Змееносец. Сожженный путь

– Кишлак впереди, метров пятьсот. В самом кишлаке пусто, рассмотрели что могли. А вот, в глубине ущелья, у крайнего дувала "бурубухайка", с "духами", насчитали пять человек.

– Сколько, переспросил Прохоров, задумчиво.

– В машине пятеро, а в кишлаке, неизвестно. Со стороны, спокойно. Может, и нет, ответил Тачеев.

– Хомченко, связь с ротным, тихо сказал Прохоров, радисту.

Долговязый Хомченко, сразу вышел в эфир и передал наушники взводному.

– Тюльпан, я Заря, прием, негромко говорил Прохоров.

– Тюльпан на связи, раздался в ответ, четкий голос.

– Головной дозор докладывает, визуально, в кишлаке спокойно, а на окраине, вглубь ущелья сказал Прохоров, наблюдали "духов".

– Сколько?

– Пять, насчитали, ответил Прохоров.

– Прочесать кишлак.

– Есть, ответил Прохоров.

– Захватить "духов" после недолгой паузы, ответил Тюльпан. Если захват не удастся, уничтожить.

– Есть, сухо ответил Прохоров.

Вернув наушники радисту, Прохоров посмотрел на своих солдат, и сказал:

– Идем в кишлак. Командиры отделений ко мне.

Солнце яркими лучами, прикасалось к серой земле. Начинался новый день, а каким он будет, из тех, кто шел в кишлак, никто даже не догадывался... Взвод, разделившись на четыре группы, входил в кишлак Хангам.

УТРО. Ущелье. Наблюдательный пост моджахедов.

Два "моджахеда" внимательно наблюдают с каменистой вершины за передвижениями солдат в кишлаке.

– Я говорил тебе, что русские попадут в ловушку, негромко сказал Исмаил, глядя на кишлак внизу. Они даже не понимают, куда и зачем идут, усмехнулся он. Смотри, те двое, что идут впереди, увидели наших воинов. Они пойдут их убивать, я знаю. И вот тогда...

– Они будут в ловушке, тихо сказал Зафир. И никто не уйдет из ущелья живым, сказал он, внимательно наблюдая за русскими солдатами, в кишлаке.

– Всех убьем, усмехнулся, довольный собой Исмаил.

Зафир поднял голову, и увидел на вершине гряды, с другой стороны ущелья, русских солдат, осторожно идущих по гребню. Исмаил повернул голову, и посмотрел туда же. Посмотрев несколько минут, на противоположную сторону ущелья, они не сговариваясь, обернулись и посмотрели на свою сторону, и увидели тоже самое.

– Это они думают, что хитрые, усмехнулся Исмаил.

– Бараны, прошептал Зафир, глядя на солдат. Идите, не бойтесь... мы ждем вас.

– Я думаю первые ловушки, должны уже сработать, глядя на каменистый гребень, произнес Исмаил. Смотри!

На гребне, в пыльном облаке взрыва, разбросало несколько солдат. Остальные, идущие следом, попадали на землю.

А внизу в кишлаке, первый взвод, развернувшись полукольцом, обступал, ожесточенно отстреливающихся "муджахедов", бегущих вглубь, ущелья.

– Закройте ловушку, раздался властный голос из радиостанции, лежащей на камне, рядом с Исмаилом.

– Ни один, не уйдет живым, нажав переключатель радиостанции, громко сказал Исмаил.

