Знак бесконечности

— И что это даст? — устало вздохнула Люси.

— Через какое-то время появится новый проход. Между двумя нашими мирами. Может, через год, а может, и раньше.

Люси смотрела на него с недоверием.

— А… Питер? — наконец тихо спросила она.

— Между тем миром, где он, и тем, где кольца, тоже должен открыться проход. Может, он есть уже и сейчас. Только Питер об этом, наверно, не знает. Но если можно будет попасть из одного в другой…

— Значит, получается, вся надежда на Свету?

— Или на Питера. Если вдруг он попадет в мир с кольцами и принесет хотя бы одно из них в тот, где сейчас Света, они оба смогут потом оказаться здесь. Нам с тобой остается только надеяться и ждать. Больше ничего мы сделать не можем.

— У меня от этого всего просто голова кругом, — вздохнула Люси. — Света же ведь даже не в Англии.

— А вдруг приедет тебя навестить? То есть другую Люси?

В детскую вошла няня Уиллер в сопровождении Фокси, и Люси встала:

— Пойдем, Тони, провожу тебя до машины.

Когда они вышли на галерею, она сказала:

— Кажется, я поняла одну вещь. Помнишь, мы думали, почему ты очнулся девятого марта, а не первого августа? Ты говорил, что когда мир раздвоился в первый раз, новый опережал старый на год, но потом они постепенно сравнялись. Видимо, сейчас новые и старые тоже пытаются сравняться. Девятого ноября новый опережал на год и сколько там месяцев?

— Почти на пять.

— Ну вот. А девятого марта уже ровно на год. Значит, сейчас разница должна быть где-то полгода, так?

— Не обязательно. Не факт, что это равномерно происходит. Может, уже и меньше. А может, и больше. В принципе, не все ли равно?

— Не знаю, Тони, — поморщилась Люси, как будто у нее внезапно разболелся зуб. — Это как теория относительности, только еще хуже. Помню, в школе читала какую-то научно-популярную книгу, там все замечательно по полочкам было разложено. И я еще радовалась: ну наконец-то все понятно. А как только закрыла, оказалось, что снова ничего не понимаю.

Тони отвез Венди в город, вернулся во вдовий дом, покормил Мэгги ужином и уложил спать. Потом положил в карман радионяню и вышел в сад. Когда-то графиня Агнес целые дни проводила в нем за работой, и сад радовал глаз, а сейчас был запущенным и мрачным. Тони подумал, что надо бы пригласить садовника, чтобы привел все в порядок, но мысль была мимолетной. Гораздо больше его волновало совсем другое.

Люси сама догадалась, что Питер не вернется. И этим избавила от необходимости рано или поздно сказать ей правду. Очень небольшое облегчение, по правде говоря. Хуже, что она уцепилась за его слова о Свете и о Питере. Так, словно это обязательно случится. А если нет?

На следующий день он поехал по делам в Скайворт и зашел в коттедж к Локхидам. Ирвин был на ферме, Лора возилась в огороде.

— Вы по поводу аренды? — испугалась она. — Но Люси… леди Скайворт говорила…

Тони успокоил ее, что все в силе, они могут жить в деревне столько, сколько понадобится, и попросил воды. Лора пригласила его в дом, сняла фартук, быстро вымыла руки и пригладила волосы. Было странно думать, что эта Лора его совершенно не помнит, поскольку ни разу не видела раньше, до того как он снова стал управляющим. Та, которую знал он, была на год с лишним младше и только ждала ребенка, который сейчас лежал в кроватке. Хотя нет, и ребенок был, конечно, другим. У этой Лоры девочка, а та ждала мальчика. Как у них со Светой — в одном мире дочь, в другом сын.

— Лора… миссис Локхид, — осторожно начал он. — Леди Скайворт говорила мне, что вам здесь нравится и вы хотели бы остаться. Ведь у вас официальный статус беженцев, так?

Лора густо покраснела.

