Знак королевы вампиров

Он ухмыльнулся ее сухому тону, и напряжение немного спало.

— Я бы и думать не мог о ком-то кроме вас, моя госпожа.

Мне нравится, когда ты так об этом говоришь. Ты становишься сильнее. Я чувствую, как твой голос вибрирует в моем теле. Иди в душ, Джейкоб. Мне нужно ощущать твое желание.

Он подчинился, прошел через анфиладу комнат мимо кровати с балдахином, задрапированной бархатом. Его член уже затвердел, и ему легко было представить себя с ней на этой кровати, представить, как он наваливается на нее, раздвигает ей ноги, погружается в нее, а руками перебирает ее длинные волосы.

Да… Когда ее разум вздрогнул от резкого вздоха, он словно волна прошел по его коже. Так мне нравится.

В ванне тоже были приспособления для чувственных наслаждений. Большая ванна джакузи, рассчитанная на троих или четверых, душ с двумя шлангами и струями воды, бьющими прямо из стен. Он включил воду нужной температуры и вошел в ванну.

Намочи волосы.

В зале недалеко от него Лисса сидела за шестиметровым столом, который когда-то стоял во дворце ирландского короля. Все члены Совета и два высокопоставленных вампира, включая ее саму, слушали Белизара, который кратко рассказывал о том, что именно будет обсуждаться подробнее в течение следующих трех дней. Так как она уже была большей частью осведомлена об их планах, она слушала его невнимательно. Однако Джейкоб, чувствуя, что ее разум закрыт, надеялся, что Белизар не остановится, чтобы задать ей вопрос.

Вода текла Джейкобу на голову, поэтому он автоматическим жестом поднял руки и откинул волосы назад. Она могла видеть его полностью, во всех деталях, не обращая внимания ни на что другое. Высокое, мускулистое тело, бегущая вода, очерчивающая каждый мускул на его выступающих бицепсах и груди. Квадратики мышц на животе, изгибы ягодиц. Его член уже возбудился. Она останавливала свое внимание на каждой клеточке его тела, с ног до головы. Пальцы ног, о которые она сама грела ноги, когда позволяла ему ночевать с ней. Слишком редко.

За последние сто или, скорее, двести лет она ни разу не дала себе отвлечься от такого собрания. На карту было поставлено слишком многое. Слишком много вампиров бросали вызов Совету. Слишком много битв, как политических, так и обычных, пришлось провести ей и Рексу. Когда они закончились, ей пришлось сражаться с Рексом.

Она много раз слышала песни, в которых пелось о том, как жить сегодня, одним днем, словим сегодня последний день твоей жизни. Довольно милое мнение, но если все начнут вести себя так, словно умирают, воцарится хаос. Жизнь нужно прожить, используя каждую ее минуту.

Но каким-то образом подсознание того, чьи дни сочтены, получало своеобразный подарок. В первый раз за свою долгую жизнь она чувствовала, что может замедлиться и смотреть, как все вокруг нее стремительно летит дальше. Она получила возможность открыть разум, чувства и душу всему, на что у нее раньше не хватало времени. Она не поощряла такие мысли с тех нор, как была юной и думала, что может жить вечно.

Джейкоб, я хочу, чтобы ты спал со мной. Отныне, как только представится такая возможность, как только ты закончишь выполнять поручения, ты днем спустишься ко мне и будешь спать рядом.

Его руки застыли, он слегка кивнул, словно и вправду слышал ее.

Все, что пожелаете, моя госпожа. Это честь для меня. У вас все в порядке?

Да. От его реакции на ее слова по ее телу словно прокатилась волна тепла. Защищать. Заботиться. Давай, Джейкоб. Доведи себя до оргазма ради меня. Но сделай это так, словно ты один, сделай это не по моему приказу.

