Знак темной лошади

Прикрыв ладонью рот, Шарль сделал вид, что сдерживает зевоту. Выйдя из-за стола, сестра зашла за штору. Марсель едва успел отодвинуть ее в глубину ниши, как Шарль встал. В руках он держал малогабаритный автомат «узи». В глазах доктора Сюрье отразилось неподдельное изумление. На секунду он обернулся к санитарам; те смотрели на него довольно выразительно.

— Ну-ка, ребятки, давайте лапки кверху, — сказал Шарль. — Давайте, давайте. И вы двое, у двери, тоже. Быстро. Парни, я ведь всего-навсего прошу поднять руки. Если вы в самом деле приехали за пациентом, поднимите ненадолго руки. Я вас проверю, и можете продолжать заниматься своим делом. — Заметив, что один из санитаров начал незаметно поворачиваться боком, крикнул: — Еще движение, и стреляю! Поднимайте лапки. И никаких неоправданных шевелений, вздрагиваний, движений руками и тому подобного. Сразу же открываю огонь. Сначала по ногам.

С этими словами совпала вспышка лампочки у дверей лифта. Двери открылись; из них вышел африканец лет двадцати в белом халате и белой шапочке. В руках, так же как и Шарль, он держал автомат «узи». Внимательно осмотрев троицу, вошедший сказал, обращаясь к «санитарам»:

— Ну-ка вы, козлы, быстро лицами к стене. Я с вами чикаться не буду. Руки за голову!

Двое положили ладони на затылок; африканец, обыскав их, довольно быстро извлек из карманов их халатов два «вальтера». Показал Шарлю:

— Две бандуры. — Сказано это было таким тоном, будто приятель Шарля делился мнением о хорошей погоде.

— Больше ничего нет? — Шарль говорил примерно таким же тоном.

— Больше ничего.

— Обыщи третьего.

Обыскав «доктора Сюрье», молодой африканец достал из его кармана «беретту». Спросил:

— Что мне делать с пушками?

— Разряди. — Шарль продолжал напряженно следить за троицей. — И отдай им.

— Им? — Вошедший удивленно посмотрел на Шарля. — Но…

— Сказано, разряди и отдай.

— Как скажешь. — Зажав «узи» между колен, приятель Шарля ловко разрядил три пистолета. Вздохнул: — А маслята [1] ?

— Маслята возьми себе.

Ссыпав патроны себе в карман, вошедший вернул пистолеты их владельцам. Посмотрел на Шарля:

— Что дальше?

Помолчав, Шарль сказал:

— Слушайте вы, гниды. Если вы еще раз сунетесь сюда, клянусь, я наплюю на все и размажу ваши кишки по этим стенам, вы поняли?

1

«Маслята» (жарг.) — патроны.

Ответа не последовало. Помолчав, Шарль кивнул:

— Выведи их до выхода из корпуса. Потом возвращайся на свое место и сиди там, где сидел раньше.

Пропустив троицу в кабину, приятель Шарля вошел следом. После того как двери закрылись и сигнальная лампочка погасла, Шарль спрятал «узи» под халат. Марсель посмотрел на стоящую рядом сестру. Глядя на него широко раскрытыми глазами, она выдавила:

— Господин комиссар… Что… Что это такое было? Кто они?

— Патрис, я сам бы дорого дал, чтобы выяснить, кто они. Ясно одно: они хотели похитить моего друга и вашего пациента, Жильбера Ткела.

— Но… но… но зачем он им нужен? И… и… ведь доктор Эммануэль в самом деле написал мне записку? Значит, что, он… он с ними?

— Скорей всего записка подделана. Так же, как и подпись. Вообще, кто он такой, этот доктор Эммануэль?

— Врач нашего отделения. Сегодня он как раз дежурит.

— Значит, записка наверняка подделана. Впрочем, вы можете легко это выяснить, если ему позвоните. Вы можете ему позвонить?

