Знак вопроса 2002 № 02

При случае феодал мог стать атаманом или вымогать у купцов откупные под угрозой смерти.

VII век по христианскому летосчислению в арабском мире стал началом новой эры — пророка Мухаммеда (Магомета) и провозглашенной им религии. В ней причудливо сплелись элементы различных верований (Иисус Христос представлен как святой, но не более того, ибо «нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед — пророк его»).

Странно, что здесь, в жарких странах, нашлось немало людей, вдохновленных почти теми же самыми идеями и образами, в которые верили суровые рыцари студеных морей — викинги. Хотя на юге вожделенны были не просто радости битв и побед и даже не богатства, а последующая роскошь и нега, ленивые и сладострастные наслаждения в райских садах в окружении нежных и прекрасных гурий.

— Братья, меч есть ключ к небесам и к аду! — восклицал вдохновенный пророк Мухаммед. — Капля крови, пролитая за дело Божие, ночь, проведенная с оружием в руках, будут ценимы выше двух месяцев поста и молитвы. Тот, кто погибнет в битве, получит отпущение грехов: в день последний раны его будут блестящи, как румянец, благоуханны, как мирра и амбра, крылья херувимов заменят отрубленные члены!

Его проповеди и призывы нашли отклик в сердцах тысяч и тысяч арабов. Искры идей, брошенные пылким проповедником в массы, упали на легковоспламеняющийся материал. Полыхнул пожар религиозной войны, продолжавшейся после смерти Мухаммеда и охватившей огромные пространства Аравии, Малой Азии, Северной Африки и Юго-Западной Европы. Победа ислама была закономерной. Эта религия в отличие, скажем, от иудаизма была интернациональна. Она опиралась на уважение к закону и порядку, что привлекало к ней людей.

К этому времени окрепла христианская Восточная Римская империя — Византия. Она осуществляла активную торговлю в Черном и Средиземном морях.

Быстроходные византийские корабли-дромоны, имевшие таран, обладали «огнестрельным» оружием, полностью соответствовавшим своему назначению. С помощью арбалетов или баллист византийцы производили выстрел по враждебному судну «греческим огнем» — смесью нефти, селитры, серы и угольной крошки. Древний «напалм» горел даже на воде и, попадая на корабль, вызывал сильный пожар. С помощью такого оружия византийцы выжигали пиратские корабли, как вредных насекомых. Для морских разбойников наступили трудные времена.

Ситуация изменилась в связи с укреплением и расширением исламского мира. Владычество Византии было подорвано. Арабы захватили восточные и южные берега Средиземного моря. Они быстро освоили мореходное искусство и обзавелись крупным флотом, позволившим высадиться в Испании и начать ее успешное завоевание.

Непомерно расплодились и арабские пираты (их называли еще варварийскими, или магрибскими, употребляя такое обобщенное название по отношению ко всем обитателям Северной Африки — Алжира, Туниса, Триполи, Марокко). Они постоянно нападали на прибрежные поселения христиан, убивали, грабили, захватывали невольников. Стала процветать торговля рабами, поставляемыми на восточные рынки.

Венецианский флот поначалу всерьез принялся искоренять пиратство, дабы обеспечить безопасную морскую торговлю. Но вскоре оказалось более выгодным взимать с иноземных торговцев дань. Венецианцы, как заправские пираты, открыли охоту на людей (наиболее прибыльное занятие), тайно продавая их арабам в рабство.

Вообще венецианцы умели извлекать пользу из человеческих несчастий и страстей. Особенно ярко это проявилось во время крестовых походов. Купцы «города на воде» действовали при случае похлеще пиратов. Да и сами рыцари-крестоносцы были им под стать.

Как рассказал участник IV крестового похода рыцарь Робер де Клери, в Венеции, приняв предложение дожа, руководители похода повернули на город Зафир, ибо он «весьма хорош и весьма богат всяким добром». Захватив город, разгромили его. «Дож Венеции сказал баронам, что теперь им представляется подходящий предлог для того, чтобы направиться в Константинопольскую землю».

Выходит, нужен только предлог, и они готовы грабить христианский город. Полная победа материального над духовным! А когда крестоносцам потребовалось переправиться из Венеции морем до Малой Азии, купцы сначала доставили их на остров, чтобы выторговать более крупную плату.

Короче говоря, пиратские нравы были характерны для всех. В самых жестоких формах они проявлялись во время войн, особенно — религиозных. И когда арабы под зеленым знаменем пророка переправились на Пиренейский полуостров, некоторые из них принялись за бандитские набеги. По отношению к христианам они действовали безжалостно, вырезая сопротивляющихся и захватывая невольников. Молодых невольниц с особой выгодой поставляли на восточные рынки.

Надо оговориться, что арабы знамениты не только религиозным энтузиазмом и завоеваниями. Они стали преемниками греческой и римской культуры, перевели и сохранили для потомков труды великих античных мыслителей, добились замечательных успехов в математике, механике, естествознании, искусстве. Говоря о зверствах арабов-пиратов, мы тем самым ничуть не противопоставляем их викингам или кому-то еще. Пираты всех времен и народов не отличались добродушием. Профессия такая!

Оружие мавританско-арабских пиратов XVI–XVII веков

Вот как описывает Жорж Блон ситуацию в конце XV века: «Из Италии, Прованса и со всех средиземноморских островов, перешедших в руки христиан, — Балеарских, Сицилии, Корсики, Сардинии, Мальты — уходят корабли. Они нападают на мусульманские торговые суда, ведут борьбу с пиратами-мусульманами и опустошают магрибские берега. Пиратство и грабежи становятся взаимными.

Следует отметить, что капитаны пиратов-христиан не гнушались ничем, они не обращали внимания на религиозную и национальную принадлежность. Жителей Майорки равно боялись и христиане, и мусульмане. Случались годы, когда сицилийские и каталонские корсары (превзошедшие в наглости прежних арабов) блокировали всю морскую торговлю в Адриатике».

Короче говоря, пираты преступали законы и Корана, и Библии, не выполняли главных заветов Мухаммеда и Христа. Впрочем, разве только одни пираты поступали так?

В Средиземноморье разбойники орудовали с древнейших времен. Но в некоторые периоды их деятельность приобретала грандиозные масштабы. Так было в конце средневековья, когда турки вторглись в Европу, захватили и разграбили Византию — наследницу античной культуры, оплот восточного христианства.

Начала разрастаться империя турок-османов. Она со временем стала господствовать практически во всем Средиземноморье, но в отличие от Великого Рима, она не блистала высокой культурой, подавляла и грабила завоеванные народы, не имела четкой единой структуры управления. Обездоленных и обнищавших людей было чересчур много. Для пиратства существовала неплохая «питательная среда» в условиях традиционной феодальной обособленности городов и районов.

Особенно процветали пиратские гнезда, разбросанные вдоль берегов Северной Африки. Крупные портовые города — Алжир, Тунис, Триполи, Бужи и другие — сделались пристанищем морских разбойников. Укрепление Османской империи ничуть не ослабило их позиций. Напротив, единая мусульманская вера делала их сообщниками в набегах и войнах против христианских государств. При этом наиболее отличились и вошли в исторические хроники два брата-пирата с примечательной судьбой.

РЫЖЕБОРОДЫЙ ПЕРВЫЙ