Змееносец. Сожженный путь

Он опустил голову, напрягся, и тяжело ступая, вошел в квартиру. " Почему! хотелось крикнуть на весь мир!!! За что!!! Вы забрали у меня самое дорогое на земле!!! Мою маму!!! За что!!!! Ее нет? Она умерла? Что значат эти черные ленты, и зеркало покрытое полотенцем? Ее нет больше? За что???" Он опустился на пол, и заплакал...

– Понимаешь, тяжело вздохнув, сказала соседка, мы же не знали ничего, что ты, живой. Мы похоронили тебя, в закрытом гробу, в тот же день, как привезли этот железный ящик. Из военкомата пришел офицер, такой весь нервный из себя, злой, сказал, что ты погиб, а гроб сейчас привезут, и в дом заносить не будут, потому как спешат очень. И попрощаться можно в машине, и в ней же на кладбище. Господи, утирая слезы платком, шептала соседка, даже не дали... Говорят быстрей... сегодня, всхлипнула она. Ты выпей Рома, легче станет, подвинула она стакан с водкой, так сердце не выдержит, выпей.

Гнедин молча сидел на табурете, за столом в кухне, и смотрел в окно. " Все оборвалось, закончилось, будто мир взорвался в один миг, и все... тишина. Ни радостных слез долгожданной встречи, ни объятий, взглядов, разговоров, СЧАСТЬЯ!!! Ничего нет, только безмолвное молчание, и блеск фонаря за окном, морозным, снежным вечером. Пустая квартира, и запах, такой родной, и знакомый с детства. На столе две фотографии в рамках с черными лентами, на одной мама, на другой, он сам, почему??? Совсем один на земле, в этом безумном, громком мире, где хочется покоя и ласки, и нет больше близкого и родного человека, а есть только память... Что в ней? Старинные фотографии семьи, отца, ушедшего рано из жизни, и его, такого веселого , и доброго мальчишки. Все так же стоит на подоконнике алоэ, и чайник красный, на плите, чистая посуда, и только нет ее, хозяйки, любимой мамочки, самой дорогой, и светлой. Зачем мне жизнь, спрашивал он себя, в сотый раз. Зачем? Как я смогу жить, зная, что ее больше нет, как? Я не хочу жить!!! Зачем меня спасли! Почему!!! Лучше бы я сдох, там, в этой вонючей стране, среди грязи и величия гор, как окончивший свой жизненный путь, умер!!! Для чего мне жизнь, кому, о ком мне заботится, для чего? Я жил этой встречей, я терпел боль, я наплевал на все, спасался только мыслью, что ждет меня, моя мама, я бежал в мечтах к ней, домой, и верил, что спасет меня, родная. Теперь мне не больно умирать, не держит земля, тех, кто уже умер, отторгает, нет их, только призраки бродят. И я такой же, не надо было... умереть, да, только... хочу ее увидеть, простится, побыть с ней, она так ждала этого, родная." .

– Когда ее похоронили, тихо спросил он.

– Девять дней, прошептала тетя Катя. Болела долго, мучилась бедняжка. Я к ней в больницу, через день приходила, как с дежурства иду, сразу к ней, голубушке. Приду, а она лежит, молчит, и... такая она...заплакала соседка, спросит о тебе, и молчит. Потом выписали из больницы, сказали что удовлетворительное состояние, и посоветовали к психиатру на прием идти. Да только никто и не стал ходить, к чему оно, махнула рукой тетя Катя. Она дома была, и на кладбище к тебе ходила, на твою могилу. Каждый день, иногда поздно вечером я ее оттуда забирала, сидит и молчит, исхудала она сильно, слабая стала, плакала...Один день пришла вечером, смотрю двери ее настежь, а в квартире никого, одежда на месте, осень поздняя была. Я сразу поняла, к тебе побежала, всхлипнула соседка, утирая платком лицо. Прибегаю на кладбище, ищу ее, и не могу найти, на могиле твоей нет, снежок сыплет с неба, плохо видно, я за оградку зашла, а она лежит рядом с могилой, в черном платье, руки положила на грудь, и глаза закрыла, такая бледная... Господи, заплакала соседка, я так сильно испугалась, пока в чувство ее привела, чуть сама не умерла. Господи, шептала она, склонив голову. Бедная, как ей плохо было... Домой еле живую привела, обмороженную, слава Богу, спасла, в прохладной ванной подержала, а после растирала ее, и всю ночь с ней просидела, а у самой сердце болит, разрывается, что же это такое, как же так, почему с нами так поступают? Молилась , вон там, в комнате, она икону поставила, из церкви принесла, и молилась каждый день, стояла на коленях, и молилась.. Все просила Господа, что бы тебя вернул ей, здоровенького. и в церковь стала ходить, часто, раньше то совсем не ходила, все стеснялась. А пришла беда в дом, так и поплакаться некому, кроме меня, ни с кем не говорила, бедняжка. А в церкви, с батюшкой долго разговаривала, он ее выслушал, и говорил с ней, на службы она стала ходить, и одно время, какая то просветленная стала, умиротворенная. Я ее такой не видела.

