Змеиный клубок

Решив, что достаточно отмылся, Леха вылез из душа. Ольга, расслабленно зажмурившись, возлежала в ванне, заполненной слоем пены так, что торчала только голова, да изредка показывались круглые коленки.

— Ты куда? — услышал Леха за спиной и остановился.

— Да я вроде все…

— А я — не все. Ну-ка иди сюда!

Леха покорно подошел к краю ванной.

— Залезай, замерзнешь! — Это не нежная просьба была, а приказ начальника. Коровин еще с армейских времен был приучен к тому, что команды, отдаваемые в таком тоне, должны исполняться быстро, точно и в срок.

Перекинул ногу, другую через край, опустился в умеренно горячую воду. Пена приятно зашуршала, когда Леха улегся в воду и вытянулся там, опершись плечами о стенку. Расстояние от Ольги было небольшое, к тому же она тут же придвинулась поближе, и где-то там, под переливающимися перламутром пенными сугробами, ее нога скользнула вдоль Лехиной.

— Как водичка? — промурлыкала Ольга. — Греет?

У Лехи где-то в груди сердце зачухало быстрее.

Кровь забегала по жилам. Скользкая и мягкая рука Ольги пронырнула между Лехиной шеей и ванной, пробралась под мышку, ладонь поползла по животу и улеглась на ту самую срамоту, о которой Коровину и думать не хотелось.

— Дай свою лапочку… — прошелестела она, прикоснувшись губами к Лехиному уху. — Погладь киску…

Коровин, конечно, не протестовал, но и не очень активничал. Он просто не упирался, когда Ольга, не снимая левой руки с Лехиных драгоценностей, правой рукой ухватилась за его правую руку и, протянув ее под своей спиной, положила себе на метелочку.

— А другую лапочку — на титечки…

Леха дотянулся левой рукой. Сладко. В воде они по-особому ласковые, эти вымечки. Чуть провел по одной, потом подругой. Ишь, ягодки какие!

Пальчики у нее тоже бойкие попались. Взялись шарики катать, кошелечек пощекатывать, ну и саму главную штуковину ворочать.

Тут Леха стал ощущать, что это самое может еще какие-то трудовые подвиги совершать. Подъем, короче, наметился в рабочем движении. Опять-таки когда своя собственная рука лазит по очень интересной территории, где не только волосики, но и всякие любопытные приятности имеются, то это дело вполне закономерное.

— А мы послушненькие… — поощрительно прошептала Ольга и провела губками по щеке. — Только колючие немножко.

Тут Леха тоже обхватил ее обеими руками и осторожно прикоснулся губами к губам. А она, как змея, язычок выпустила и лизнула Лехин нос. Когда обнимались, то Ольга животом к Коровину притиснулась и очень обрадовалась:

— Ух, какие мы большие стали!

Точно, стали большие и прочные.

— Удавлю-у, — прогудела Ольга, рывком перевернулась на живот, подминая Леху и охватывая его ногами. Коровин и моргнуть не успел, до того ловко у заразы получилось, р-раз — и тама! Приподнялась на корточки, на несколько секунд показав из-под пены распахнутый промежуток с мокрыми курчавками, подцепила указательными пальцами хреновину, приподняла как надо, а потом ловко уселась, как в одной рекламе сказано, «с точностью до миллиметра»…

Райское место досталось Лехиному прибору, что и говорить. Гладкое и сладкое. Но самое главное — работать не надо. Ольга сама взялась волну гонять, мять свою попу об коровинские кости. Уперлась сперва Лехе в плечи, чуть не утопила, потом вытянула из воды повыше, подхватила под спину и ерзала, ерзала, ерзала вовсю… Мокрые, склеившиеся от воды волосы так и мотались у Лехи перед мордой. Потом она еще ближе Леху подтянула и стала его сиськами по щекам шлепать. Бешеная, точно! Но хорошо-о-о…

— Я тебе круговерть устрою! — шипела ведьма.

И точно, у Лехи уже голова кругом пошла. Хорошо еще, что не совсем, а то бы утоп. Но, видно, Ольге надоело биться задницей о жесткое, и она остановилась. Встала в воде на ноги и Коровина поставила. Не расцепляясь. А потом сцепила руки у него за спиной, ноги — за кормой и приказала, сопя:

— Неси в душ!

Бог его знает, как он ее шестьдесят с гаком кило сумел перетащить через бортик ванной. Дальше проще было — своя ноша не тянет. Прошел четыре шага до кабины с такой тяжелой насадкой.

Там зараза ухватилась обеими руками за дугообразную трубу смесителя, и Лехе стало полегче.

— Дверь задвинь!

Задвинул. Тут Ольга расцепила ноги, вытянула их, уперевшись пятками в толстое стекло двери, и прорычала:

— Долби!

Леха подхватил ее за пышную попу и взялся толкать, удивляясь, как ловко получается. Ольга, повиснув на дужке, скользкая, вся в хлопьях пены, сладко выстанывала при каждом пронзающем ее толчке:

— Ах-а… Ах-а… Ах-а…

Так продолжалось с минуту, но, видимо, надоело. Внезапно на них сверху обрушился горячий ливень (слава Богу, не кипятковый!), который смывал с их тел мыльную пену. Оказывается, это нетерпеливая, жаждущая перемен, то есть, по-русски говоря, шизанутая Ольга крутанула кран, а затем отцепилась от дужки и опять повисла на Лехе.

— Тащи в предбанник! — Во взяла моду — командовать!

Попыхтев — баба весила не меньше среднего мешка с картошкой, — Коровин все же дотянул ее до предбанника. Там она поставила ноги на пол и дотянулась до огромного, как простыня, махрового полотенца приятных бело-розовых тонов.

— Замотаемся? — хихикнула она, забрасывая полотенце Лехе за спину. Леха неопределенно кивнул, и эта психованная, по-прежнему оставаясь с ним в состыкованном состоянии, завертела обоих в некое подобие кокона.

Бочком, приставными шагами, они выбрались из предбанника и перебрались в спальню, где тем же макаром доковыляли до кровати. Ольга шлепнулась спиной на просторное лежбище — остальную обстановку Лехе было некогда рассматривать — и опрокинула на себя Коровина. Ну, тут пошло-поехало уже не в шутку…

У НАШЕГО ЕГОРКИ ГЛАЗ ШИБКО ЗОРКИЙ…

— С тобой жить можно, — подвела итоги Ольга, — ты, оказывается, крепкий старик, Розенбом!

— Ты чего, забыла? — обиделся Леха. — Коровин моя фамилия, а Розенбаум — это певец…

Оба были в приятном состоянии легкой размеренности и уюта, закутавшись в махровые халаты.

— Не Розенбаум, а Розенбом! — хмыкнула Пантюхова, расчесывая волосы и подсушивая их феном. — Ты что, не читал эту сказку?

— Какую? — Вообще-то Леха сказки читал и даже начал припоминать, что где-то слышал насчет Розенбома.

— «Путешествие Нильса с дикими гусями». А у нас мультфильм был, «Заколдованный мальчик» назывался.

— А-а! — вскричал Леха. — Теперь вспомнил! Я мультик такой видел. Давно еще! Там был боцман деревянный, а король — железный. Король этого боцмана палкой по плечу — бац! — и говорит: «Ты еще крепкий старик, Розенбом!»