Знак судьбы

— Я совершил ошибку.

— Что?

— Я же сказал, что совершил ошибку.

— То есть шельмовал?

— Нет, я же говорю…

— Да, черт побери, шельмовал. Играя против таких парней, как Ленокс и Уир, надо иметь крепкие нервы, чтобы шельмовать. Ты, наверное, рехнулся.

— Я… я не шельмовал. Просто допустил небольшую ошибку.

— Эй, послушай. — Томас многозначительно потряс кулаком. — Я тертый калач, и не пытайся пудрить мне мозги, мой мальчик. Если две тысячи понадобились тебе немедленно, значит ты шельмовал. Кто на тебя давит?

— Уир.

— С него станется, с этого ублюдка!.. Ладно, а если не отдашь?

Дик опустил голову.

— Он опозорит меня на весь город… да и вообще повсюду.

— У него есть доказательства?

— Ленокс подтвердит его слова.

— Господи, мальчик мой, ну и дружков ты себе подбираешь. Сколько всего ты им должен?

— Четыре тысячи. Но Ленокс подождет.

— Черт побери, они оба подождут. Успокойся, я сам все улажу.

— Нет! Ты не уладишь! — Дик ухватил отца за плечи и с силой уложил на подушки. — Помоги мне выпутаться! Я обещаю, что это был последний раз. Клянусь Богом!

— Это я уже слышал. Убери от меня свои лапы. — В голосе отца прозвучала угроза, и сын поспешно убрал руки. Томас медленно сел и спустил ноги на пол. Несколько минут, не меняя позы, он массировал пальцами лицо, а потом заявил спокойным тоном: — Вот что я тебе скажу. Я все время выручал тебя из подобных ситуаций, не хотел лишать тебя удовольствия и расстраивать Бесси. Но сейчас я и сам по уши в долгах, у меня нет и четырех сотен, не то что четырех тысяч.

Отец и сын уставились друг на друга. Молчание нарушил Томас.

— Ты можешь решить свои проблемы, женившись на Фанни. Я понимаю, у нее слишком длинные зубы, однако ты будешь не первым мужчиной, который женится на женщине старше себя на пять лет. Я тебя не заставляю, но другого выхода просто не вижу. Ты уже попросил ее остаться на…

У Дика вырвался крик, скорее похожий на стон.

— Да! Попросил, но, Боже мой, не потому, что хочу жениться на ней. На ней же клейма ставить негде.

Не обращая внимания на горячность и презрительный тон сына, Томас спокойно возразил:

— Возможно, но у нищих нет выбора. Она — наша единственная надежда. Я скажу тебе еще кое-что, мой мальчик, только слушай очень внимательно. Если ты не женишься на ней, это будет означать крах всей нашей семьи. Все рухнет, черт побери.

Повисла долгая пауза.

— Так… так уж и все? — спросил Дик полушепотом. Судя по выражению лица юноши, невероятное заявление отца буквально потрясло его.

— Да, именно это я и хотел сказать. Последние десять лет я спасался тем, что брал деньги в долг. И продержался столько времени лишь за счет того, что пускал пыль в глаза. Чтобы получить в долг, надо делать вид, что ты состоятельный человек. Но теперь, мой мальчик… — Томас тяжело вздохнул. — …Я устал плыть против течения. Никогда не думал, что мне придется признаться в этом. Но так оно и есть. — Он слегка похлопал себя по большому животу. — Должен тебе сказать, я утратил былой интерес к жизни.

— Что-то не заметно, — съязвил Дик.

