Знахарь

– Имею, - не стал отпираться и скрывать Владимир.

– Поэтому от тебя смертью и чем-то потусторонним, могильным, веет. Ты убивал? – осторожно, будто ступая на минное поле, спросила Настя.

– Убивал, - Владимир по-прежнему сидел, устало вжимаясь в спинку дивана. Пошарив правой рукой возле себя, он протянул супруге тонкий планшет. – Ознакомься, я отключил пароль.

– Что это? – приняв электронное устройство будто ядовитую гадину, Настя вопросительно глянула на мужа.

– Дела тех, кто возлёг на алтарь и пошёл под серп. Ты внимательно читай.

– Маньяки, педофилы-убийцы… Душегубы, на которых пробу негде ставить. Самое дно. Американские и английские агенты. А почему на этом файле пометка «не согласовано»?

– Иван Соловьёв?

– Да.

– Он не подходил на роль жертвы и врага.

– Девять трупов, хладнокровное убийство почти десятка человек, из которых двое несовершеннолетних мальчишек, и не подходил? – вздёрнула брови Анастасия.

– Вот видишь, - усмехнулся Владимир, ты тоже поддалась писанине в электронном формате и принялась судить о поступке Ивана с позиции морали современного общества. – Он мстил.

– Мстил?

– За дочь и жену. Эти несовершеннолетние с попустительства родителей измазались в грязи по самые брови. Они главные виновники. Ещё трое представляют силовые органы. Стражи правосудия и закона за денежку малую и немалую отмазали ублюдков от заслуженного наказания. Один из них известный адвокат в прошлом… был. Накурившись и налакавшись в ночном клубе, безнаказанные утырки изнасиловали девчонку, после чего продолжили глумиться над жертвой. В итоге девочка умерла от потери крови из-за колотых и резаных ран. Сердце матери не выдержало во время оглашения решения суда. Отец поклялся отомстить. Кстати, на момент гибели «невинным мальчикам» до совершеннолетия оставались считанные дни. По законам, назовём их природными и законами совести, он в своём праве. Кровь за кровь. То, что перенесено на бумагу, не всегда соответствует истине и подлежит осуждению высшими силами. Ты сама знаешь, что человеческое правосудие несовершенно. Скажи, как бы ты, будучи проявлением высших сил, отнеслась к жертве, которая с твоей точки зрения может называться невинным агнцем? Да и с точки зрения морали тоже?

Настя промолчала.

– За остальных можешь не волноваться и не переживать, невинных среди них нет и отражённое на бумаге более-менее соответствует истине. Премерзская пена рода человеческого. Я каждого проверил лично. Когда завершился этот отбор кандидатов на заклание у меня было чувство, будто я с головой нырнул в деревенский нужник. Три часа в душевой отмывался, до крови оттирался. Из всей толпы условно людьми могли считаться агенты янки и лимонников, но это враги, а к врагам никакого сожаления.

– Тут два десятка человек.

– Островов и бункеров было много, - глухо ответил Владимир. – Скажешь, там были дети… Да, были… Но тут случай, когда скверну выжигают до седьмого колена и рода искореняют подчистую. Эти нелюди ради власти и денег приговорили миллиарды, рассчитывая на то, что сумеют отсидеться в убежищах, а после пандемии приберут планету к рукам, встав во главе человечества или того, что от него останется. А что, ядерной кнопкой они управляют, от биологического оружия у них есть защита в виде вакцины – можно отсидеться пару лет, пока лишний плебс не вымрет и восточные варвары не передохнут. Со всех сторон профит! Теперь тебе их жаль?

– Жаль… Жаль ты меня не позвал на камлание.

– Нельзя, ты женщина и мать, и должна нести жизнь, а не отбирать её. Только чернобоговы ведьмы идут против женской природы, да и то не всегда. И воительницы. Как хорошо, что ты не воительница, валькирии, порой, хуже мужиков бывают. В нашей семье хватит одного жреца, только я не уверен насчёт близнецов… Проскакивает в них что-то волховское, хотя судить ещё рано.

– Пойдём кушать, дорогой, или ты думаешь, что мелкие волхвы не засекли, что папа дома?

– От них не спрячешься, - тепло улыбнулся Владимир, - ты иди, а я душ приму, наведу на лице марафет и присоединюсь.

*****

– Пап! – цесаревич подобно всесокрушающему урагану ворвался в палату отца.

– Молодой человек! – всем корпусом развернувшись к Михаилу, грозно произнёс пожилой доктор, наплевавший на маску с прочими средствами защиты.

– Па-ап! – намного тише произнёс наследник престола, со страхом и затаённой надеждой приближаясь к кровати с императором, в изголовье которой светилось несколько мониторов.

– Леонид Мартемьянович, - грозно глянув на врача и сухо кашлянув, император недвусмысленно указал взглядом на дверь.

– Но…, - неуверенно проблеял последователь Авиценны.

– Леонид Мартемьянович! – вновь повторил Император тоном, не допускающим компромиссов.

Во взгляде личного врача монарха читалось столько, что на разбор намешанных в него эмоций не хватило бы и трёх дней, но оставив возмущение при себе, он покинул палату.

– Присаживайся, сын.

Совершенно по-плебейски подтянув к себе ногой стул, Михаил уселся на него у изголовья кровати отца.

Рассматривая сына, словно первый раз его видел, император не спешил растворять уста, будто собираясь с мыслями. Вполне вероятно так и было, но тут взгляд больного переместился на тумбу рядом с кроватью, на которой покоились тонкие папки с какими-то документами.

– Не так я представлял свои наставленья, - некогда сильная, а теперь сухая рука подтянула повыше тонкое одеяло и сгребла кислородную маску, - перед тем, как освободить тебе трон.

– О чём ты говоришь, пап?! – с полуоборота завёлся и раскраснелся Михаил, которому вид отца, присосавшегося к кислородной маске, был острее ножа по сердцу. – Завтра прилетит твой колдун и…

– Помолчи! – оборвал сына император, сняв маску с лица. – Во-первых, он не мой и не колдун, во-вторых, он не успеет. Держи рот на замке, а себя в руках, сын. Я сам виноват, затянул, дурак. Теперь поздно посыпать голову пеплом. Чувствую, не доживу я до завтра, до ночи бы дотянуть, да и они, - взгляд императора переместился на дверь, за которой скрылся пожилой врач, - как бы не размахивали руками и не лили елей, не дают положительных прогнозов. Мартемьяныч сам, дай бог, на несколько дней переживёт меня, если, как ты говоришь, мой колдун над ним не поколдует, а он не поколдует.

– Что?! Почему?

– Я запретил срывать Огнёва с учениками из Манчжурии, тем более он всё равно не успеет, так зачем ему мотаться вхолостую. Леонид Мартемьянович в курсе и осознанно принимал решение, и, да, он болен, но в начальной стадии. Знаешь, ещё я рад, что мама с Анютой напросились с Огнёвым на восток, будь они рядом, мне было бы куда хуже. Не хочу, чтобы мама видела меня таким, - подбородок императора задрожал, но он сумел справиться с собой.
– Так, с разговорами потом. Папки с документами на тумбе видишь? Начинай читать в порядке нумерации. Читаешь при мне, я должен убедиться, что ты их все прочёл. За меня не беспокойся, меня обкололи такой гадостью, что я удивляюсь, как ещё цветные мультики не смотрю и по потолку не бегаю, размахивая больничной пижамой. Михаил, не тяни, моё время не бесконечно.