Змееносец. Сожженный путь

– Прохоров, ты со своими, идешь первым, сразу после саперов, негромко говорит командир роты. Далее, выдвигаешься вперед на сто метров, и прикрываешь остальных, пока они, займут свои места на флангах.

– Прохоров, обернулся командир роты, взглянув на задумчивого взводного.

– Я, повернулся Прохоров. Вас понял, коротко ответил он.

– Всем, проверить связь, и боекомплект. Приготовится! жестко произнес ротный.

– Есть, раздались голоса лейтенантов.

До берега, оставалось несколько метров.

УЩЕЛЬЕ. Рассвет.

Двое, расположившись на камне, наблюдают за паромом, идущим через реку. Это минеры, опытный Исмаил, и молодой, Зафир. Еще вчера на рассвете, они минировали подходы к реке, в месте переправы, и устанавливали мины ловушки. А следующей ночью, минировали дорогу вдоль реки, ведущую в ущелье. Сейчас они были уставшие, но довольные. Их командир, Джалаль, готовил эту ловушку долго, и теперь, в назначенный день, с нетерпением ждал, со своими воинами, русских, в ущелье. Мы должны показать этим неверным, что не боимся их, и на нашей земле, хозяева, только мы, говорил он. Слова запомнились Зафиру." Это правда, говорил он себе. Только мы, хозяева своей земли, и нам здесь жить, а не этим русским, которые издеваясь над нашей верой, топчат гордость нашу, - народ! "

– Убирайтесь грязные свиньи, прошептал Зафир, рассматривая огни, на другой стороне реки. - Ты очень неспокойный Зафир, негромко произнес в тишине Исмаил.

– Я думаю о ловушках, которые поставил на берегу.

– И что? удивился Исмаил.

– Они могут отпугнуть русских, и тогда они не пойдут вглубь, ущелья, пожал плечами Зафир. А если они позовут вертолеты, тогда наш план не получится.

– Ты плохо знаешь русских, усмехнулся Исмаил. Они пойдут именно туда, куда нам и надо, они не берегут своих солдат. Страна у них большая, зачем им беречь их, новых пришлют.

– Странник, это Гюрза, зашипела радиостанция в руках Исмаила.

– Говори Гюрза, слушаю тебя, отозвался Исмаил.

– Родственники приехали, у вас все готово?

– Встретим как дорогих гостей, ответил Исмаил, усмехаясь.

– Хорошо, прохрипело в ответ из радиостанции.

Исмаил достал флягу с водой, и протянул Зафиру.

– Попей воды, она остудит твою горячую голову. Почему ты такой беспокойный? Я учил тебя быть спокойным, как сытая змея на солнце, улыбнулся Исмаил. А ты?

Зафир взял флягу, отпил, сделав несколько больших глотков, утер рукой подбородок, и сказал:

– Я спокоен.

– Это правильно, кивнул Исмаил, и тоже отпил из фляги. Мы все сделали, и осталось ждать. А ждать, я умею, тихо, добавил Исмаил, глядя на реку.

– Да, кивнул Зафир. Ожидание врага, испытание для воина, я готов, промолвил Зафир.

– Это твое первое задание, сказал Исмаил. И ты справишься с ним. Да поможет нам Аллах!

БЕРЕГ РЕКИ. Вход в ущелье.

Паром гулко ударился днищем о каменное дно, и уткнулся в берег.

– Саперы, пошли! громко приказал ротный.

Сосредоточенные парни с миноискателями, ступили на берег, и, развернувшись в шеренгу, включились в работу.

– Ротный совсем "перестраховщик", шептал на ухо Прохорову, старший лейтенант Фугеров. Он бы еще арт. подготовку запросил, усмехнулся, русоволосый "старлей".

– Ты Игорь, сколько здесь? посмотрев на Фугерова, спросил Прохоров.

– Как и ты, пожал он плечами, три месяца. А что?

– Ничего, спокойно ответил Прохоров. Сколько у тебя боевого опыта? Дуля? Только в Союзе, на полигоне "гонял", по проторенным дорожкам, да пристрелянным мишеням, по равнине, и болотам. Правильно, да?

– А ты в другом месте? Да? Обиделся, отвернувшись Фугеров.

– И я там же, негромко ответил Прохоров. И поэтому здесь, буду просто выполнять приказы, без обсуждения. А если ты думаешь, что все будет гладко, как первый выход, в усилении "десантуры", ошибаешься. Нутром чую, легкой жизни не будет.

