Знаменитые куртизанки древности. Аспазия. Клеопатра. Феодора

В эту эпоху невольники были еще очень многочисленны, и о том, как обходились с ними их повелители, можно видеть из следующего рассказа. Любимое увеселение Раукинга князя Австразийского состояло в следующем: он заставлял своих рабов светить ему во время ужина смоляными факелами и потом приказывал, чтобы несчастные невольники тушили эти факелы между своими голыми бедрами; когда факелы были потушены, он приказывал их снова зажечь и потом опять потушить таким же варварским способом. Когда двое влюбленных вступили в брак и были обвенчаны священником, не испросив на то разрешения своего господина, князя Урзио, он велел их живыми закопать в одну и ту же яму.

Где было тогда искать правосудия? Недостатка в самых разнообразных законах однако не было: существовало Римское право, обычное право франков, бургундов, вестготов и лангобардов. Но самый опытный юрист не разобрался бы в этом хаосе разнообразных прав; а потому понятно, что князья, совершенно незнакомые с правоведением, на обязанности коих лежало творить суд, производили одну только путаницу; присутствие иногда кончалось тем, что судья насмехался и даже бил тяжущихся. Юридические формы не давали никакого обеспечения. Виновность или невинность определялись числом свидетелей, а потому дело сводилось к тому, чтобы достать себе как можно больше свидетелей; само собою понятно, что свидетелей этих всякий мог нанять за деньги, или мог заставить кого-нибудь показывать в его пользу угрозами и т. п. Закон устанавливал наказания сообразно с национальностью истца и ответчика.

"Если франк оскорбил римлянина, говорит салический закон, то он должен заплатить тридцать су; если же римлянин оскорбил франка, то должен заплатить шестьдесят два су". После владычества римлян наступили полные беспорядки. "В государстве управляют сто начальников: они тираны в своих землях и грабят на больших дорогах, вернее нет больше никакого государства. Везде господствует невежество и нищета". Так говорить Григорий Турский и прибавляет: "наука и искусства находятся в запущении, школы погибли. Мы переживаем тяжелые времена".

Состояние нравственности вполне соответствовало состоянию социальному. Цари сами совершали всевозможные преступления и распутства, показывая этим дурной пример народу. Политика их состояла в том, чтобы вредить всякому, дипломатия – в измене, финансы – в лихоимстве, правосудие – в полном произволе, нравы их частной жизни достаточно характеризовались наложничеством и многоженством. Начальники были не лучше царей, а большинство епископов были еще хуже начальников. Папол, епископ в Реймсе, оказался таким притеснителем, что большинство обывателей из епархии убежало; Фронтон, епископ Ангулемский велел отравить своего предшественника для того, чтобы скорее получить епископство; Каутин пил без просыпа. Багдегизил, Сагитарий, Дроктегизил, Фродиберт и другие прелаты отличались своими преступлениями и распутством. Заметьте, что их обвиняет не какая либо секретная история, их обвиняет не один только Прокопий, а повествует об этом Григорий Турский.

Великобритания страдала от притеснений и постоянных нападений семи шаек морских разбойников и междоусобных войн, а потому нищета там была самая ужасная. Германия еще представляла страну совершенно варварскую. Нельзя было также искать примерных нравов и правильной администрации у лангобардов, "отличавшихся своим неслыханным варварством", или у аварийцев, аллеманов. вестготов, занимавших Испанию и северо-восток Галлии, справедливо можно было назвать народом более цивилизованным, чем франков. Однако, всякое применение власти возбуждало кровавые мятежи, так что один вестготский король, как рассказывает Paul Orose, жалуется, что "подданных невозможно держать в повиновении, вследствие их неукротимой дикости". При Теодорихе Великом, короле остготов, положение Италии несколько улучшается. Теодорих достиг своего значения и власти силою, но по смерти его исчезло бесследно оказанное им на Италию благое влияние. Однако, хотя Теодорих и старался играть роль римского императора, тем не менее и его поступки обнаруживают всю грубость нравов настоящего варвара; об этом свидетельствует его поступок с Одоакром, которого он пригласил на пир и там собственноручно задушил; о том же свидетельствует и то, что по его приказанию Боеций и Симмак были преданы колесованию и замучены до смерти.

Как же именовались герои истории VI века? Главнейшие из них были: Хельнерих, Хлотар, Теодорих Великий, Феддат, Альбоин, наконец Теодеберт, Зигеберт, Брунегильда и Фредегонда. Все они были деспотами, клятвопреступниками и убийцами-заговорщиками.

II

От Запада перейдем теперь к Восточной Империи. Константинополь в ту пору имел значение прежнего Рима и был столицей мира. Империя простиралась тогда от Альп до Ефрата и от Дона до пустынь Африки. Она утратила обширные территории на востоке и севере, но зато приобрела немало стран на юге и западе. Когда могущество Юстиниана достигло своего апогея, Восточная Империя состояла из шестидесяти четырех различных епархий, из которых самая маленькая была Сицилия. В девятистах тридцати пяти городах исполнялись приказания и законы императора. Между тем как варварские народы жили в стране анархической, империя имела сильную и сложную организацию. Все службы были централизованы, все должности покоились на иерархических основаниях. Ведомство гражданское было строго отделено от военного управления и состояло из министерства юстиции и финансов (по нынешней номенклатуре); в каждой епархии были отделения этих министерств, во главе которых стояли губернаторы провинций; эти последние в свою очередь находились под начальством викариев, прямыми начальниками которых были два начальника римской императорской стражи (по нынешнему министры внутренних дел), имевших постоянное местожительство в Константинополе. Каждый из этих начальников епархий, градоначальников и проч. имел в своем распоряжении громадный персонал служащих; какой-нибудь губернатор провинции имел под своим ведомством около семи-сот чиновников и других подчиненных. Действующая армия насчитывала до шестисот сорока тысяч человек. Стоявшие в каждой провинции войска находились под прямым начальством ее князя. Генералы подчинялись главному военному начальнику (по нынешнему военному министру). Во время походов, в которых требовалось соединить несколько корпусов, назначался полководцем (главнокомандующим) один из наместников провинций. Кроме начальника римской императорской стражи и главного военного начальника знатными офицерами двора числились главный камергер, главный церемониймейстер, под ведением которого находился весь дворец, министр финансов, министр государственных имуществ (по-нынешнему) и квестор, редактировавший законы и постановления. Эти разнообразные офицеры и начальники носили титулы патрициев, знатных, светлейших и egregius [Избранный, лучший.] и составляли под председательством императора нечто в роде совета министров. В состав его входил также префект Константинополя, префект полиции, патриарх и начальник дворцовой гвардии. Из институтов Римской республики сохранялся еще сенат и консулат.

