывался на высот своей репутаціи -- онъ читалъ отлично, гармонія его «дипломатическаго» французскаго языка была удивительна.

Дамы боле или мене прилежно занимались своимъ рукодльемъ и, посл каждой особенно яркой блестки остроумія, обмнивались легкими одобрительными улыбками. Сановный меломанъ надлъ темное pince-nez, чтобы удобне закрывать глаза.

Нижняя его челюсть отвисла, онъ скоро самъ себя поймалъ на легкомъ всхрап, тряхнулъ головою, скинулъ pince-nez и уныло повелъ вокругъ себя почти безжизненными глазами. Глядя на его томительную борьбу съ усталостью и сномъ, на его очевидныя мученія, никакъ нельзя было понять -- зачмъ же онъ здсь, когда ему совсмъ необходимо быть въ постели.

«La belle» сидла на видномъ мст, облитая мягкимъ свтомъ, въ застывшей поз, и каждый завитокъ ея волосъ, каждая складка ея тяжелаго платья говорили: «любуйтесь мною». Было не мало глазъ, слушавшихся этого приказа и невольно любовавшихся ею. Аникевъ старался не глядть на нее; но не всегда могъ справиться съ собою -- слишкомъ ужъ много возбуждала она въ немъ жгучихъ и печальныхъ воспоминаній.

Графъ Ильинскій помстился недалеко отъ Ninette и наблюдалъ за нею. Онъ хорошо видлъ, что она вовсе и слушаетъ чтенія, что ея возбужденіе вовсе не прошло, а только еще усилилось. Онъ никогда не видалъ ее такой: глаза неестественно горятъ, румянецъ то ярко вспыхиваетъ, то совсмъ потухаетъ, смняясь блдностью, грудь высоко, нервно дышитъ. Онъ стискиваетъ зубы и мысленно повторяетъ: «вотъ какъ! тмъ лучше».

Князь Вово вынулъ крошечную записную книжку, съ веселостью школьника въ нсколько штриховъ карандаша рисуетъ удачныя и смшныя изображенія то того, то другого изъ присутствующихъ, вырываетъ листки изъ книжки и передаетъ ихъ сосдямъ. Листки таинственно ходятъ по рукамъ, вызывая улыбки и производя легкій безпорядокъ.

Всевидящая Наталья Порфирьевна замчаетъ это, понимаетъ въ чемъ дло и едва замтно грозитъ ему пальцемъ, только поощряя его этимъ къ дальнйшему вдохновенію. Лысый читающій дипломатъ съ тонкой улыбкой на растянутыхъ губахъ, а также ведущій отчаянную борьбу со сномъ меломанъ -- вышли особенно удачно.

Вово принялся за почтенную старушку, бывшую лтъ пятьдесятъ тому назадъ украшеніемъ петербургскихъ салоновъ, а теперь составлявшую ихъ неизбжную принадлежность, когда чтеніе закончилось и гостиная вся какъ бы всколыхнувшись, оживилась.