— Может, и не заметно, да я и не жалуюсь на жизнь. И хоть у меня огромный опыт, твердо я уяснил для себя только одно: за все надо платить. Рано или поздно за все приходится платить…

— Ох, заткнись, ради Бога! Заткнись! — Дик вскочил с постели и прижал ладонь ко лбу. — Прекрати читать проповеди, да еще в такой момент. Философствование в твоих устах звучит как шутка. И не философия мне нужна. Неужели ты не понимаешь, что эти двое могут сделать со мной? Да я не посмею появиться ни в одном клубе. — Дик скрестил руки на груди, зажав ладони под мышками, как это делают мальчишки, пытаясь согреть замерзшие пальцы. Тело его медленно покачивалось взад и вперед, и это его жалкий вид, лишенный всякого достоинства, заставил Томаса отвернуться. Помолчав несколько минут, он произнес:

— Если я поговорю об этом с Фрэнком, ты обещаешь, что сделаешь Фанни предложение до их отъезда? — Не дождавшись ответа, он поднялся на ноги. — Что ж, дело твое. Но это единственный выход. В данной ситуации ты теряешь больше, чем я, подумай об этом.

Томас вновь взглянул на сына, тот стоял, уронив голову на грудь и безвольно опустив руки.

— Они уезжают около двенадцати. Когда увидишь, что я иду в библиотеку с Фрэнком, тащи Фанни куда-нибудь в уголок. Если Уир действительно намерен выполнить свою угрозу, то тебе надо как можно быстрее уладить вопрос с женитьбой. Не думаю, что со стороны Фанни будут какие-то возражения, она уже не в том возрасте, чтобы выбирать.

Дик стремглав выскочил из комнаты.

Томас проводил взглядом сына, опустил голову и уставился на свой голый живот, торчавший из расстегнутой пижамы. И, словно это зрелище вызвало у него неприязнь, он повернул голову и сплюнул в плевательницу, стоявшую возле кровати.

* * *

Томас, однако, не успел пригласить Фрэнка Армстронга для разговора в библиотеку, да и Дик не воспользовался первой же возможностью, чтобы сделать предложение Фанни. Их планы были нарушены прибывшим в десять часов утра потрепанным экипажем, из которого не спеша выбрались трое мужчин. Один за другим они поднялись по ступенькам крыльца, и возглавлявший процессию джентльмен дернул за ручку, висевшую под головой кабана сбоку от входной двери. В доме звякнул колокольчик; джентльмены многозначительно переглянулись.

Дверь открыл старший лакей Орд. Его надменный взгляд скользнул по незнакомцам, которых он моментально определил как коммерсантов мелкого пошиба.

— Пройдите к задней двери, — небрежно бросил он.

Однако первый джентльмен решительно шагнул вперед, оттолкнул лакея, едва не сбив того с ног. Троица вошла в холл, где они остановились в легком изумлении, оглядываясь по сторонам.

— Мне надо увидеть твоего хозяина, — заявил джентльмен, обращаясь к Орду.

— Хозяин занят. Вы по какому делу?

— Об этом я сообщу твоему хозяину. А сейчас ступай и передай ему, что с ним хотят поговорить представители "Далидж Бэнк".

"Далидж Бэнк". Одно только название этого банка, похоже, грозило неприятностями, и Орд, все с тем же надменным видом, но с тревогой в душе, направился в столовую, где завтракал хозяин. Там он сделал знак приблизиться младшему лакею Уэйту, который помогал носить из кухни тяжелые серебряные блюда, и едва тот подошел, прошептал ему в ухо:

— Скажи мистеру Данну, что он мне нужен по очень важному делу. Приехали парни из банка.

Спустя минуту из столовой появился Данн, он бросил взгляд в сторону холла, где ожидала троица в черном, затем перевел взгляд на Орда и спросил:

— Что им нужно?

— Им нужен хозяин, они из банка.

Дворецкий снова посмотрел на приехавших джентльменов, подумал несколько секунд, затем повернулся и спокойным шагом вернулся в столовую.

Прошло целых пять минут, прежде чем из столовой вышел Томас. На губах играла улыбка, плечи расправлены, живот вперед. Он шел твердой походкой. А нездоровую бледность лица можно было объяснить прошедшими бурными ночами.