По обеим сторонам ущелья, на минах гибли солдаты... Они метались, словно звери в западне, не понимая, где выход. А вокруг вздымалась от взрывов земля, разбрасывая смертоносные кусочки горячего металла, и острые камни... Стон человеческий, и смрад, в один миг, накрыли ущелье. Из потаенных площадок, в каменных нишах, гулко били крупнокалиберные пулеметы, не давая поднять головы. Раненные, поднимались, и гибли под пулями, а вокруг, взрывались мины... Второй и третий взвод, сами того не зная, зашли на минные поля, установленные талантливым минером, молодым парнем, по имени Зафир... Всего шесть минеров, которые трудились двое суток, шесть, и ущелье, превратилось в АД! Каменистая земля, гулко содрогалась от взрывов, а на дне ущелья, хаотично, занимая оборону, уже умирал, первый взвод. Они еще не знали, что погибнут, еще только страх, подгонял их тела, и заставлял двигаться... Совсем не обстрелянные в горах, но верующие в одно, что они, самые сильные и умелые, они погибали, под шквальным огнем, не понимая, откуда в них стреляют... С ограниченным боекомплектом, без поддержки, первый взвод, принял бой. По глупости своей, или дурости и лихачества командиров, но, путь назад, был отрезан, взвод попал в "каменный мешок".

УТРО. Окраина кишлака Хангам. Первый взвод.

Если бы горы могли расступиться, то и они, плакали... Стрельба не прекращалась, от гулкого эха закладывало уши... Взвод, разбросанный по гребням, и низине, пытался обороняться. Кто был в горах, тот знает, стрелок и цель, находятся на разных уровнях, и порой, очень сложно стрелявшему, попасть в противника. Плохо обученные для ведения войны в горах солдаты, недавно приехавшие из Союза, просто хотели выжить... Каждый из них, уже осознал, это по- настоящему...

Между камней, за бугорком, вели огонь, рядовой Гнедин, и сержант Яськевич. Пули рикошетили от камней, осыпая крошкой разгоряченные лица солдат. Рядом с ними, в нескольких метрах, лежал мертвый, лейтенант Прохоров, он погиб в первые, минуты боя, пуля попала в голову. Был молодой и сильный, все в прошлом, просто был... В метре от него, короткими очередями, стрелял рядовой Кунаев.

– Держись меня, сквозь гул орал сержант Яськевич. Патроны береги!

– А-А-А закричал Гнедин, выпустив длинную очередь. Падла! Ты что, заговоренный! Опустив автомат, он перекатился в сторону, и снова, дал очередь.

– Гнедин, бей короткими, кричал Яськевич. Меняй позицию! Откатись на метр!

– Понял, крикнул в ответ Гнедин.

Обернувшись влево, Яськевич увидел Кунаева, совсем близко от себя.

– Кунаев! Кунаев! кричал сержант.

– Я! резко перевернувшись на спину, ответил солдат.

Его лицо, испуганное и грязное от пыли, и глаза... они смотрели на сержанта с надеждой.

– Ты вот что, припав к земле, громко сказал Яськевич. Надо доползти до радиостанции, вон там, на склоне, указывая дулом автомата, сержант, поморщился от боли в ноге. Мельком взгляну, он увидел расплывающиеся пятно крови, на левом бедре. Вот сука! Зацепило!

– Надо перевязать, схватившись за жгут на прикладе автомата, крикнул Кунаев.

– Я сам, махнул рукой Яськевич. Связь нужна, понимаешь! Помощь надо запросить, иначе нас раздавят! Понимаешь? Там Хомченко, убит, а рядом с ним рация, ты понял? поморщился от боли Яськевич.

– Ага, растерянно кивал головой Кунаев. Связь, надо... Он смотрел перед собой, каким то "стеклянным взглядом", и что-то шептал.

– Кунаев! Ты приказ понял? громко переспросил Яськевич.

– Понял, резко повернувшись, солдат зло посмотрел на Яськевича, и крикнул:

– Я сделаю!

– Давай Кунаев, давай дорогой, надо товарищей спасать, кричал Яськевич.

Кунаев, проворно и быстро, полз, прижимаясь к земле, вниз по откосу. Рядом с ним, поднимались "фонтанчики пыли", следы от пуль, что "ложились в сантиметрах от солдата" много. Он полз, быстро, не останавливаясь...

– Выручай Кунаев, ты сможешь, прошептал Яськевич, перетягивая бедро (ИПП). За спиной, короткими очередями стрелял Гнедин, отчаянно матерясь, он как бы подбадривал себя, и становился еще злее.