— Конечно. — Сестра нервно облизала губы. Конечно, я могу ему позвонить.

Так позвоните. Прямо сейчас.

Сняв трубку, сестра набрала номер.

Алло, кто это? Аннабель, ты? Привет, это Патрис. Слушай, там нет доктора Эммануэля? Позови его, пожалуйста. — Подождав, выдавила: — Доктор Эммануэль, простите, что беспокою, это сестра Дюрок из четвертого блока. Нет, все в порядке, просто я хотела узнать: вы назначали сегодня повторное переливание крови пациенту Ткела? Ну… да, да, доктор Эммануэль. Африканец, из второй палаты. — Помолчав, выразительно посмотрела на Марселя. — Нет? Нет, нет, доктор Эммануэль, я сама это прекрасно знаю. Скажите, а вы знаете такого доктора Сюрье? Первый раз слышите? О, нет, доктор Эммануэль, я сама вам потом все объясню. Да нет, просто, наверное, произошла какая-то ошибка. В блоке все в порядке. Да, сыворотку ввела. Хорошо, доктор Эммануэль. Хорошо. Еще раз простите, что вас побеспокоила.

Положив трубку, сестра села на стул. Сказала еле слышно:

— Господи, что же это такое происходит… Господин комиссар, что мне теперь делать? Я ведь должна сообщить о случившемся начальству.

— Конечно. И прежде всего вы должны сообщить о случившемся доктору Эммануэлю. Мы же с месье Шарлем полностью подтвердим ваш рассказ.

— Да? — Сестра посмотрела на Марселя. Но… но… но вдруг они снова придут?

— Не придут. Мне кажется, после того, как их встретил месье Шарль, они сюда больше не сунутся. А на случай, если они все же рискнут сунуться, мы с месье Шарлем будем здесь дежурить. По очереди. Кроме того, убежден, уже к вечеру сюда будет поставлен полицейский пост.

Опустив на тумбочку рядом с кроватью Жильбера поднос, на котором дымилась чашка с бульоном и стояла тарелка с гренками, сестра улыбнулась:

— Доброе утро, месье Ткела. Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно.

— Хотите есть?

— Даже не знаю. Кажется, впервые за все время пребывания в больнице он ощущал нечто напоминающее прилив сил. И главное, сейчас он действительно хотел есть. Что ж, подумал он, все же это какой-никакой, а прогресс. Посмотрел наверх, на стойку от капельницы — пусто.

— Куда это вы смотрите? — спросила сестра.

— Туда, где должна быть капельница.

— Капельницу сняли. Я принесла вам крепкого бульона и гренок.

Крепкого бульона и гренок. Значит, впервые за последние шесть или семь дней он сможет нормально поесть. Пока, с того самого момента, когда он пришел в себя, он ощущал только одно: слабость. Изматывающую, непреоборимую слабость. Он помнил, что в эти два или три последних дня к нему поочередно заглядывали то Марсель, то Шарль; Марсель рассказал о пытавшихся его увезти людях Барта, а также о том, как их отшили Шарль и Франсуа. Шарль сообщил, что около его палаты установлен постоянный полицейский пост, присутствие которого не мешает тем не менее круглосуточному дежурству активистов партии Омегву. Все остальное, о чем ему рассказывали в эти дни Марсель и Шарль, из-за чудовищной слабости, которую он все это время испытывал, из его памяти улетучилось.

Заметив его взгляд, сестра улыбнулась:

— Поешьте. Через полчасика я к вам загляну. А пока поешьте. Спокойно, хорошо поешьте. Ну, мссье Ткела?

— Спасибо, сестренка. Вообще, какой день я здесь лежу? Седьмой?

— Шестой. Всего шестой день, но уже ясно, что вы на пути к выздоровлению.

— Да?

— Да. Поздравляю вас, месье Ткела, у вас очень крепкий организм.

Заметив стоящий на подоконнике огромный букет роз, Жильбер спросил:

— А розы откуда?