– Может, ты один хочешь побыть, спохватилась тетя Клава, посмотрев на Романа. А? Ты не молчи Рома, скажи что на душе, легче станет. Я выпью, а то сердце заныло, промолвила она, взяв стакан с водкой. Немного можно, тошно мне, ты пойми... Хороший человек она была, тяжело вздохнула тетя Катя, и выпила.

– Я на кладбище пойду, прошептал Роман.

– Темно уже сыночек, грустно сказала соседка. Я завтра выходная, вот вместе и сходим, я тебе все покажу, что бы знал, где лежит она, и ты... да, вздохнула она, и твоя могила там есть, вот так в жизни случается. Я ее одна хоронила, только мужиков соседей попросила, гроб вынести, и на кладбище тоже, опустив голову, рассказывала тетя Катя. Она будто знала что умрет, все сама приготовила. В последний день, пришла ко мне, такая спокойная, посидели, чай пили с тортом, говорили долго, о жизни своей рассказывала, как тяжело было, после смерти мужа, отца твоего значит. А после, сказала, что бы я завтра к ней в гости зашла, как с работы приду, да, тяжело вздохнула соседка. Я к дому подхожу, смотрю скорая у подъезда, я бегом, а там она на носилках, живая спрашиваю, мне говорят жива, но состояние тяжелое. Я всю ночь на кухне просидела, а рано утром, на первом автобусе в больницу. Приезжаю, а мне говорят скончалась. Вот так все и было, вздохнула тетя Катя. Ты уж не сердись на меня Рома, не успела я, заплакала тетя Катя, не уберегла...

– Спасибо вам тетя Катя, негромко промолвил Роман. Вы замечательный человек, спасибо вам.

– Чего уж там, прикрыв платком лицо, всхлипывала соседка. Я как могла

– Мама не знала, что я жив, спросил Роман.

– Нет, покачала головой соседка. Никто не приходил, ничего не сообщали, может забыли? Я почту каждый день смотрю, и ее и свою, и так, пожала она плечами, никто не приходил. Да если бы она знала , что ты жив, вздрагивала плача тетя Катя, разве умерла бы тогда... она не знала, сердце не выдержало... износилось... бедненькая.

– А я живу, прошептал грустно Роман. Я живой тетя Катя, а мамы нет, промолвил он, и слеза покатилась по щеке. Я живу, а ее нет, понимаете? А я живу... твердил он, плакал, и раскачивался телом, на табурете. Вы понимаете? Я живу! А она , умерла! Слышите!!!

Почему, скажите мне, почему? Почему ей не сказали, что я жив? Почему не сообщили, не рассказали, она бы тогда не умерла, понимаете, сбивчиво говорил Роман, всхлипывая. Такая малость, просто скажите, сообщите, ваш сын жив, не волнуйтесь, вы скоро его увидите, почему?

– Не знаю Ромочка, плакала рядом соседка, утирая слезы. Не знаю, повторяла она, пожимая плечами. Не знаю...