Он оперся рукой на противоположную стену ванной, — мускулы на спине приятно напряглись, привлекая ее внимание к его талии и прямой линии бедра. Кончики волос мокрым шелком лежали на плечах. За последний месяц они отросли еще чуть-чуть, и он их часто завязывал в хвостик, — у него не хватало времени на стрижку, он был слишком занят. Она поняла, что могла бы сама постричь его, могла бы, если бы ей не нравился их вид, то, как они развевались, когда он работал, то, как она пропускала его волосы сквозь пальцы, успокаиваясь и стараясь заснуть на рассвете.

Как же легко ей было привыкнуть к его присутствию в ее жизни. Она хотела, чтобы он постоянно был рядом. Когда она отослала его на два дня — он должен был проверить состояние двух домов, где они планировали остановиться, — они слонялись по дому вместе с Браном, словно два привидения, которым его присутствие придавало плоть и вес.

Это она могла признать, ведь самой с собой ей надо было быть честной.

Он взялся рукой за толстый, длинный член и начал двигаться. На ладонь он добавил немного мыла, чтобы увлажнить руку и подстегнуть воображение Лиссы. Ей нравилось, как мужчины думают о сексе, — грубость и никакой романтики. Иногда то, что можно услышать на строительной площадке, — такое вульгарное, — становится таким притягательным, звуча в сознании женщины.

Еще один пример дихотомической женской натуры.

Это слово ты узнал от Томаса, — она спрягала улыбку.

Не только слово, моя госпожа. Все предложение. Оно часто возникало, пока он меня учил. Понятия не имею почему.

Но непрекращающийся поток его воображения увлек ее. В ее видениях ее ногти погружались глубоко в его тело, раздирая его до крови. Ему это нравилось, нравилось чувствовать ее дикие порывы. Он не боялся ее силы. Он ей доверял.

Сквозь свои грезы она заметила, что Белизар перешел к следующему пункту программы. Она понятия не имела, о чем именно он говорил. Она надеялась, что не перегибает палку, фамильярничая с ними. Ее бедра дрожали под столом, трусики намокли от влаги. Хотя все находящиеся в комнате прекрасно ощущали возбуждение, его было так много в замке, что они, скорее всего, подумали, что кто-то из них развлекся со слугой, прежде чем прийти на собрание.

Она хотела быть в душе рядом с ним, позволить ему поднять ее, прижав к мокрой плитке, словно она ничего не весила. Иногда она выбирала себе на ужин сильного смертного именно по этой причине, чтобы его животная страсть заставила его поднять ее и прижать спиной к стене или просто зажать в первом попавшемся темном месте. Но сейчас она хотела только одного — представить, как Джейкоб это делает, как она обхватывает его ногами, давая ему возможность войти в себя, плотно, почти болезненно, но так, как и должно быть, — великолепной смесью удовольствия и боли, что удовлетворило бы желание обоих. Он целиком внутри нее.

Когда та же мысль снова появилась в ее голове, она осознала, что снова позволила ему заглянуть в свой разум и он знал, насколько она возбуждена.

У вас есть возможность прикоснуться к себе, госпожа?

Нет.

Жаль. Его мысли были такими же отрывочными, как и его голос, а потом она поняла, что слышит его так хорошо, потому что он на самом деле произносил это вслух, как она и просила. Его хриплый голос эхом отдавался в ванне на фоне шума воды.

Мне было бы очень приятно, если бы вы вошли в мой разум. Знать, что вы отвечаете мне, даже находясь так далеко. Что с… помощью… одного… лишь… шепота… я могу… заставить вас… сдаться. Просто думая о том, чтобы вас… поиметь.

Давай, Джейкоб. Она сказала это со страстью, прежде чем он сам смог это сделать. Он был очень близко, она покраснела от его присутствия, тело почти почувствовало оргазм. Он ждал, пока она прикажет ему сделать это. Сделал ли он это потому, что знал, что это во много раз увеличит ее собственное наслаждение, если не учитывать то, в каком окружении она в данный момент находилась. Или потому, что его собственная дихотомическая природа призывала его так ей служить, полностью подчиняясь, хотя он сводил ее с ума своим упрямством и своеволием, одновременно возбуждая ее до крайности своими замашками лидера?