Знак вопроса 2002 № 01

Основная идея Смолина состоит в том, что он предположил: вселенные зарождаются подобно живым существам. Новые, появившиеся на свет вселенные незначительно отличаются от своих предков и, как все прочие организмы, вынуждены выдерживать естественный отбор. Другими словами, существует «космическая эволюция».

Как именно вселенные рождаются? При коллапсе массивных звезд, исчерпавших до конца запасы ядерного горючего, возникают черные дыры. Температура и плотность в центре этих черных дыр бесконечно возрастают, понятия времени и пространства теряют здесь всякий смысл. Это экстремальное состояние — его называют сингулярным, — по мнению Смолина, могло бы быть зародышем новой вселенной. В момент очередного Большого Взрыва такой зародыш отрывается от вселенной-родительницы и начинает свое самостоятельное существование. И чем больше во вселенной черных дыр — назовите их почками, семенами или эмбрионами, — тем плодовитее вселенная, тем больше потомства принесет.

ВСЕЛЕННЫЕ —

ЖИВЫЕ СУЩЕСТВА?

Сегодня Смолин готов объяснить то практически невероятное стечение обстоятельств, в результате которого в нашей Вселенной зародилась жизнь. Астрофизик полагает, что сам механизм «космического размножения» благоприятствует зарождению разумной жизни, и обосновывает это следующим.

Для появления организмов, напоминающих наши, земные, необходимо, по крайней мере, существование звезд. Если имеются звезды, со временем появятся и черные дыры. Поэтому, продолжает Смолин, условия, способствующие зарождению жизни, в то же время содействуют и стремительному размножению вселенных — причем таких, в которых тоже может возникнуть жизнь.

Так что выходит, наша Вселенная благоприятна для развития живых организмов, поскольку и она сама и родственные ей космические образования отличаются высокой плодовитостью. Стало быть, подобные вселенные широко распространены в природе, появившись не по воле случая, а в результате длительной космической эволюции. Худшие (с нашей, человеческой, точки зрения) вселенные гибли, выбраковывались, лучшие плодились и размножались не в результате уникальных совпадений и не по произволу каких-то неведомых сил: наша вселенная явилась продуктом пусть слепого, но в высшей степени эффективного процесса космической оптимизации.

Джон Гриббин, британский физик и журналист, комментируя гипотезу Смолина, делает еще более радикальный вывод. Если вселенные размножаются, наследуя — при условии некоторой мутационной изменчивости — родительские свойства, значит, Вселенные — это… живые существа! Огромные, но живые…

Так далеко не заходили даже авторы другой парадоксальной «гипотезы Геи» — Джеймс Лавлок, британский исследователь атмосферы, и Линн Маргулис, американский микробиолог, считающие, что нашу планету можно рассматривать как живой организм. Все ее органические и неорганические компоненты на удивление хорошо сочетаются друг с другом; между ними отменно налажена обратная связь.

НИЧТО НЕ НОВО В ЭТОМ МИРЕ

Как ни странно, подобные воззрения не новы. Еще Платон в IV в. до н. э. писал: «Ибо, восприняв в себя смертные и бессмертные живые существа и пополнившись ими, наш космос стал видимым живым существом». Тем не менее гипотеза слишком революционна, чтобы ее сразу восприняли на «ура».

«Разумеется, неправомерно проводить слишком навязчивые параллели между всем Универсумом и отдельными живыми существами. — возражают скептики. — Ведь Вселенные Смолина не обмениваются веществами с окружающим их миром; они не борются друг с другом за выживание и не реагируют на внешние раздражители. То есть многие характерные, по нашим представлениям, признаки живых организмов им явно не присуши».

К «космическому естественному отбору» мы не вполне можем применить и положения дарвинистской теории, рассуждают они далее. Описывая сущность естественного отбора, биологи подразумевают, что популяции и их потомство ограничены определенными внешними факторами (например, на всех особей не хватает пищевых ресурсов, ареал их проживания тесен и т. п.). О Вселенных Смолина этого не скажешь. Их плодовитость сдерживает лишь один фактор, а именно — количество черных дыр.

Изоляция отдельных вселенных космическими расстояниями делает также невозможной эволюцию в строгом — с точки зрения биологии — смысле этого слова.

Живые организмы неизбежно соперничают друг с другом в борьбе за «место под Солнцем». Вселенные не испытывают такого селекционного давления — места в бесконечности хватит всему и всем.

Однако эти замечания нисколько не опровергают гипотезу Смолина. Хотя она и умозрительна, назвать ее ненаучной нельзя. Ведь — по крайней мере, в принципе — эту версию можно проверить: черные дыры уже обнаружены — остается проследить за циклом их развития. Быть может, выброс ими вещества через квазары и есть удивительный факт зарождения новых миров?

«Идея космического размножения становится лишь дальнейшим развитием уже бытующих в ученой среде идей, удобной возможностью подумать о том, почему Вселенная такова, какова она есть», — говорит Пол Дэвис, профессор физики Аделаидского университета (Австралия).

РАСШИРЯЕМСЯ

ИЛИ КОЛЛАПСИРУЕМ?

Есть в рассуждениях Смолина и спорные места. Например, он считает, что лишь вселенные, содержащие большое число черных дыр и прочих сингулярных объектов, благоприятны для развития жизни. Однако вполне можно представить себе и такие, что усиленно размножаются и все же остаются абсолютно необитаемыми. Скажем, вселенные, порождающие лишь звезды-гиганты, которые так быстро исчерпывают запасы ядерного горючего, что жизнь возле них не успевает зародиться.

Есть еще один вариант: допустим, звезд во вселенной вообще не будет. Ни одной! Зато черных дыр окажется видимо-невидимо. Ведь они каким-то образом могли возникнуть на ранней стадии существования Вселенной, например, из-за мощных турбулентных течений во время Большого Взрыва. Такая вселенная будет размножаться, но жизнь в ней не зародится. Нельзя исключить, наконец, и такой вариант: еще не родившись. Вселенная взорвется прямо в материнском чреве и уничтожит жизнь родительской…

Так что, видимо, вселенные могут быть очень плодовитыми, изобиловать черными дырами, но это не означает, что в них непременно зародится жизнь. И все же весьма вероятно, что на одной из стадий естественного космического отбора во вселенной она все же возникнет, как возникла в нашей Вселенной. И можно считать, что своим происхождением мы по большому счету обязаны одной из загадочных черных дыр.

Более того, возможно, что и сейчас мы живем внутри… гигантской черной дыры. Все зависит от средней плотности нашей Вселенной. Она ведь, как известно, расширяется с момента начала Большого Взрыва. Однако если плотность ее превысит некое критическое значение, то масса материи, сосредоточенной в ней, не только не будет сдерживать дальнейшее расширение, но, наоборот, повернет процесс вспять. В таком случае наша Вселенная станет уже не бесконечно большим образованием, а объектом, очерченным пограничной поверхностью — горизонтом событий, — выбраться за пределы которой не способно ничто, как ничто не может выбраться за пределы черных дыр, содержащихся в этом образовании, то есть в нашей Вселенной.

Пройдут многие миллиарды лет, и начнется коллапс Вселенной. Она начнет уменьшаться в размерах, разогреваться, пока в конце концов сама не превратится в сингулярный объект.

Впрочем, если Смолин окажется прав, то даже этот космический коллапс не явится финалом. За ним последует очередной Большой Взрыв. Сингулярный объект, в который превратится наша Вселенная, станет зародышем новой, где в один прекрасный день снова появятся на свет разумные существа, которые однажды опять-таки зададутся теми же самыми вопросами. Вселенная вечна и бесконечна…