– Мамы нет, она умерла из за них, сволочи, сжал кулаки Роман. Из за них подонков, это они виноваты во всем, эти ублюдки в погонах, мерзкие кровопийцы! Они убивают нас. понимаете, они нас всех у-б-и-в-а-ю-т, по буквам, громко и четко произнес Роман. Они убийцы! Тихие, жирные скоты, что гонят на убой, молодых и неопытных пацанов. Они напиваются кровью нашей, и живут , спокойно, плюнув в лицо, нам... вы понимаете? Они во всем виноваты, стучал кулаком по столу, разгоряченный Роман. Их надо всех убить, всех!!!! Вы понимаете? вскрикнул он, багровея. Всех!!! - Ой Ромочка, тяжело мне, качала головой тетя Катя, так больно в груди, будто камень давит, так больно, поморщилась она, положив руку на грудь. Как все сложно , непонятно для меня, ты бы выпил все таки, полегчает тебе. А?

– Водкой раны не залечишь, зло сказал Роман, дрожащими руками, достав из пачки сигарету. Понимаете, не вылечишь! Только кровью можно смыть, такую боль, кровью, прошептал он, и подкурил сигарету.

– Понимаю я тебя, больно на душе, говорила соседка, но и ты пойми, ведь все же люди вокруг, слабые, что с людей спросить, нечего... а ты, такие жестокие слова говоришь, не надо. покачала она головой. лучше выпей, и помяни маму свою, светлую женщину, хорошую. замечательную подругу мою. Выпей.

– Извините тетя Катя, прошептал Роман, утерев ладонью слезы с лица. Извините, я наверно не прав. Да, кивнул он, давайте выпьем, помянем маму мою, самую добрую женщину на свете. Он поднял стакан, поднес к губам, вдохнул резкий запах, и закрыв глаза, выпил до дна.

– Вот и хорошо, негромко сказала соседка, глядя на Романа. Так лучше будет, отпустит сердечко, умаялось оно у тебя. А сейчас отпустит, и... ты покушай, вот котлетки я делала, и салатик. Хлеб бери, и огурчики домашние, кушай сыночек, тебе еще жить, и очень непросто, тяжело вздохнула она, глядя на Романа. Это мне уже пора, а тебе еще жить...

– Спасибо прошептал Роман, опустив голову. За все спасибо вам, тетя Катя.

– Ты отдыхай Рома, а я пойду, поднялась из за стола соседка. А завтра зайду за тобой, и пойдем на кладбище вместе, там с мамой побудешь, успокоишься. Хорошо?

– Да, кивнул Роман, хорошо.

– Ну вот так, тяжело вздохнула она, и пошла.

– До завтра, прошептал Роман.

Он сидел в кухне, за столом, один, перед ним стояли фотографии в траурных лентах, а в душе шумел ливень, тоска, брала за горло, будто костлявая старуха, сжимала кадык. Он молча пил, не закусывая, курил и смотрел в окно, так легче, и не одиноко. Слезы высохли, как и душа, почерствела, покрылась коркой, засохла... Все живое, что может дышать, умерло, потому что свет погас, - его мама умерла, а он, жив... Он знал кто виноват, уверенность в этом, распирала в короткие вспышки сознания, и он , крепко сжимая кулаки, смотрел по-звериному в окно, на уличный фонарь, и выплескивал мысленно, все свои обиды, и мстил, за нее, самую дорогую,- маму! Тем сволочам, что промолчали, не посчитали нужным сообщить ей, что он жив, и здоров. Она так ждала от них весточки, от меня, а они, наплевали, растоптали, и угробили ее... За что? Почему их надо жалеть? Скажите мне? Хоть кто-нибудь, скажите? Почему они убили меня, мою маму, и спокойно живут, улыбаться, пьют водку, кушают... Сволочи!!! Вам нет места на земле!!! Таких как вы, надо убивать, бездушные, бессердечные скоты, что называют себя людьми!!! Вы за все ответите, за всех! Пусть не я буду первым, но кто то же должен, показать вам, что нельзя безнаказанно убивать матерей, и их сыновей, нельзя!!!

Нельзя плевать на человека, только потому, что он мал, а кто то, считает себя выше, нельзя! Не надо унижать, и топтать, потому что, даже самый униженный, воспрянет, и задушит в своем недруге, свой собственный страх. Нельзя, относится к солдату, как к "пустому месту", потому что, он и есть, та самая армия, которая защищает. А вы, штабные крысы, "писарчуки" проклятые? Руки ваши отсохнут, и голова развалится, потому что справедливость есть. Она существует, и никто, никогда, ее не отменял, даже среди таких как вы, "сморчки в погонах", те, кто бездушно, и подло, говорит, и врет, лжет, и говорит...