Во всех городах были устроены школы, во всех частях империи в трибуналах чинилось правосудие по юстиниановским законам, составляющим еще до сих пор основание современных законодательств. Дороги, содержание которых стоило больших денег, избороздили по всем направлениям провинции; по ним неустанно двигалась почта и доставляла из столицы в отдаленнейшие города империи приказы по гражданскому и военному ведомствам. Границы были защищены постоянными отрядами войск, многочисленными крепостями и непрерывною линией фортификационных укреплений. Бедняки находили убежища, больные принимались в больницы. Промышленность и торговля процветали, в искусстве вырабатывался новый стиль, рабство исчезло совершенно, привилегий знатных более не существовали, не было каст – равенство и свобода царствовали для всех.

Таким образом империя резко отличалась от окружавших ее и угрожавших ей варварских племен. Мы видим еще как бы мир кесарей, но изменившийся под благим влиянием христианства. В самом деле Юстиниан противодействует эллинизму Феодосия II-го и Анастасия, он признает превосходство Римского епископа над Константинопольским патриархом, он велит составить свой "Кодекс" и "Институты" на латинском языке. Юстиниан мечтал воcстановить в прежнем могуществе и блеске Римскую империю и для осуществления этого предпринял войны в Италии, на Востоке и в Африке. Для Юстиниана слово “эллин” – синоним язычника, он преследует греков и закрывает школы в Афинах. Вместе с Юстинианом доживает свой век и Римская империя, но империя греческая начинается только с Гераклита. Юстиниан не был самодержцем в полном смысле этого слова, но он был кесарем.

Если, однако, ближе ознакомиться с действительным положением, в котором находилась империя в царствовании Юстиниана, то оказывается, что величие этого царствования было скорее кажущимся, чем действительным. Эта образцовая администрация главнейшим образом содействовала деспотизму, суровый фанатизм доводил до гонений, всеобщее равенство было только кажущимся и на самом деле оказывалось всеобщим рабством; законы так мудро разработанные, часто применялись ложно, драгоценные памятники разоряли народ и ослабляли войско, которому нечем было платить. Консулат в ту пору был не что иное, как почетным титулом, компетенция же сената сводилась к компетенции муниципального совета, на управление государством сенат почти не имел никакого влияния; воля царя и его сановников заменяла правосудие. Жалобы истцов обыкновенно не достигали до императора, в провинциях народ был недоволен, роптал, в Константинополе же толпа объявляла себя довольною, если происходила обычная раздача хлеба и предвиделись скачки на ипподроме.

Вот что оказывается при ближайшем изучении порядков, царивших в Византии; но, прежде чем обвинять ее, припомним, каков был Рим при кесарях. Римская чернь стояла ли она выше народа Константинопольского? Были ли ее чувства благороднее? Достаточно ли она умела презирать хлеб и зрелища? Каковы же были в первом веке власть консулов, авторитет сената и права граждан? Народ в столице только успел вырваться из самого постыдного рабства и жалобы, подававшиеся проконсулам, явно свидетельствовали о бедственном положении провинций. Император не уважал законов и нередко расправлялся кинжалом и ядом. В Риме нередко происходили заговоры, бунты, свержения с престола и убийства императоров, также как в Константинополе; при том ни деяния, ни нравы Тиберия, Калигулы, Мессалины, Нерона и Домициана не могут быть взяты за образец. Эти царствования крови и гноя, как выразился Светоний, беспристрастной историей названы периодом расцвета Римской империи, между тем как эпоха царствования Юстиниана, Гераклита, Порфирогенета, Иоанна Цимисхия и Константина XII называется временем упадка Римской империи.

Однако, не смотря на расшатанность государственного строя Византии в течении более девятисот лет, на испорченность нравов ее народа, на плохую администрацию, слабое войско, – империя эта была в состоянии с успехом сопротивляться нападениям двадцати народов и в течении нескольких веков противодействовали вторжениям турок; мало того, через Византию христианство проникло к славянам, цивилизация проникла к арабам и греческие письмена – на Восток.

III

В VI веке франки пришли из Лютеции, состоявшей тогда из одного города и нескольких бедных строений, разбросанных на левом берегу реки; галлы пришли из Лиона, готы из Вероны; латиняне пришли из самого Рима, представлявшего в ту пору печальную картину разрушения, после того как он подвергся четырехкратному разгрому. На развалинах Рима можно было видеть возмутительную картину, как из изувеченных статуй и архитектурных орнаментов, просто-напросто готовили известку! Зато большинство драгоценных произведений искусства украшали теперь Константинополь и всякий приезжий был поражен богатством и великолепием этого города.