Знаменитые писатели Запада. 55 портретов
Шрифт:
В одном из интервью Генрих Бёлль изложил свое кредо: долг писателей и интеллектуалов вмешиваться повсюду, где царит беззаконие, где попирают права человека, зажимают правду…
Так и хочется поставить вопрос: а что делать писателю в условиях несвободы? В речи на открытии городского театра в Вуппертале в 1966 году Бёлль сказал: «Искусству не нужна свобода, искусство само есть свобода». И в той же речи: «Человеку, имеющему дело с искусством, государство не нужно. Ему нужна провинциальная администрация, которую он, как и другие, содержит, платя налоги».
Другими словами, Генрих Бёлль был категорически против ангажированности деятелей культуры.
Последнее интервью Генрих Бёлль дал 11 июня 1985 года, и оно было опубликовано в «Ди цайт» 26 июля уже после смерти писателя и стало своего
«Мы живем в расточительном обществе, расточительном во всех смыслах, и расточительство выдаем за развитие. Я думаю, многие политики в нынешнем правительстве, да и в любом правительстве, понимают это. Но у них нет мужества экономить наверху…»
В этом последнем интервью Генрих Бёлль выразил сожаление, что «все больше вымирают свободные профессии», что людей свободных профессий вытесняют «мульти», крупные корпорации, фирмы, объединения, которые все делают быстрее, рациональнее и дешевле.
«Каждый день умирает частица свободы, как отнимается каждый день у земли кусок для дорог и так далее», — печально констатировал Генрих Бёлль. «Индустриализация, концентрация — вот в чем великая опасность».
«В моей профессии — она ведь тоже свободная — большая часть моих коллег каждый день теряет свободу, в том числе и свободу экономическую. Мы ведь всегда замечаем только звезды первой величины, которые производят свои бестселлеры. А они не составляют и двух процентов писателей, остальные работают не меньше, чем „звезды“, порой даже больше. Я ли пишу роман, который, быть может, будет хорошо продаваться, или мой коллега — работает-то он над ним так же, как я, — понимаете, это какое-то безумие, звездомания во всех областям. И здесь тоже разрушается свобода, а вся суета вокруг киноактеров — сплошное сумасшествие, бессмыслица…
Во всех свободных профессиях, в том числе у писателей, художников, только единицы взмывают высь: кинорежиссеры, кое-кто из писателей, кое-какие художники — человек десять, может быть, двадцать, — остальные прозябают. Этим стоит бы заинтересоваться политикам, которые по меньшей мере десять раз на дню говорят о свободе».
Так говорил Герних Бёлль за месяц до своего ухода. Он умер 16 июля 1985 года, в возрасте 67 лет. Похоронен в небольшом селении Мертен, расположенном между Бонном и Кёльном. На могилу поставлен простой деревянный крест, на нем написано: «Генрих Бёлль, 1917–1985».
Его последний роман «Женщины перед речным пейзажем» остался недописанным. Но и то, что написано Генрихом Бёллем и увиденное им «глазами клоуна», вполне достаточно для мировой славы.
Умберто Эко — забытый член «Клуба 1932»
Умберто Эко — безусловно, культовое имя последних двух десятилетий. Многогранный деятель культуры. Но лично я его воспринимаю на свой лад. Для меня он прежде всего забытый член «Клуба 1932».
Кому довелось познакомиться с моей книгой «Клуб 1932» (издана в 2000 г.), тому объяснять ничего не надо. Ну, а если нет, то надо сказать, что это придуманный мною виртуальный клуб, в который входят все звезды и знаменитости, родившиеся в 1932 году. В этом-году родился и я, поэтому мне было интересно рассказать о своих ровесниках, а заодно сопоставить свою судьбу с другими. Когда вышла книга, то я с ужасом обнаружил, что кое-кого забыл (точнее, не забыл, а не нашел в имеющихся справочниках точной даты рождения). Среди «забытых» оказался и Умберто Эко. И не один он. Еще Джон Апдайк, певица Майя Кристалинская, художник Виктор Попков, скульптор Олег Комов, астронавт Дейвид Скотт, писатель Леонид Жуховицкий, журналисты Алла Гербер, Ярослав Голованов и Лев Колодный, Евгений Дунаевский, сын композитора Исаака Дунаевского, актер Джонни Кэш, дирижер Владимир Федосеев, эстрадный артист Вадим Тонков. На этом поставим окончательную точку и вернемся к Умберто Эко, который стал настоящим классиком, и, как ровесник, я горжусь этим.