– С кем тут воевать, тяжело вздохнул Фугеров. С обезьянами? усмехнулся он, и пошел к своему взводу.

– Опасно, недооценивать противника, глупо, прошептал Прохоров, глядя на вход в ущелье.

По карте, выход из ущелья, граница с Пакистаном, размышлял Прохоров. И что это значит? спрашивал он себя. Только то, что в ущелье, могут быть "духи", и разведка эта, очень опасна. Если что запросим поддержку с воздуха, выручат. Что-то ноет в груди, как будто, держит и не пускает... какая гадость, сплюнул в сторону Прохоров, скривившись". Появились саперы. Доклад был краток. Сняли шесть "лепестков", и три противопехотных мины, далее, проход свободен. Командир роты, задумчиво потер лоб, и дал команду, выдвигаться. Три взвода, начали движение в ущелье.

ПЕРВЫЙ ВЗВОД. Командир лейтенант Прохоров. Ущелье.

Солдаты, осторожно ступая, шли цепочкой по сухому руслу реки, похожему на "лунный пейзаж". Камни, холодные и местами влажные от росы, и кривые тропинки, что петляли между бугорками, "мертвой земли". Единственная укатанная дорога, свернула влево, поднимаясь в гору. По обеим сторона ущелья нависали невысокие, каменистые склоны.

– Ночью, все кошки серы, куда ни глянь, всюду мерещатся, бубнил себе под нос, рядовой Гнедин.

– Ты чего такой разговорчивый, обернувшись, на ходу, шепотом, спросил сержант Яськевич. Команды болтать не было.

– Виноват, ответил Гнедин, и, поправив автомат на плече, продолжил движение.

Белорус, светловолосый, крепкий, и хваткий, сержант Яськевич, жестко и четко, командовал взводом, в отсутствие Прохорова, и сейчас во время боевого выхода, он требовал от солдат сосредоточенности, и предельного внимания. Сам сержант, был уверен, второй выход вряд ли станет боевым, так, кости "попарят" и вернутся обратно в расположение. "Задача проста, и понятна, разведка ущелья, кругом, наши части, и полное превосходство в воздухе, думал Яськевич. Кто тут на нас попрет? разве что "умалишенные", или самоубийцы, хотя, и таких здесь говорят, хватает. Вот так и пройдут дни, в этой жаре. Ходили, разведывали, а потом и вспомнить нечего. Дыра! поморщился Яськевич. Рядовой Гнедин, шел следом за сержантом, и думал о банке сгущенки, которую не успел доесть, оставив в тумбочке, у кровати. " Наверняка, дежурный по роте сожрет, что б ему слиплось! Шоколада охота, жуть! Вот мама, дома, в Москве, такой шоколад вкусный приносила "пальчики оближешь", настоящий! А здесь? Один урюк, сахар и сгущенка, как здесь люди живут? А какие они люди? Местные "задницу" рукой подтирают, и не моются совсем,- люди...Чурки! Басмачи! Живут в грязи, как в прошлом веке. Да они и тогда, так жили, точно! Грязная страна, вонючие люди, и какого черта, я здесь делаю! Романтики захотелось! Правильно мама говорила, сюда только неудачников отправляют, или "полных придурков", которых в Союзе девать некуда. Но я то, что здесь делаю? А, ну да, вспомнил, вне конкурса в МГИМО, путевку зарабатываю, лишь бы боком не вылезло, зло сплюнул себе под ноги Гнедин. Говорила мама, в штабе посижу, и домой, и кто знал, что этого полкана переведут в Союз.

– Мы за мир, во всем мире, и здесь наши братья, а мы, интернационалисты. Бред! прошептал Гнедин.

– Чего, толкнул его в спину, рядовой Кунаев.

– Соблюдайте тишину, прошептал, Гнедин, не оборачиваясь.

– Сам знаю, прошептал в ответ Кунаев.

Яскевич обернулся, коротко взглянул на "болтающих" солдат, и тихо промолвил:

– Вернемся в расположение, на "очки" оба, по три наряда.

– Есть, шепотом ответили Гнедин, и Кунаев.

Через несколько минут, из-за камней появились "взмыленные" разведчики головной дозор роты. Прохоров дал сигнал остановится. Их было двое. Сержант Тачеев, и рядовой Лосев. Один маленький, и крепкий, другой, чуть повыше, и худой. Тачеев подошел к лейтенанту, и негромко сказал: