Змея и Крылья Ночи

Случайная мысль о ней вызвала такую сильную боль, что у меня перехватило дыхание.

— Дай мне пройти, — огрызнулась я.

Он бросил на меня странный взгляд.

— Что это было?

Это тоже застало меня врасплох. То, что он заметил кратковременную эмоцию, которой я позволила дрогнуть на моем лице.

— Дай мне пройти.

— Или что?

— Или я проткну тебя снова.

— Насколько выше?

На мгновение я действительно подумала о том, чтобы сделать это. Может быть, это была лучшая возможность для меня, прямо сейчас, когда он вел себя так, словно все это было большой гребаной шуткой. Какая это, должно быть, роскошь.

Лишь одна мысль о вспышке черного, а затем белого цвета — Астерис, заставила меня опустить руку.

Вместо этого я драматично оглядела его с ног до головы, задержавшись на его бедре и проследив до промежности его кожаных штанов, и сказала:

— Немного.

Я проворно проскочила под его рукой. На этот раз он тихонько засмеялся и не попытался остановить меня.

ЛУНА СИЯЛА ярко и насыщенно, тяжело нависая с неким вызовом. Минуты, прошедшие с момента ее восхода, были напряженными и спокойными. Со своего места в оранжерее я не слышала ни единого звука из залов Лунного дворца.

Была уже почти полночь, когда призрачная нить тени появилась снова, призывая нас из наших комнат. Я последовала за ней в большой зал, где накануне вечером перед всеми нами выступил Министер. Помещение медленно наполнялось людьми, по мере того как все новые и новые нити тени присоединялись к моей, пока не осталось ни одного участника, и тени рассеялись, оставив нас всех стоять в неловком молчании.

Этот последний день все потратили на подготовку к турниру. Участники были вооружены новым, только что почищенным оружием, кожаные доспехи плотно прилегали к телу. Некоторые носили защитные знаки на горле или выгравированные на самих доспехах. Я обратила на них внимание, но это не обязательно указывало на то, что они владеют магией, но делало такую возможность более вероятной. Магия была бы неприятным сюрпризом на состязании.

За одну ночь некоторые уже сформировали небольшие фракции. Члены Дома крови, конечно же, держались вместе. Теперь почти не оставалось сомнений, что высокая мускулистая женщина была их лидером, как я и предполагала. Остальные слушали с восторгом, когда она шептала им тихие приказы. Ее серебристые волосы были заплетены в длинную косу, которая подчеркивала острые скулы и выразительные брови. Когда она повернулась, чтобы заговорить с одним из своих спутников, я заметила, что из-под воротника ее белых кожаных доспехов виднеется слабый багровый цвет.

Ее проклятие. Я никогда раньше не встречала Кроворожденных вампиров, но слышала, что красные отметины на их коже означают конечную стадию проклятия. Если это правда, то эта женщина уже достаточно далеко продвинулась вперед. Следующим шагом будет безумие. А дальше…

Ну, люди рассказывали о том, что с ними сделало проклятие Дома Крови. В итоге они превращались в не более чем в животных.

Я вздрогнула и отвернулась.

Некоторые из других участников за ночь тоже сформировали небольшие группы — возможно, понимая временную ценность силы в количестве. Почти наверняка они тоже думали о предстоящем испытании Третьей четверти луны. Это было единственное испытание, которое каждый год проходило одинаково: участники должны были сражаться в командах или с партнерами, и половина участников отсеивалась.

Мои глаза нашли Райна на другом конце комнаты. Рядом с ним стояла веселая женщина с короткими волосами. Она наклонилась поближе, что-то взволнованно шепча, пока он осматривал комнату.

Какая странная пара.

Лишь несколько участников теперь заметно отстали от остальной группы: я, несколько членов Дома Тени, известных своей стойкой независимостью, и Ибрихим, который одним из последних добрался до большого зала, заметно хромая на искалеченную ногу.

Кеджари не был местом для жалости. Но я все равно чувствовала ее, глядя, как он ковыляет по коридору. Я лучше других знала, что никого нельзя сбрасывать со счетов. Но трудно было представить себе какую-либо версию сегодняшних событий, которая не закончилась бы смертью Ибрихима.

Шли минуты. Мы ждали в напряженном молчании.

Я обнажила свои клинки, поправляя рукояти.

Я изучила каждый из двадцати Кеджари, предшествовавших этому, и долго думала над тем, каким может быть это испытание. Первое испытание обычно представляло собой уход Ниаксии из ее дома в Белом пантеоне. Она отважилась выйти за пределы своей земли, и во время полуночной прогулки на нее напали звери. Они преследовали ее на протяжении многих миль, и в панике она заблудилась до невозможности. Иногда в ходе испытания участников ослепляли, как ослепили Ниаксию во время ее нападения. Иногда участникам приходилось бежать и сражаться на коварной местности. Но чаще всего это были звери — иногда много, иногда один.

Долгое молчание уступило место неловкому шепоту замешательства. В конце концов, один из участников хиаджи спросил то, о чем мы все гадали:

— И что теперь? Мы должны…

Лунный дворец попросту исчез.

Глава

9

Крики толпы сотрясли землю. Свет ослепил меня — такой яркий, что сначала я засомневалась, не солнечный ли это свет.

Но нет. Факелы. Тысячи факелов. Вдоль округлого обода Колизея, парящие в сотнях футов над нашими головами, зажатые в тысячах и тысячах рук тысяч и тысяч зрителей, и все они кричали, кричали, кричали…

Кричали, как кричала Илана…

На мгновение не существовало ничего, кроме неба, света и рева зрителей. Я повернула шею к звездам, которые были едва видны из-за вспышек фонарей.

Они размылись в круглое пятно, прочерченное балками из серебристого металла, примерно, как верхняя часть теплицы. Стеклянный потолок.

— Шевелись, Орайя! — прорычал голос где-то в районе моего затылка, голос Винсента, он всегда был голосом Винсента, и я сделала это как раз вовремя.

Массивные когти раздробили песок, на котором я стояла несколько секунд назад.

Мир резко сфокусировался.

Раздался еще один вопль, гораздо ближе, когда участника хиаджа разорвало на куски, одно обломанное крыло зажато в капающей пасти, тело зажато в когтях, черно-красная кровь льется на грязь.

Не просто зверь. Чертов демон!

Я видела демона в реальной жизни всего один раз, и то я была так ранена, что почти не помнила этого. Но даже тот ужас был ничто по сравнению с этим. Они передвигались на четвереньках, безволосые, темно-серые, с черными венами, пульсирующими под кожей. Зазубренные черные когти закрывали слишком длинные пальцы на руках, созданных для того, чтобы хватать и убивать. Их лица плоские, с острыми скулами, щелевидными носами и белыми, покрытыми слизью глазами, а их рот простирался от заостренного уха до заостренного уха, стекая черной слюной по слоям зазубренных зубов. Они были одновременно леденяще звериными и тошнотворно… человекоподобными.

Они двигались так быстро, что я не могла их сосчитать — так быстро, что они пересекли арену за то время, которое мне понадобилось, чтобы моргнуть. Больше пяти. Меньше десяти.

Я прижалась спиной к стеклу. Оно задрожало, когда что-то с силой ударилось о стену в соседнем отсеке. Колизей был разделен на множество небольших колец, разделенных стеклянными куполами. Я была заперта здесь с несколькими вампирами-хиаджи. Один ришан. Один Кроворожденный. Киретта, Тенерожденный маг, о котором меня предупреждал Винсент. И… я издала грубый смешок, потому что, черт побери, это было понятно — Райн.