Наша знаменитость
Юрий Лотман (увы, член другого Клуба) представлял Умберто Эко так: «Семиотик, эстетик, историк средневековой литературы, критик и эссеист, профессор Болонского университета и почетный доктор многих университетов Европы и Америки, автор десятков книг, число которых он увеличивает со скоростью, поражающей воображение, Умберто Эко — один из самых бурлящих кратеров вулкана современной интеллектуальной жизни Италии…»К этому следует добавить, что Умберто Эко — автор четырех романов-бестселлеров: «Имя розы» (1980), «Маятник Фуко» (1988), «Остров накануне» (1995) «Бодолино» (2000). Помимо этого, Умберто Эко печатает сборники публицистических и научных статей, работает над огромными энциклопедиями культуры («Семнадцатый век», «Восемнадцатый век»). Каждую неделю ведет рубрику «Почта Минервы» в журнале «Экспрессе» (наши «Итоги» — аналог итальянского издания). Выдумывает компьютерные экзамены для отбора студентов на свой семинар в Болонском университете (конкурс — 70 человек на место) и читает курсы лекций, на которые стекаются такие толпы, что не хватает и залов соседствующих кинотеатров, куда по видео транслируются лекции.
Но это не все. Умберто Эко беспрерывно путешествует — с конференции на конференцию, с континента на континент. В 1998 году он приезжал в Россию, прочел две лекции, дал пресс-конференцию. На вопросы отвечал, небрежно стряхивая пепел, в стакан с боржоми и отчаянно, по-итальянски, жестикулируя.
Живет в Милане. Его дом на Замковой площади смотрит окнами на Кастелло, точную копию Московского кремля (когда я увидел замок, то ахнул — «как похож!» — но это совсем не удивительно, ибо наш Кремль — точная копия миланского замка, их строил один и тот же архитектор — Солари). Квартира профессора напоминает средневековую аббатскую библиотеку: она круглая, посередине двор-колодец, а вокруг высятся книжные стеллажи. Море, нет, океан книг.
И, конечно, страшно любопытно, как Умберто Эко относится к такому культовому писателю, как Кафка. Выясняется, что он его чтит, но не разделяет при этом главную идею писателя: «Все в мире черное». Аналогично относится к Джойсу, у которого «в мире все серое». Умберто Эко ратует за многоцветие мира — это раз, а во-вторых, очень ценит русскую литературу, в которой Льва Толстого ставит выше Достоевского, а как драматурга выделяет Чехова. А еще, признавался Умберто Эко, когда пребывал с визитом в Москве, в ранней юности он прочитал всего Дмитрия Мережковского, а это, на всякий случай, 12 томов! И больше всего «Смерть богов. Юлиан Отступник», а в нем, как и в другом романе Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи», не только историческая ткань повествования, но и философские дискуссии. Именно эти две линии Умберто Эко перенес во все свои романы — они исторические, философские, но, в отличие от Мережковского, еще и детективные.
У Мережковского есть стихотворение «Morituri» («Идущие на смерть» — лат):
Мы бесконечно одиноки, Богов закинутых жрецы. Грядите, новые пророки! Грядите, вещие певцы, Еще неведомые миру! И отдадим мы нашу лиру Тебе, божественный поэт…Эти строки написаны в 1891 году, а Умберто Эко — этот «новый пророк», «вещий певец» и «божественный поэт» — появился на свет через 41 год — в 1932-м. И еще из Мережковского:
Холод утра — это мы. Мы — над бездною ступени, Дети мрака, солнца ждем…Но хватит параллелей. Лучше выясним, как Умберто Эко относится к русскому кино. Он краток: «Дивная формальная красота с невыносимым занудством».
А теперь о политике. Умберто Эко придерживается левых политических взглядов. Во время предвыборной кампании 1996 года ему предложили пост министра культуры, но он отказался, в отличие от наших Губенко, Сидорова и Швыдкого, которые с радостью пошли во власть. У Эко — другие интересы.