— Мистер Каттнер, думаю, вы знаете, что произошло на самом деле? Вы ведь друг лорда Скайворта?

— Да, конечно. Поэтому и спрашиваю.

— Вы спрашиваете… Нам действительно здесь нравится. Там мы живем совсем одни, в глуши. Близких родственников у нас нет. Отец Ирвина не так давно умер. Но скажите честно, вы думаете, что мы не сможем вернуться, так?

— Я не знаю. Не исключаю такую возможность. Или, скорее, невозможность.

— Значит, и Питер не сможет вернуться? — глаза Лоры испуганно округлились.

— Сейчас ни в нашем мире, ни в вашем нет ни одного кольца. А это значит, проход между ними закрыт. Возможно, навсегда.

— Вы хотите сказать, кольца уничтожены?

— Я не знаю, Лора. Где они, что с ними — я могу только предполагать.

— Бедная Люси, бедный Питер, — прошептала Лора. — О Джереми я не беспокоюсь, Питер о нем позаботится. Хотя и скучаю, конечно. Но если Питер останется там… Как же это ужасно. И какое счастье, что мы с Ирвином оказались здесь вместе. И взяли с собой Присси. Страшно подумать, что мы могли ее никогда больше не увидеть.

От слов Лоры Тони совсем впал в уныние. Теперь ему смешно и досадно было вспоминать, как совсем недавно он изводил себя: ехать или не ехать к Свете, захочет она его видеть или нет. Ведь это было так просто: получить российскую визу, купить билет на самолет и полететь в Петербург. И вот теперь у него оставалась только одна надежда, призрачная, совершенно безумная. В противном случае оставалось только ждать. Страшно сказать — ждать смерти. Своей, ее… Определенный просвет в этом был: он знал, что смерть — это точно не конец. Но ему хотелось земной жизни с ней. Той жизни вместе, которой они пожертвовали, чтобы дать любовь и заботу обоим своим детям. Хотелось — вопреки всему. Вопреки рассудку и здравому смыслу.

И снова жизнь превратилась в ожидание. Только если раньше Тони ждал чего-то определенного, то теперь — просто чуда. И вместе с ним ждала Люси, так же отчаянно и безрассудно. Он знал, что Роберто снова написал ей, но Люси не ответила. И, похоже, теперь это волновало ее гораздо меньше. Если вообще волновало.

Они с Люси так часто обсуждали, как именно Света и Питер могли бы попасть в их мир, что почти поверили: рано или поздно это произойдет. Они вообще очень сблизились с тех пор, как Люси поняла, что Питер может никогда не вернуться. Каждый был для другого тем спасательным кругом, за который цепляются в минуту опасности и отчаяния.

Тем временем Эшли все более настойчиво проявляла внимание к Тони. Кокетство ее было настолько настырным и неуклюжим, что у него зубы сводило, особенно когда он вспоминал, чем все кончилось в другом мире. Повторять свою ошибку Тони не собирался и довольно четко дал понять: без шансов. Но Эшли не намерена была сдаваться.

Сообразив, что кавалерийским наскоком захватить крепость не удалось, она приступила к длительной осаде. Улыбки, красноречивые взгляды, маленькие подарки Мэгги… Эшли оказывалась повсюду. Даже там, где ее присутствие было совершенно необязательно.

— Может, ты ее все-таки уволишь? — спрашивал Тони, но Люси не соглашалась:

— Я тебя очень понимаю, — говорила она. — И ты знаешь, я сама ее не перевариваю. Но потерпи немного. Если ты прав и Питер с Джонсоном не вернутся в октябре, тогда буду искать кого-то еще.

После нескольких неудачных атак Эшли наконец сделала вид, что больше его не замечает, но Тони не обольщался. Возможно, свои наскоки она и прекратила, но что затаила обиду — в этом он не сомневался. И поэтому когда к нему в кабинет заглянула смущенная Венди, сразу подумал, что случилась какая-нибудь гадость.